Лик Архистратига - Александр Холин

Прямо за воротами раскинулся крохотный дворик, окружённый с трёх сторон скалами, посредине которого стояли две кабинки современного биотуалета. Это видение настолько шокировало Наташу, что она просто не могла произнести ни слова. Ей вспомнилось только высказывание одного из знакомых, который предположил, что суть населения любой страны можно определить сразу, буквально, ещё не успев приехать. Надо только посмотреть, как жители относятся к своим ушедшим в небытие, то есть умершим, и в каком состоянии у них общественные туалеты.

Судя по тому, что кабинки стояли на видимом месте прямо возле ворот, Наташина сестрица повелела поставить их там, как общественную точку отдохновения и на самом видном месте. В голове у девушки тут же проскочила ядовитая мыслишка о нехватке возле кабинок тётки, собирающей с желающих освободиться от мочи по солидной бумажке здешних рублей. Вот если бы эти кабинки внутри ещё чистыми оказались! Что же касается кладбища, то надо было спросить, где оно и съездить туда под видом какого-нибудь утреннего моциона.

И всё-таки гостья попыталась подавить наплывшую на неё волну беспричинной досады вперемежку с брезгливостью. Тем более, что предмет не заслуживал обсуждения. Важно разведать, где сестра прячет Терёшечку и постараться отбить его у заботливой родственницы. Для этого надо было до поры сдерживаться.

Наташа поняла, что сегодня узнает о сыне что-то заветное. По этому поводу у неё сложилось твёрдое убеждение, иначе не стала бы сестра красть мальчика.

Войдя в прихожую, хозяйка показала Наташе на клеть, куда вошла сама. Эта зарешеченная платформа служила здесь настоящим открытым лифтом, причём, даже скоростным. Поднявшись на один из пещерных этажей или уровней, как их принято называть, женщина пригласила Наташу в комнату, похожую на современный кабинет какого-нибудь финансового воротилы. Могут ли быть финансисты в Зазеркалье, гостья ещё не знала, то есть не была уверена. Но кабинет делового человека ни с чем другим спутать нельзя.

Прозрачный фигурный стол со стоявшими на нём аппаратами связи, каких на земле ещё не видывали; четырёхмерная карта этого мира на стене, живущая, казалось, своей собственной жизнью; тёмный угол, из которого сквозь густую темноту вспыхивали моментальные проблески, но человеческий взор не проникал сквозь мутный туман. Это клубящееся в углу облако, где могли быть спрятаны какие-нибудь бесценные документы, либо экономические дивиденды этого мира больше всего заинтриговало Наташу. У гостьи сложилось о рабочем месте сестры неблагоприятное впечатление, но она опять же не слишком спешила с осуждениями. Не судите, да не судимы будете.

— Кофе? Шампанское? Виски? — театральным томным голосом поинтересовалась хозяйка.

— Нет, — помотала головой Наташа. — Лучше минералки, это всегда хорошо для утоления жажды и для головы полезнее. Я, если не знаешь, стараюсь никогда не пить и не принимать никакого допинга. К чему это? Если ты человек, то сам должен знать, что нужно, что может пригодиться, а что желательно не затрагивать. У нас когда-то Поль Брэгг одной едой вылечил себя от неминуемой смерти. Только знать бы, зачем живёшь и какую пользу этому миру сможешь принести?

— Значит, минералочкой балуемся, — усмехнулась хозяйка. — У меня редко что нельзя найти и невозможного для меня довольно мало. Это не похвальба, сестрёнка, это обозначение истины. Итак, всё же мы решили наконец-то посетить Зазеркалье? Ждала я тебя, ох, как ждала.

— Не я решала устроить свидание, — нахмурилась Наташа. — Ты прекрасно знаешь, почему я здесь. Поэтому хочу сразу спросить: неужели, чтобы увидеться со мной, надо было красть Терёшечку?

— Я?! Красть?! — хозяйка скального терема даже запыхтела от негодования. — У нас, к твоему сведению, вообще не воруют. — Терёшечку к себе заманить хотели Кунгурские старообрядцы. Им, видите ли, оказался срочно необходим ребёнок, причисленный к декаде избранных.

— Избранных? Это что? — продолжала хмуриться Наташа. — Десять детей, рождённых в нашем мире, должны стать избранными?

— О да, — кивнула сестра гостьи. — Ты всегда была умницей. Я это ещё в утробе нашей матушки отметила.

— В материнской утробе? — ахнула Наташа. — Как же это может быть?!

С давних времён, примерно с детсадовского возраста, Наташа чувствовала происходящую в сознании какую-то тайную работу мозга, совершающуюся независимо от желания человека. Сначала она думала, что у всех детей в голове происходит то же самое, но с годами поняла, какое на ребёнка ложится испытание, когда мать согласилась зачать его от инкуба. А тут в утробе оказалось сразу два ребёнка. Казалось, забытая давно картина всплыла в женской памяти нестираемым видением.

Близняшка Наташи… какое же тогда она носила имя?.. Близняшка Наташи говорила, что в утробе матери им находиться никто не запрещает и вообще незачем спешить развиваться, а то неизменно придётся выходить в тот другой мир, чтобы никогда уже назад не вернуться.

— Что ты там не видела? — удивлялась близняшка. — Зачем ты хочешь скорее вырасти? Помни, ведь оттуда ещё никто назад не возвращался. Не лучше ли нам с тобой здесь остаться? Тут никто не обидит, не потребует чего-то и ничего не отнимет, потому что кроме души — отнимать нечего. Зачем же спешить туда, откуда никто не возвращается?

— Ты не поймёшь, — отвечала сестрёнке Наташа. — Ты не поймёшь, что там есть синее бездонное небо! Мама как-то долго смотрела туда и даже я смогла увидеть эту сказочную синеву. Жаль, ты спала тогда, иначе никогда бы не спрашивала — зачем?!

Это воспоминание всплыло в памяти, как будто давно притопленная лодка в Кунгурской пещере. А ведь действительно, сознание человек получает задолго до того, когда является на свет. Почему же тогда он считает себя царём Природы? Ведь дать жизнь мёртвому он не может, может только сломать, разрушить, убить. Это проявляется в каждом ребёнке с раннего бессознательного детства. Если царь ненавидит своё царство, так какой же он владыка?

— Послушай, — Наташа всё ещё продолжала хмуриться. — Послушай, как тебя тогда звали?

— Ага! Вспомнила-таки! Здорово! — обрадовалась сестрёнка. — Меня звали тогда просто Лика.

— Не просто, — перебила её Наташа. — По-моему, твоё имя звучит несколько сложнее. Я его помню, как Еликонида. [76] Правильно?

— Да, — улыбнулась Лика. — Это имя мне предначертано было отцом.

— А моё?

— Твоё имя — воля нашей матушки, — пожала плечами Лика. — На старорусском оно звучит Таля, то есть родная. Признаться, я понимаю нашу маму, ей очень не хотелось разделять близняшек, за что и поплатилась жизнью.

— Что? — встрепенулась Наташа. — Что ты сказала?

— Ах, — досадливо махнула рукой Лика. — Всё забываю, что ты прибыла к нам из поганого болота неизвестности и не знаешь здешних правил. Но ничего, поживёшь немножечко, освоишься и поймёшь, что именно здесь тв параллельных миров. Разве что проклятые тени уцелеют. Поэтому им все равно кто из людей или демонов окажется победителем в очередной войнушке-ладушке.

— А нельзя ли там без тебя обойтись? — с надеждой спросила Наташа. — Если ты мужчина, то должен обязательно идти куда-то и совершать подвиги? Во имя и ради чего?

— Ну, мамуля, от тебя я этого не ожидал, — мальчик совсем по-взрослому покачал головой и усмехнулся. — Предназначение женщины во всех параллельных мирах только одно: уметь ждать! Если я буду знать, что меня ждут, то вернусь, конечно же, со щитом, а не на щите, как было у греков.

— Хорошо, сын, — согласилась мать. — Я вижу, ты совсем уже повзрослел. Может быть это и хорошо, потому что я до сих пор металась меж двумя стогами сена и не могла представить — сам-то ты, куда решишь податься? Ведь человек, если он личность, должен всегда только сам выбирать свой путь.

— Я подаюсь куда надо, мамочка! — подтвердил будущий путешественник. — Я пойду в царство теней и в тень царства. Важно, чтобы ты меня дождалась. Кунгурские пацаны пришлют тебе грамотку и сделай так, как там обозначено будет. А сейчас пора прощаться.

Терёшечка встал, отвесил матери поясной поклон, как в стародавние времена у русов принято было и улыбнулся растерянному виду Наташи, которая нашла то, что искала и вдруг снова надобно расставаться.

— Так мне куда сейчас, мальчик мой?

— Ты, вот что, мам, — насупился Терёшечка. — В подземный замок тётки возвращаться не смей. Загубит она тебя. Лучше пойдёшь вон тем коридором, — мальчик показал пальцем в сторону пещерной шахты. — По нему выйдешь как раз к тому месту, откуда прибыла.

— В Киммерийские земли?!

— Да, в Крым. Но долго там не задерживайся, — предупредил мальчик. — О здешних местах ни с кем не откровенничай. Уральские ребята скоро грамотку пришлют, так что жди новостей…

Наташа открыла глаза. Она всё так же лежала у себя на постели в номере пансионата и всё это время вспоминала случившееся с ней при путешествии в Грушевскую пещеру. Всё выглядело как сон, с той лишь разницей, что сны улетучиваются из сознания и не давят своей неотвратимостью. По возвращении Наташа всё же кое-чем поделилась с Димой, но вовремя спохватилась и скомкала разговор. Правда, обещала всё дорассказать потом, только это уже дело техники. Она вовсе не собиралась отказываться от обещания, но сейчас делиться с малознакомым врачом-криминалистом, пусть психологом, ей не очень-то хотелось.