Приют на свалке - Алена Даркина

Он еще раз прокрутил события последних дней. Нет, если бы девочки имели какую-то тайну, это сразу бы стало заметно, они нисколько не изменились. Или он слишком самонадеян? Так был занят собой, своими переживаниями, что даже не заметил, как изменились дочери? Разве такое невозможно? Очень даже возможно. Опять его единственная надежда — генерал Оверсон. Если он согласится помочь, то его семья будет в безопасности раньше, чем кто-то на них донесет. "Хоть бы Оверсон согласился помочь!"

Он размышлял о записке даже на свалке, искоса поглядывая на пятерку мусорщиков, вверенных ему, и на небо. Как обычно в утренние часы, хищники не появлялись. Лишь в 8:20, когда их работа уже подходила к концу, показались черные точки, но все успели благополучно убраться в город. Вновь обошлось без жертв.

Ева покормила его завтраком — в пять утра не было аппетита. Потом решили вместе посмотреть телевизор. Йорген сделал это только для того, чтобы быстрее прошло время. Он ждал часа дня. Чувствовал, что и Ева напряжена. Как бы у нее не сдали нервы. Это ведь так тяжело: жить у себя в доме и бояться сказать лишнее слово. Йорген ласково поцеловал ее макушку, а она заплакала беззвучно, и он понял, о чем плачет жена без объяснений: в последние дни они даже любить друг друга не могли как прежде. Ева только и думала, что где-то на этаже минус три, сидит у аппарата какой-то дядька и тщательно вслушивается в каждый шорох в их квартире… Скорей бы все закончилось! Хоть как-нибудь закончилось. Жить в таком напряжении невозможно.

Неожиданно в дверь позвонили. Ева вопросительно посмотрела на Йоргена, а потом торопливо произнесла вслух:

— Я открою!

Как только она вышла, Йорген перебрался поближе к проему двери, чтобы слышать, что происходит в коридоре, и просто поверить не мог удаче: соседка мадам Гузнер, пришла, чтобы поделиться новостью: пошла в магазин, чтобы купить булочек и столкнулась там с генералом.

— Представляешь, — возбужденно рассказывала она, — для меня он такая же легенда, как Историк! Сам Оверсон, прошедший путь от рядового мусорщика до генерала охотников. Я его сначала даже не узнала. Вижу, что генерал. Потом соображаю, что генерал охотников и только потом мне как будто тюкнуло что-то в голову: есть только один генерал-лейтенант охотников. Тот самый Оверсон, которого до этого я с таким восторгом наблюдала по телевизору. Я ему так: "Добрый день, господин генерал". А он так вежливо: "Добрый день, мадам". Записку какую-то отдал Бурдачеву, шепнул ему что-то и ушел. Я, конечно, понимаю, — торопливо добавила она, — что ты его уже сто раз видела, но для меня это такая встреча!

— Я видела его не сто раз, а всего раза три, — Йорген по голосу жены понимал, что она улыбается. — И каждый раз для меня это событие. Ты бы знала, как он ведет себя со всеми. Не каждый, кто имеет квартиру на этаже +79 будет так запросто общаться с нами.

— Тогда ты меня понимаешь! — воскликнула мадам Гузнер. — Мужу-то я не могу про эту встречу рассказать, он может неправильно понять. Ревнивый очень. Но ты-то понимаешь! — она подумала немного и завершила. — Везет тебе все-таки. Муж — охотник.

— Да ладно, — рассмеялась Ева. — Тебе тоже повезло. Разве у тебя плохой муж?

— Неплохой, — загрустила соседка. — Но у тебя-то он герой. Пойду я, — неуверенно закончила она. — А то скоро мой на обед поднимется, надо разогреть.

— Да-да. И я пойду обед готовить, скоро девочки со школы придут.

Как только дверь за соседкой закрылась, Ева примчалась в спальню, несколько мгновений смотрела на мужа с сияющим лицом. Йорген показал ей большой палец: все идет отлично. Потом она сказала громко:

— Фильм еще идет? Пойду, приготовлю обед, а ты потом мне расскажешь, чем там дело закончилось.

— Идет, — согласился Йорген, а сам направился к выходу. Записку надо забрать немедленно.

Но в коридоре его поджидала Ева. Они немного поспорили на наладоннике: жена пыталась убедить Йоргена, что ее появление в магазине пройдет более незаметно.

"А вдруг там полиция?" — писала она.

"Именно поэтому тебе нельзя идти. Или ты думаешь, они арестовывают только мужчин?"

Она, наконец, сдалась. Обреченно села возле окна на кухне, стала смотреть в мутно-желтое небо. Наверно, будет молиться, пока он не вернется.

Йорген, захватив две банки еды, вышел из дома, направился к лифту. Почему-то на этот раз казалось, что лифт едет очень медленно. Выйдя из лифта, привычно огляделся, но ничего подозрительного не заметил. Медленно пошел дальше. Уже в центральном крыле, на пороге продуктового магазина его осенило.

Почему он решил, что его здесь арестуют? Ведь если бы хотели арестовать, то сделали бы это уже давно, но вместо этого ему в дом поставили жучок и следят. Значит, они боятся ошибиться. Даже если в полиции точно знают, что именно он побывал в Зале заседаний, они продолжат наблюдать, чтобы флэшка не пропала еще на десять лет. Может быть, кто-то сейчас в огромном отделе продуктов и наблюдает за ним, но ловить не будут. Зато если он заберет записку от генерала Оверсона, то сомнений у полиции уже не останется. Рано или поздно, все равно схватят.

Так может, лучше вернутся домой?

Он, не торопясь, шел вдоль высоких белых столов. Здесь на льду лежали колбасы. Чуть дальше — морковь и свекла. Еще дальше помидоры, огурцы. На следующем столе небольшие баночки с клубникой. Еще не поздно купить что-нибудь и вернутся домой.

Йорген остановился. Помедлив, пошел дальше. Записку надо взять. Это его последняя надежда на благополучный исход. Он миновал прилавки со сладкой водой и подошел к хлебному столу.

— Здравствуйте, — сердечно поприветствовал он Бурдачева. — Сто лет к вам не спускался. Есть что-нибудь новенькое?

— Здравствуйте, господин майор, — Бурдачев, отличавшейся крайней болтливостью, умудрялся еще и запомнить самых интересных клиентов. — У нас появились очень вкусные булочки. Вот, смотрите — банка еды за пару.

— Подойдет, — улыбнулся Бёрьессон. — Угощу дочек.

— Сегодня у меня и генерал Оверсон был, — болтал Бурдачев. — Ничего не купил, правда, но зато… — он оборвал себя на полуслове. — Я удивился даже, когда он зашел. Уж верхние-то этажи обслуживают по-другому, они же почти рядом с теплицами живут! Эх! Больше всего люблю охотников. Это же такие люди!

Йорген заплатил банку еды, постоял немного, слушая лесть, потом сердечно произнес.

— Я ведь тоже люблю у вас хлеб покупать. Нечасто такого доброжелательного продавца встретишь. Так и хочется, вам отплатить чем-то… Вот что — возьмите еще одну банку еды, угостите своих детей тоже булочками.

Бурдачев изменился в лице. Он секунды две смотрел на протянутую банку, потом быстро выхватил ее, полез куда-то под стол.