Час близнецов - Маргарет Уэйс

Что касается остальных рас Кринна — кендеров (Кварат тяжело вздохнул), гоблинов, гномов и прочих, — то Братство (в лице Кварата) быстро вытесняло их на необитаемые и не пригодные для жизни земли, где они не смогут уже доставить никаких хлопот и со временем благополучно вымрут. (Этот план был прекрасно опробован на гоблинах и некоторых других расах, которые и без того не часто появлялись в центральных районах континента. К несчастью, кендеров никак не удавалось изолировать, и они продолжали вольно перемещаться по Кринну во всех направлениях, наслаждаясь беспечной жизнью и нарушая покой его обитателей.) Примерно такие мысли посетили Кварата за завтраком. Он решил не предпринимать поспешных шагов в отношении Крисании. Собственно говоря, Кварат и прежде никогда не спешил — спешка была несвойственна большинству эльфов. Чем бы они ни занимались, они ко всему подходили с вдумчивым тщанием и с завидным терпением. Присмотреться, выждать и только потом действовать — такова была обычная практика эльфов. В данный момент Кварату недоставало только одного — более обстоятельных сведений. Он позвонил в маленький золотой колокольчик, и в кабинете тут же возник послушник, тот самый, что сопровождал Денубиса к Королю-Жрецу. Кварат отметил про себя, что его секретарь появился столь быстро и столь неслышно, словно просочился в кабинет сквозь щель под дверью, а не вошел, как входили все остальные.

— Какие будут распоряжения, Посвященный?

— Два небольших задания, — сказал Кварат, не поднимая головы (он как раз писал записку). — Отнесешь это Фистандантилусу. Мы уже давно не обедали вместе, а Я хотел бы с ним поговорить.

— Фистандантилуса нет в Храме, мой господин, — сообщил секретарь. — Я как раз собирался доложить об этом. Кварат перестал писать и смерил послушника взглядом.

— Нет?

— Нет, Посвященный. Мы подозреваем, что он отбыл вчера вечером. По крайней мере, вчера вечером его видели в последний раз. Комната его пуста, и все вещи исчезли. Судя по некоторым сведениям, он уже давно намеревался отправиться в Вайретскую Башню. Кажется, маги собирают Конклав, но точно никто не знает.

— Значит, Конклав… — повторил Кварат и нахмурился. Некоторое время он молчал, тихонько постукивая пером по краю сложенной записки. Вайретский Лес был так далеко… или все же не очень? Катаклизм… Это странное слово, которое он узнал из письма, не давало эльфу покоя. Неужели эти проклятые маги способны устроить столь великую катастрофу? При мысли об этом Кварат похолодел. В задумчивости он медленно смял в кулаке только что написанное приглашение.

— Надеюсь, за его последними передвижениями проследили?

— Разумеется, Посвященный. Насколько это было возможно. В течение последних месяцев Фистандантилус не покидал Храма, но вчера утром его видели на невольничьем рынке.

— На невольничьем рынке? — Кварат вновь ощутил холодную дрожь. — Что он там делал?

— Он купил двух рабов, Посвященный.

Кварат нетерпеливо поторопил секретаря взглядом.

— Он купил их не сам, мой господин. Сделка заключена одним из его агентов.

— Каких рабов он купил? — спросил Кварат, заранее зная ответ.

— Тех, что обвиняли в нападении на жрицу.

— Я же приказал, чтобы их продали либо гному, либо» на каменоломни.

— Барак старался изо всех сил, да и гном не отставал, Ко они не могли тягаться с агентом Выбравшего Тьму. Барак был бессилен. Дело могло кончиться скандалом. Кроме того, агент мага все равно отправил обоих в школу.

— Так… — пробормотал эльф.

Все встало на свои места. Фистандантилус был настолько опрометчив, что выкупил наемного убийцу, а потом исчез! Несомненно, он отправился в Башню Высшего Волшебства — доложить обстановку. Но зачем магам наемник?

Фистандантилус имел массу возможностей самолично прикончить Короля-Жреца.

Кварат почесал в затылке. У него было такое ощущение, что он свернул со столбовой дороги на петляющую в болотной зыби тропу.

Жрец молчал так долго, что секретарь слегка откашлялся, пытаясь напомнить патрону о своем существовании.

— Ты собирался дать мне еще какое-то поручение, мой господин.

Кварат медленно кивнул.

— Да, — сказал он. — И новости, которые я узнал, делают его еще более важным. Мне необходимо переговорить с гномом — устрой это немедля.

Послушник поклонился и вышел. Ему не нужно было спрашивать, кого имел в виду Кварат, — в Истаре был только один гном.

Никто не знал толком, кем был раньше Арак Камнеед и откуда он взялся. Сам он никогда не вспоминал о своем прошлом, а когда речь об этом заводили другие, скалился так злобно и яростно, что тема исчерпывалась сама собой, Тем не менее о нем ходило немало слухов, из которых следовало, что Арак был Выходцем из Торбардина — древней страны горных гномов, — где он совершил преступление столь тяжкое, что сородичи обрекли его на изгнание. Никто не знал, что это могло быть за преступление, и никто, как правило, не озадачивался тем фактом, что гномы никогда и ни за какое преступление не наказывали изгнанием. Даже смертная казнь считалась у них менее строгой карой.

Согласно другим версиям. Арак на самом деле принадлежал к деварам — племени злобных гномов, которых собственные сородичи истребили почти поголовно, а уцелевшие вынуждены были влачить жалкое существование глубоко в недрах земли.

Несмотря на то что Арак не был похож на девара и никогда не поступал как девар, версия эта была популярна во многом из-за того, что любимым (и единственным) товарищем гнома был свирепый великан-людоед. По иным же сведениям выходило, что Арак родился вовсе не на Ансалоне, а прибыл сюда откуда-то из-за моря.

Выглядел он как самый злобный представитель своего племени. Ужасные шрамы пересекали его лицо сверху вниз, и от этого казалось, что гном постоянно ухмыляется. Он был коренаст, широкоплеч, и на теле его не было ни единой унции жира. Двигался Арак с грацией дикого кота, а когда останавливался, то ноги его словно врастали в землю.

Хоть он и был пришлецом, но жил в Истаре уже так давно, что никто не видел разницы между ним и местным уроженцем. Он и великан по имени. Рааг попали на Игры еще в те времена, когда зрелищные бои проводились по-настоящему. Оба довольно быстро стали любимцами публики. До сих пор истарцы вспоминали, как Арак и Рааг победили могучего минотавра Дармурка, — минотавр швырнул гнома через окружавшую арену стену, после чего Рааг в приступе неистовой ярости поднял минотавра над землей и, не замечая жестоких ран, которые наносил ему Дармурк, насадил его на огромный кол, торчавший посреди арены и называвшийся «Шпиль Свободы».

Несмотря на то что в тот день ни гном (уцелевший благодаря счастливой случайности, ибо, перелетев через стену, он упал на проходившего по улице жреца), ни великан не получили обещанной свободы, ни у кого не возникло сомнений относительно того, кто вышел победителем в этой схватке. (Волю они обрели лишь много дней спустя, ибо для того, чтобы достать укрепленный на Шпиле Свободы золотой ключ, пришлось сначала убрать останки минотавра.) Мрачными подробностями того давнего сражения Арак и поделился в первую очередь с двумя новыми рабами.