Паршивый отряд. Хроники Новгородского бунта - Иван Фаворов

всё гуще, и эта атака успехом не увенчалась. Обороняющиеся умудрялись ловко блокировать копья и ломать им наконечники.

Стало совсем темно. К флору прибежал юноша с вопросом от Семёна относительно распоряжений на ночь. Флор сказал, что особых распоряжений не будет, напомнил только о том, что надо подвести побольше воды на случай поджога и побольше расставить караульных. Потом попросил передать Семёну, что его ждут на совете в подвале. Молодой человек убежал аккуратно, прикрыв дверь. А Флор в полной темноте уселся в кресло, силясь разглядеть что-то полезное в тёмных углах. Впервые за долгое время он обрадовался наступлению ночи. Ему в голову вдруг пришла мысль: «Если бы ночь никогда не кончалась, какое было бы облегчение!». Думать и строить планы не хотелось совсем и скорее всего он так бы и просидел до рассвета, если бы дверь снова не растворилась и робкий молодой голос не сказал:

— Флор Керсанович вы здесь?

— Да, да… — проскрипел он непослушным языком в темноту.

— Просили передать, что вас ждут в низу.

— Хорошо, скажи я скоро буду.

Дверь с лёгким скрипом затворилась и мягкие шаги направились в низ по лестнице. «Сгинули бы они все!» — Снова подумал недоброе Флор про своих союзников. А потом сказал шёпотом:

— Как знать, может и нет так долго нам всем осталось, — и хрустнув артритом направился, на ощупь, сквозь темноту к двери.

Лестница была освещена. Прислуга, самостоятельно не переходила на осадное положение, а распоряжений никто не отдавал. «Слишком много людей в этом доме заняты тем, что подтирают мне зад». — Продолжал внутренний диалог Флор. «Им бы сейчас на баррикаду. Но там от них толку будет не много. Сколько всего лишнего!» — Он обвёл глазами окружающие его стены. Они казались чужими и странными, будто он впервые их видел. Мысли в голове постепенно иссякли, и он, словно оказавшись в пустоте, так по крайней мере ему казалось, продолжил медленный путь вниз.

В подвале было душно, накурено и пахло вином и рыбой. Никто друг на друга не смотрел, все молчали. Появление Флора вызвало небольшое оживление, но не настолько сильное, чтобы кто-нибудь встал ему на встречу. Вопрос был один, и он висел в затхлом воздухе как стойкий запах. А звучал он примерно так: «Жить то будем?».

— Всё не так плохо. — Это первое что сказал Флор по привычке пытаясь мотивировать зависящих от него людей. — Всё не так плохо. Мы живы и стены крепки. Враг не смог взять не одной баррикады и не нашёл способа продвинуться. Я внимательно следил за ходом сражения из своего кабинета.

— Как-то не по плану все пошло… — Озвучил очевидное лекарь Марк.

— Но планы они на то и планы что бы не всегда сбываться. Я и мои люди, со своей стороны, делаем всё возможное, чтобы выровнять ситуацию. Возможно и от вас потребуется помощь. — Флор сочинял на ходу, делая вид словно всё давно продумано. У него была такая способность в кризисных ситуациях, когда он начинал говорить другим людям то в чём сам сомневается ему в голову приходили новаторские идеи, способные заставит других верить в то, что у него есть продуманный план. Примерно то же самое было и сейчас.

— Если у вас получится собрать небольшой отряд верных людей в тылу у врага, мы сможем взять их в клещи. Освободить совет из-под стражи Митрофана. Выставить его преступником. Главы города всё равно уже нет. В любом случае будут выборы. И если мы предстанем освободителями, то получим как раз ту поддержку, которой нам не хватало. А потом это дело техники. Годфри почти нейтрализован. Если мы успеем уладить всё до его возвращения, то я думаю, у нас получится переиграть его политически, и он не сможет нам открыто мстить так как мы будем освободителями города, а не он со своей школой и мастерством война.

Такие смелые идеи немного приободрили слушателей. Новый план давал надежду. Тем более что Митрофан во главе погромщиков, наверняка, сумел настроить против себя большинство горожан. Присутствующие начали считать доступный людской ресурс. Кто сколько сможет собрать сторонников. Сразу разослали гонцов по дружественным фермам. Выбраться из окружения было не просто, но лазейки всегда сохранялись. Тем более, что ремесленный квартал не подвергался таким рьяным нападениям и через него можно было выбраться за городские стены в поля. А там сам ветер не сыщет ночью юркого мальчишку. Разговоры были жаркие, некоторые снова начали, в пылу споров, делить будущую прибыль, но более разумные пресекли такие попытки. Все разошлись по своим комнатам в приподнятом настроение и с надеждой на завтрашний день. Флору предстояла длинная тёмная ночь в одиночестве. Варенька по-прежнему отказывалась с ним разговаривать, а домой идти совсем не хотелось. Он медленно отправился в свой кабинет на встречу бессоннице, переживаниям и кошмарам.

Возвращение Годфри

Свежий, весенний лес полный ароматов молодой листвы совсем не отвечал настроению Годфри, который шёл мрачнее грозовой тучи, мысленно вынашивая план расправы над врагами. Подходящего места для общения с духами никак не находилось. Он уже достаточно сильно углубился в чащу и боялся не успеть до сумерек. Но всё было что-то не то. Годфри начал уже сомневаться в чуткости своего восприятия, когда вдруг увидел идеально подходящую ложбинку. Она просто дышало силой и где-то рядом, по всей видимости, бил родник. Годфри расстелил плащ и развёл ритуальный костёр. Приближалось наступление сумерек. Он откинул посторонние мысли, развеял суету чувства и освободил разум для ритуала. Порошок из маленького мешочка вспыхнул в огне и зачадил ароматным дымом. Годфри запел старую песню. На очень древнем языке, значение которой сейчас мало кто мог бы понять. Реальность вокруг него вздрогнула, как отражённая в водной гладе и начала потихоньку меняться, приобретая совершенно другие свойства сохраняя прежний вид. Годфри достал из-за пазухи маленький чёрный амулет из лунного камня и намотал на запястье кожаный ремешок, зашептал слова призыва. Духи откликнулись сразу, так словно его ждали. В уплотнившемся сумраке появилась еле заметная тропа. Для большего удобства он принял обличие ворона и полетел по указанному маршруту. Годфри любил быть птицей: все ощущения ворона были ему приятны, и хищный нрав, и то как принимает ворона ночь. Дорожка оказалась на редкость прямой и провела без препятствий. Ночь и Зорьки его ждали в привычной избушке. Годфри по их лицам сразу понял, что случилось нечто необычное. Но начал разговор первым, с порога и о самом главном.

— Я потерял свою дочь!

— Это и не удивительно. —