Слава, любовь и скандалы - Джудит Крэнц

— Напомни, чтобы их разбудили, — прошипела Фов.

— Не забудьте попросить телефонистку, чтобы вас разбудили утром… Нет, не стоит полагаться на будильник. Да, я все передам Фов. Спокойной ночи, мисс Коламбо… Что?.. Айви? Спокойной ночи, Айви. Спасибо за ваше благоразумие. Фов будет за вас спокойна.

Эрик повесил трубку.

— Катакомбы! — воскликнула Фов. — Она тебе не поверила.

— Мне казалось, я был убедителен.

— Что да, то да. Я и не знала, что ты умеешь так лгать. Но кто ходит в катакомбы солнечным весенним днем?

— Те же самые люди, которые идут в Ватикан.

— Ах вот как?

— Мне кажется, это называется боевой ничьей. — Эрик наконец отпустил Фов.

— Ты хочешь сказать, что я потеряла власть над ними?

— Тебе и так едва удавалось держать их в повиновении. Ну ничего, завтра ты опять облачишься в свой строгий наряд, наденешь туфли на низких каблуках и примешься изо всех сил руководить.

— Как ты думаешь, чем они заняты на самом деле? Ты ей поверил?

— Почему нет? Она и в самом деле показалась мне усталой.

— Айви? Ни в коем случае! Она сейчас отбивает чечетку от радости, — мрачно предположила Фов.

— Ужин в номере я тебе гарантирую, — сказал Эрик, целуя ее в шею и на этом заканчивая дискуссию. Он прекрасно слышал, как в номере Айви вылетела пробка из бутылки с шампанским. Но стоило ли говорить об этом Фов?

На следующее утро Фов с ангельским видом терпеливо ждущего человека сидела в вестибюле гостиницы «Гранд» и читала газету. У нее отлегло от сердца, когда ее модели выплыли из лифта вовремя и выглядели свежими и отдохнувшими. Она проводила их к Валентино, где девушкам предстояло провести весь день до вечера, пока на них будут подгонять наряды новой коллекции.

Выйдя на улицу, Фов вдохнула свежий весенний воздух и решила, что день просто замечательный, хотя март в Риме бывает холодным и сырым. Но сейчас люди уже сидели за столиками в уличных кафе, в воздухе витал мягкий аромат эспрессо, повсюду нежно зеленели деревья, и на каждом углу появились прилавки с цветами.

Она купила сотню крошечных, терпко пахнущих темнокрасных гвоздик, и едва смогла унести всю охапку в обеих руках. Сердце Фов наполняла непривычная, опьяняющая нежность. Она казалась самой себе розовым воздушным шариком, свободно летящим в лазурно-голубом небе. Зачем ей столько цветов. Ах да, ей же надо навестить трех манекенщиц из агентства, которые работали в Риме последние шесть недель. Все девушки оказались дома и в отличном настроении, так что Фов оставила каждой по охапке цветов и расцеловала каждую на прощание. Теперь она была свободна, и ее ждал Эрик.

День принадлежал ей до той минуты, когда настанет время забирать Айви и ее подружек у Валентино, и она могла провести его с Эриком. Было утро среды, а во Флоренцию ей предстояло лететь только в четверг вечером. В ее распоряжении целая вечность, если подумать об этом, как о веренице прекрасных мгновений, совершенных каждое само по себе.

Они встретились за ленчем в маленьком ресторане рядом с Форумом, и Эрик не мог отвести от Фов глаз. Она выглядела пятнадцатилетней: лицо без косметики, только немного туши на ресницах, волосы зачесаны назад и так сияют на солнце, что кажутся огненными. Она надела мягкий свитер, напоминавший цветом фисташковое мороженое, и светлосерые брюки, которые заправила в низкие темно-желтые сапожки. У Эрика от любви к ней защемило сердце. После ленча они отправились в Форум, купили билеты в совершенно обычном киоске, словно небольшого кусочка бумаги было достаточно для путешествия в глубь веков.

— Когда я впервые приехала в Рим, я тоже сюда приходила, — сказала Фов, — на другой день после экскурсии по Ватикану, и тогда же пообещала себе, что обязательно приду еще раз, если снова окажусь в Риме. Ты не против, правда? Боюсь, что здесь мало интересного для архитектора.

— Разбитые колонны, пара арок, несколько обезглавленных статуй? — предположил Эрик, оглядываясь по сторонам. — Нагромождение осколков прошлого, слой за слоем, останки столетий, упавшие друг на друга, и все увито виноградом, плющом и остролистом. Для археолога настоящий клад. — Он рассмеялся. — Почему тебя так тянет сюда?

— Это единственное место в Риме, где я по-настоящему ощущаю, насколько это древний город. Остальные монументы содержатся в таком порядке, они отреставрированы, поэтому я не чувствую связи с прошлым. А Форум позволяет моему воображению разгуляться.

Фов и Эрик двинулись по аллее кипарисов к вершине Палатинского холма, где некогда располагались дворцы правителей. Ни туристов, ни, разумеется, римлян нигде не было видно.

— Я думаю, это самое спокойное место в Риме, — негромко заметила Фов. Поэтические развалины Форума завораживали ее. Было что-то сверхъестественное в том, что они находились в этом заброшенном теперь месте, где когда-то толпы простолюдинов со всей Римской империи дрались, чтобы подобраться поближе и увидеть наиболее богатых горожан, проезжавших мимо во всем своем великолепии. Фов чувствовала легкое головокружение, словно двигалась сквозь тысячелетия в сапогах-скороходах. Она подняла ветку с темно-зелеными листьями аканта и принялась изучать их классическую форму. Ей вдруг захотелось сделать из нее венок. Она взглянула на Эрика. У него было лицо молодого римского консула, только что вернувшегося с победой. Его голова требовала венка.

Они дошли до вершины холма, взошли по истертым и потрескавшимся ступеням и оказались в маленьком заросшем самшитовом саду. Только этот скромный уголок напоминал о некогда великолепных висячих садах Фарнезе.

— Как мне здесь нравится! — воскликнула Фов. — И этот упоительный запах! Откуда он?

— Так пахнет самшит… Или это аромат веков?

— Я чувствую себя необыкновенно живой, в Риме нет больше подобного места. — Голос Фов звучал мечтательно. — Даже привидения здесь должны быть необыкновенно симпатичными.

— Да… Я тоже это чувствую… Как ты узнала?

— Я просто знаю, что ты ощущаешь то же самое.

Фов и Эрик уселись на каменную скамью и замолчали.

Эрик первым нарушил молчание.

— Ты по-прежнему увлечена живописью? Я еще не услышал от тебя ни слова об этом:

— Я больше не пишу… С того самого лета, когда мы познакомились.

— Ты оставила живопись? — Эрик не мог поверить собственным ушам. — Как это могло случиться? Ведь она так много для тебя значила?

— Эрик, дорогой, — нотка глубокого сожаления удивила Эрика, — не спрашивай меня об этом… Я ничего не могу объяснить, даже самой себе. Лучше расскажи мне, как ты живешь. Чему посвящена конференция, на которую ты приехал?

— Это и в самом деле очень важно, Фов. — Эрик встал и принялся ходить взад и вперед по усыпанной гравием дорожке, жестикулируя и сверкая глазами. — Ты помнишь все эти кошмарные типовые дома, которые появились в пригороде Авиньона в промышленной зоне Кортина?

— Еще бы, они были на редкость уродливым пятном в восхитительном пейзаже.

— А они не должны быть такими! На конференции речь пойдет о новых формах для недорогого типового жилья, о том, чтобы при той же стоимости дома выглядели красивее. Весь вопрос в дизайне… Архитектору не должно быть все равно. Я никогда не смирюсь с тем, что многоквартирные дома обязательно должны быть непривлекательными. И многие архитекторы со всего мира согласны со мной. Мы встречаемся для того, чтобы обменяться идеями и технологиями.

— А тебя интересуют только такие здания?

— Ни в коей мере. Это просто необходимость. Я специализируюсь на реставрации старых фермерских домов по всему Провансу. Ты не поверишь, сколько народу умудряется купить старые фермы, чтобы превратить их в тирольский домик или греческую виллу. Я помогаю им обрести комфортабельный дом со всеми современными удобствами, не нарушая при этом естественной красоты строения. Но больше всего я радуюсь возможности построить новый дом. Я никогда просто не копирую старую ферму, это было бы легко, но много ли радости от такой работы? Создать новый дом для провансальского пейзажа, современный дом, который радовал бы глаз, где было бы приятно жить, но при этом он не портил бы холмы и горизонт да еще пришелся бы по вкусу и соседям, разве это не наслаждение для архитектора? Я хочу показать тебе мои дома. Может быть, поедем в Авиньон, и ты сама все увидишь? Не возвращайся в Нью-Йорк.

Фов тут же сжалась от его напора.

— Никаких планов на столь далекое будущее. Самое большее, о чем я могу думать, это о том, что мы будем делать с моими девочками сегодня вечером. Я подозреваю, что они для себя программу уже подготовили. Я не должна оставлять их без присмотра, но и не представляю себе вечер без тебя.

— Почему бы мне не созвониться с другими архитекторами? Мы могли бы вместе поужинать, — предложил Эрик.