Бабочки по дебету - Екатерина Владимировна Кольцова

– Посмотрим, – ответила та.

Глава 37

Костомаров не мстил, не звонил и не объявлялся. Он полностью исчез из жизни Марго. Она успешно нашла работу и уже год трудилась в департаменте форензик[19] одной из крупнейших аудиторских компаний. Офис ее был очень похож на офис «ABC-Аудит»: тоже open-space, такие же столы и стулья, тот же серый фон везде и всюду. Правда, работа немного другая. Тщательно все взвесив, Марго решила больше не заниматься аудитом.

Она как раз писала отчет по проекту, когда зазвонил телефон. Высветилась аватарка Нахова, и Марго взяла трубку.

– Детка, привет! Можешь говорить? – послышался немного хриплый и слегка нахальный голос Эдика.

С момента ухода из «ABC-Аудит» она слышала его впервые. Он звонил после ее спешного увольнения, но ей тогда не хотелось ничего обсуждать, и она просто сбросила звонок. Эдик понял, и не навязывался.

– Кажется, ты забыла поздравить лучшего друга? – спросил Нахов.

Марго напрягла память. Ну конечно, сегодня у Эдика день рождения.

– Поздравляю! – ответила она. – Рада слышать! Как дела? Хорошо, что позвонил.

– Да уж, неплохо. В смысле, что позвонил. А дела так себе. Но услышал тебя, как теперь дела могут быть плохи? Лучше всех.

– Расскажи, что нового. Ты все еще в «ABC-Аудит»?

– Да, – протянул Нахов. – Все еще тут кисну. Теперь под Багровым, как бы двусмысленно это ни звучало.

Марго усмехнулась.

– Вас что, объединили?

– Типа того. После той истории по результатам холодного контроля Костомарова уволили, его клиентов и аудиторов забрал Сергей Петрович.

– Уволили? – ахнула Марго. – А разве он не свалил все на меня?

– Пытался, детка, пытался. Но! Тебя посмертно оправдали. Я хотел тебя с этим поздравить, но ты не желала вспоминать былое.

– Меня оправдали? Что ты несешь?

– Сначала Ленка из контроля качества заметила, что все «кривые» рабдоки ты подписала одной и той же датой – датой увольнения, причем по всем проектам. А потом Галушкина, рыба склизкая, оказалась полезна – сказала, что Костомаров делал тебе предложение, значит, ты могла подписать «во его спасение». Ну а поскольку за все отвечает партнер, то его и поперли. Он сейчас вроде финансовый директор в какой-то не последней нефтяной компании. Его в дверь, а он в окно.

Марго начала было рассказывать, где она теперь работает, но Нахов перебил.

– Слушай, давай не по телефону. Приглашаю тебя культурно провести время и пожрать в ресторане, в честь моего появления на этот, не очень белый свет. Предлагаю встретиться на «Площади революции», в семь. Каков будет твой положительный ответ?

Марго засмеялась.

– Хорошо, договорились!

Улыбаясь, она завершила звонок. Сама не ожидала, что будет так рада услышать Нахова. Значит, уже зажило и забылось все, связанное со старой работой. Ну, или почти все.

Марго так и не смогла выбросить из головы Петра, с его пристальным взглядом, тонкими пальцами, манерой говорить и что-то рисовать в своем альбоме. В душе поселилась тихая тоска, которая никак не отпускала, заставляя сердце сжиматься от воспоминаний. Несколько раз она хотела узнать его номер, позвонить, но всякий раз не решалась. Не решившись, мысленно обращалась к нему с каким-нибудь вопросом, а потом представляла, будто они сидят вечером возле костра, и болтают. Уютно потрескивают поленья, взлетает вверх рой ярких искр, приятно пахнет жареной картошкой. Вокруг темные деревья, ухают совы, вдали шумит прибой, а они ведут неспешный, тихий разговор.

Вот и сейчас она представила, что ответил бы Петр, спроси она о подарке для Эдика. «Подари хорошую книжку, и закладку к ней. Возьми листок бумаги, напиши ему пожелание и извинения, за то, что не звонила целый год верному товарищу. Сделай из этой бумажки птичку, как ты умеешь – получится закладка. Он ведь орнитолог – ему будет приятно, что ты помнишь о его хобби… И мне что-нибудь подари».

Последнее Марго выдумала просто так, для удовольствия. Книжка у нее была – тот самый Станислав Ежи Лец написал целую книгу афоризмов, многие из которых пришлись ей по душе. Немного потрепанная, но так даже лучше. Читать книжку после кого-то интереснее – как будто подслушиваешь сокровенные мысли другого человека. Нахов оценит, что она подчеркнула любимые афоризмы.

Птичку с пожеланиями и извинениями она тоже сложила. А потом, не удержавшись, написала на другой бумажке «Скучаю по тебе», и свернула из нее цветочек. Покрутила в руке и сунула в карман. Надо бы прекратить общаться с воображаемым другом. Но не сейчас. Потом.

Эдик почти не изменился, только стал еще болтливее. Был очень оживлен, искренне рад ее видеть, и подарок ему понравился. Пожелания пообещал прочитать дома, чтобы в спокойной обстановке к каждому придумать какую-нибудь смешную рифму. Например, «желает здоровья, башка коровья». Нет, это глупо. Или так: «желаю здоровья – написано кровью». Тоже ересь.

Дурачась и непрерывно балаболя, Нахов вел ее какими-то переулками и коридорами, и Марго сама не заметила, как оказалась в галерее – большом затемненном зале, где по стенам были развешаны картины, подсвеченные сверху лампами. Тут, наконец, Марго опомнилась, замерла, и мгновенно оценила Эдикову хитрость.

На центральной колонне, лицом к каждому входящему, висел портрет девушки, стоящей в пол-оборота у воды. Ее кудрявые волосы, нос с веснушками, плечи и платье подсвечивались солнцем. Там, куда оно попадало, волосы вспыхивали рыжим, веснушки становились золотыми, кожа приобретала всевозможные волшебно-теплые оттенки. Девушка смеялась, и Марго казалось, она слышит этот смех.