Молчаливая роза - Кейси Марс

Джонатан обнял ее — нежно, ласково, стараясь не спугнуть.

— Все хорошо, любимая.

Девон прижалась щекой к его груди, насквозь промочив слезами рубашку, и сквозь слипшиеся ресницы посмотрела на Джонатана снизу вверх.

— Из… извини. Я знаю, что не из-за чего плакать, но никак не могу успокоиться.

Стаффорд крепче прижал ее к себе.

— После всего, что тебе пришлось испытать — в том числе и по моей вине, — ты имеешь право на пару слезинок. — Черт побери, Девон всегда вызывала у него желание опекать ее. Как же он посмел ее обидеть?

Девон кончиками пальцев смахнула слезы и вновь подняла глаза.

— Должно быть, тревожное состояние усилило мою чувствительность и позволило вступить в связь с Энни и Бернардом… и узнать, что случилось в этом доме.

— Возможно, это действительно усилило восприимчивость твоего сознания, но что толку? Мы знаем, как ты догадалась о случившемся, но не можем утверждать, что Энни и Бернард заключены в здании гостиницы.

Девон выпрямилась и слегка отстранилась.

— Я знаю, что они там. Оттуда же, откуда узнала об остальном. И я собираюсь помочь им.

— Мы собираемся помочь им, — поправил Джонатан.

Девон обернулась, посмотрела на него и вдруг улыбнулась.

— Мы собираемся помочь им.

Алекс Стаффорд беспокойно ерзал в своем кресле и смотрел в окно. Порыв ветра взметнул в воздух валявшийся на лужайке мусор. Какая-то медсестра шагнула на тротуар, угодила в лужу и выругалась.

— Энди…

Услышав свое имя, он обернулся, увидел в дверях мисс Джеймс и улыбнулся.

— Я знал, что вы не забудете!

— Ты шутишь? Я все утро ждала этого.

— Правда?

Высокая светловолосая женщина кивнула.

— Угу.

Она была красивая. Очень красивая. Интересно, заметил ли это отец? А еще у нее была замечательная улыбка.

— У тебя было время порисовать?

— Я рисовал весь вчерашний вечер и немножко сегодня утром.

— Ну что ж, давай посмотрим, что у тебя получилось. — Алекс подъехал к письменному столу; Девон шла следом.

— Вот это я нарисовал вчера вечером. Я подумал, что папе понравится, если я нарисую парусную яхту. Знаете, у него была яхта, и он рассказывал, что любил на ней плавать. — Алекс не мог представить себе, что на свете есть что-нибудь более захватывающее. Мальчик хотел, чтобы у отца по-прежнему была яхта, но понимал, что самому ему там не место. В инвалидной коляске на корабле делать нечего. — Я срисовал это с картины, которая висит в кабинете у доктора Реймонда. Доктор сказал, что я могу держать ее, пока не закончу.

Мисс Джеймс поднесла рисунок к свету и принялась внимательно рассматривать его, выбирая правильный угол и изучая нанесенные на бумагу штрихи.

— Очень хорошо, Энди. — Она опять посмотрела на рисунок, сосредоточенно поджала губы, и Алекс затаил дыхание. — Пожалуй, нужно немного помочь тебе с перспективой.

— Пре-спективой? А что это?

— Перспектива — это способ правильно изобразить предмет с той точки, откуда мы на него смотрим. Сейчас я тебе покажу. — Она потянулась к стопе бумаги, вытащила чистый лист и нарисовала на нем тротуар, сужающийся по мере приближения к горизонту. Затем она нарисовала с каждой стороны ряды домов и провела прямые линии, показывавшие, как должны уменьшаться здания с удалением от наблюдателя. — Понял, что я имею в виду? Конечно, это обман зрения, но почему-то так все выглядит правильнее.

— Кажется, понял.

— Вот и хорошо. А теперь давай перерисуем причал, у которого стоит яхта.

Она быстро набросала несколько линий, и восхищенный Алекс застыл на месте. Он сразу увидел, что причал в одном месте стал ближе, в другом дальше, как и было на самом деле.

— Сообразил, как это делается?

— Уй, здорово!

— А повторить сможешь?

Он задумчиво покусывал губу.

— Не знаю…

— Будет легче, если ты проведешь такие линии, как я провела на первом наброске. Возьми карандаш потверже, а потом сотрешь их резинкой.

— Хорошая мысль. — Алекс посмотрел на сделанный ею рисунок. Странно, но это было похоже на правду. Он не понимал, как это выходит, но все было как в жизни. Абсолютно верно.

— А что еще ты нарисовал? — Она начала просматривать страницу за страницей, и Алекс беспокойно задвигался.

Там были вещи, которые ему не хотелось показывать. Вещи, которые копошились у него в мозгу.

— Да у меня не очень получилось. Я рисовал… просто так. То, что нравится. Вы сказали, это первое правило художника.

Мисс Джеймс перестала перебирать рисунки.

— А это что, Энди? — Она показала ему рисунок, который Алекс закончил как раз перед ее приходом.

— Дом моей тети. Каким он был до пожара.

— Я понимаю. — Ее голос зазвучал глуше.

Знает ли она о пожаре в Стаффорде и о том, что с ним случилось? Он надеялся, что нет. Все хотели, чтобы он рассказал им про пожар, а эти воспоминания были для Алекса хуже смерти.

— Ну что ж, для начала просто отлично, — сказала она, все еще глядя на картинку. — Правда, кое-что надо чуть-чуть переделать.

— Может, и переделаю. — Эта мысль захватила его. Если закрыть глаза, он вспомнит красно-оранжевые языки пламени, казавшегося ослепительным на фоне ночной темноты. Если бы не было так нестерпимо вспоминать об этом, могла бы получиться замечательная картина. Нужно только как следует все обдумать.

— У тебя хорошее чувство цвета, — сказала мисс Джеймс. — Рисовать пастелью нелегко, но это отличная школа. А позднее можно будет перейти на акварель.

Они еще немного поговорили о перспективе, и он подумал, что сможет справиться с этим. Во всяком случае, постарается. Во время уик-энда он как следует поработает, а во вторник, когда вернется, покажет ей рисунки, которыми можно будет гордиться.

— Пора собираться, — чуть позже сказала она, взглянув на часы. — Похоже, наше время истекло.

— Слишком быстро…

На губах мисс Джеймс расцвела самая добрая из ее улыбок.

— Мне тоже так показалось.

— Спасибо, что пришли.

— Пожалуйста. Это доставило мне удовольствие. Желаю тебе хорошо провести уик-энд. Есть какие-нибудь планы?

— Папа поведет меня на «Щелкунчика». Я еще никогда не видел балета.

Она опустилась на колени, чтобы мальчику не надо было смотреть снизу вверх.

— Замечательно, Энди! Я ужасно любила «Щелкунчика». Как бы мне хотелось посмотреть его еще раз!

— Может, папа достанет еще один билет.

Она только покачала головой.

— Ничего не получится. Ты забыл, что мы хотим сделать папе сюрприз? А вдруг мы проговоримся и выдадим себя?

Алекс улыбнулся.