Тень Уробороса (Лицедеи) - Сергей Гомонов

Начальница «Черных эльфов» подкурила сигарету, подошла к распахнутому окну и выглянула наружу. Миссис Сендз была поражена увиденным. А уж эта женщина на своем веку сталкивалась со многими необычными вещами.

— Считаете, тот задохлик, Жилайтис, мог так запросто чиркнуть старушке по горлышку?

Майор посмотрела на меня с глубоким сомнением. Вряд ли частный охранник обладал навыками агента Управления и был обучен безнаказанному убийству. Даже Зейдельман при всех ее деньгах не смогла бы заполучить такого в личное распоряжение — смотри ту же Конвенцию, а заодно Устав ВПРУ. Маргарита не стала бы рисковать своей репутацией. Если бы Жилайтис прежде работал в нашем ведомстве, Джо выяснила бы это сразу.

Сплошные «не», «не», «не»… А результат — лежит в этой же комнате, в луже крови, окоченевший. Вот вам и «не»…

Судмедэксперты, обработавшие каждый квадратный дюйм кабинета, развели руками. По видимому, здесь имелась тьма отпечатков людей и «синтов», которые служили в этом доме — не исключено, что отметился и свалившийся нам как снег на голову последователь русского Родиона Раскольникова.

Джо поманила меня к себе. Я подошел к ней и тоже выглянул в окно. Кабинет Зейдельман находился на втором этаже особняка. Внизу проходила выложенная плиткой дорожка — никаких клумб и зеленых насаждений.

— Давай посмотрим, — словно прочитав мои мысли, сказала девушка и затушила сигарету в изящной керамической пепельнице.

— Куда посмотрим? — успел спросить я, но Джо уже запрыгнула на подоконник. — Эй, не стоит этого делать!

Она оглянулась через плечо и вопросительно двинула бровью.

— Ну, решать тебе… — я сдался.

Бароччи оттолкнулась от карниза и мягко приземлилась на дорожку, присев почти до земли. Никаких признаков боли у Джоконды я не заметил. Она распрямилась и спокойно направилась обратно в дом через парадное.

Миссис Сендз потерла внутренние уголки своих узких, но слегка округлившихся после этого трюка глаз. Пришлось вспомнить о порученной мне подготовке к «показушным» соревнованиям. После увиденного майор точно заставит меня лечь костьми на тренировках…

— Что Жилайтис? — дабы переменить тему и поскорее отвлечь начальницу от не выгодных мне мыслей, осведомился я.

— Жилайтис в клинике. К нему приставлен конвой. Он еще не очнулся от наркоза, поэтому если вы за него возьметесь, то будете делать это «с нуля»… Возьметесь?

— Конечно, майор. Госпиталь «Санта Моника», не так ли?

Миссис Сендз согласно кивнула. И что всех так и несет в этот госпиталь — сначала Исабель Сантос с ее ветряной оспой, теперь вот этого Андреса Жилайтиса?! Какое-то мистическое стечение обстоятельств, иначе и не назовешь. Сложно представить себе ситуацию, что Жилайтис, выжив после прыжка без парашюта и после минуса пятидесяти семи градусов по шкале Цельсия за бортом, преодолев затем (по земле) несколько тысяч километров и вернувшись обратно в Нью-Йорк, наивно обратился в самую известную столичную больницу с тем, чтобы ему сделали переливание крови и почистили лимфу. Конечно, а то мало ли какой инфекции он там насобирал, в полете, на высоте двенадцати тысяч километров!

В коридорах повсюду болтались осиротевшие кошки Маргариты Зейдельман. Одни пугливо шарахались в сторону, другие нагло путались под ногами, гладкие и пушистые, крупные и маленькие, длинноногие и коренастые. Только на втором этаже мне попалось не меньше десятка этих тварюг. Хорошая коллекция. Люблю кошек. Было бы побольше времени или домашний робот для ухода за квартирой, завел бы себе кота…

Джоконда поднималась на крыльцо в сопровождении Пита Маркуса, который, не зная, к кому лезет, пытался наладить с нею отношения. Он, конечно, полагал, что со стороны это незаметно и выглядит как совершенно безобидная любезность.

— Дик, — сказала она и, подняв с пола смешного лысо-ушастого кота породы «сфинкс», продолжила на итальянском: — Пусть этот паццио буффо исчезнет. Он меня утомил, — а затем перешла на кванторлингву: — Осмотрим комнату Жилайтиса, она на первом этаже.

Бароччи развернулась и пошла в левое крыло особняка — в «башню». Я удержал Пита он порыва последовать за нею:

— Знаешь, ты бы пошел к майору Сендз! Давай, выполняй!

— Ты это назло… — проворчал «паццио буффо». — Увидел, что она на меня запала…

— Выполняй приказ, лейтенант.

«Паццио буффо» — это «потешный псих». Если, конечно, у Джоконды это является признаком благосклонности, то тут я — пас…

Я догнал Джо, и мы с нею поднялись по винтовой лестнице на пятый этаж пристройки, соединенной с самим домом галереей. Снаружи эта пристройка смотрелась как дозорная башня времен Робин Гуда.

Один из охранников Зейдельман (теперь справедливее говорить — «из бывших охранников») отпер для нас с Бароччи дверь в комнату своего коллеги.

Н-да… Я покосился на Джо, но как всегда никакой особенной реакции не заметил.

Если посетить казарму, то, скорее всего, от нее останется больше ощущения домашнего уюта, чем от жилища (тут больше подойдет слово «пристанища» или даже «кельи») Андреса Жилайтиса. В углу комнаты стояла узкая кровать, идеально ровно застеленная серым одеялом. У окна — маленький стол и легкий на вид стул. Все.

— Здесь чего-то не хватает, тебе так не кажется? — спросил я Джоконду.

— Чего, например? — уточнила она.

— Решеток на окнах и кольца в стене. Для кандалов.

Мы огляделись. Нет, за дверью находился еще и небольшой, встроенный в стенную панель, платяной шкаф. Разумеется, в нем также царил казарменный порядок: уложенное идеальной стопкой сменное постельное белье — на одной полке, а нательное — на другой. Развешенная по «плечикам» верхняя одежда, кажется, готова отдать честь, стоит на нее гаркнуть приказным тоном. Внизу в аккуратную линию выстроилось три пары обуви на разные сезоны. Вот теперь — все.

Наверное, при виде всего этого душа Джоконды пела. Вот кто был бы для нее идеальной парой.

— Серьезный парень, — бросил я «апарт в зал». — Ты поедешь к Жилайтису?

— Едем, — Джоконда подошла к двери.

— Как, ты не будешь прыгать из окна?!

«Черные эльфы» позевывали в холле.

— К флайеру в Арлингтон, затем — в «Санта Монику» Нью-Йорка, Чез, — сказала Джо. — Спинотти и Малареда, вы остаетесь. Поднимитесь наверх и скажите майору Сендз, что я направила вас в ее распоряжение. Докладываться мне каждые двадцать минут.

Витторио выплюнул последнюю скорлупу, встал с дивана и отряхнулся. Истинный Порко!

А мы снова помчались в Нью-Йорк.

Нью-Йорк, клиника при ВПРУ, 5 августа 999 года