Хаджи - Леон Юрис

Как же теперь добраться обратно до грузовика и утром снова найти эту пещеру? Сможем ли мы выследить дорогу обратно? Если я выброшу трупы, сможем ли мы найти пещеру по стервятникам? Это было противно, но я вернулся, вытащил все трупы, сбросил их с выступа и увидел, как грифы осторожно продолжили свой пир.

Вот! На краю выступа! Они соорудили веревочную лестницу! Я попробовал ее, не сгнила ли, но она оказалась крепкой, и надо воспользоваться этой возможностью. Я быст-ро спустился.

Темнело. Остаться здесь, и пусть отец с Омаром и Камалем ищут меня утром? Я еще раз выстрелил в грифов в надежде, что звук достигнет отцовских ушей. Я снова промах-нулся, но их раскидало. Мне пришло в голову взять камень и сделать пометки на стенах, которые приведут нас обратно в пещеру.

Ночь пугающе сгущалась. Дальше идти нельзя. Я спрятался в трещине, зарядил ру-жье и старался разглядеть что-нибудь сквозь темень.

Все пугало меня - падающие камни, крик шакала, узнавшего о моем присутствии, насмешливое кудахтанье птиц, присматривающихся ко мне, чтобы поживиться.

Я отгонял сон, пока больше уже не мог держать голову, вздрагивая от каждого жут-кого звука...

- ИШМАЕЛЬ! Ишмаель! ишмаель! Ишмаель! ишмаель!

Я открыл глаза с бьющимся сердцем и пересохшим ртом.

- ИШМАЕЛЬ! Ишмаель! ишмаель! Ишмаель! ишмаель!

Блики и тени плясали на стенах каньона, и десять миллиардов звезд были надо мной. С минуту я не понимал, где я, а когда понял, то маджнун, тот дух, который сводит с ума, начал поглощать меня.

- ИШМАЕЛЬ! Ишмаель! Ишмаель! Ишмаель! Ишмаель! - гремело в каньоне. Это Аллах, он зовет меня к себе! Но нет! Нет! Это голос отца!

- ОТЕЦ! Отец! отец! Отец! отец!

О Боже, прошу Тебя! прошу Тебя!

- Ишмаель!

- Отец!

- Ишмаель!

- Отец!

Мы не могли найти друг друга даже в свете луны, но нам удавалось сблизиться голо-сами.

- Ты меня слышишь! - звал его голос.

- Да!

- Оставайся на месте! Не уходи! Я найду тебя утром! Мы можем так перекликаться всю ночь!

- Ты с Камалем и Омаром?

- Нет, но мы немного слышим друг друга! Не бойся, сынок, Аллах защитит тебя!

Я бы хотел, чтобы отец был со мной вместо Аллаха, но вдруг мне стало нестрашно. Луна была прямо надо мной, ярко освещая стены. Вместе со звездами я почувствовал себя снова в раю. Я бедуин! Как бедуин, я спал сидя, скрючившись, открыв один глаз и оба уха. Всю ночь отец успокаивал меня своими призывами.

На заре я увидел идущих ко мне отца и братьев. Странные чувства охватили меня. Я хотел, чтобы они меня спасли, но я научился не бояться, я увидел ночную пустыню, и мне хотелось этого еще. Я пошел к ним, стараясь казаться беспечным, но бормотал от непре-одолимого волнения, когда вел их к пещере. Найти ее было просто, потому что стервятни-ки во множестве были снаружи.

Мы взобрались по веревочной лестнице и влезли в пещеру. Отец обследовал воз-можности обороны.

- Отлично! Будем надеяться, грифы скоро закончат свое дело и не приведут к нам обратно бедуинов!

- Как ты думаешь, кто были эти люди? - спросил Камаль.

- Один Аллах знает. Мужчина, кажется, только один. Наверно, мужчина остался сторожить, а другие отправились поискать чего-нибудь съестного. Я уверен, что они за-блудились, отыскивая дорогу обратно, и женщины и дети голодали.

Ибрагим оказался прав, в последующие дни мы нашли трупы трех мужчин, попав-ших в волчью яму. От их одежды не осталось ничего, как и от припасов, которые они там, может быть, спрятали. Сначала до них добрались бедуины, а потом стервятники.

Мы снова отыскали главное русло вади и тщательно пометили стены каньона, чтобы найти дорогу обратно. В сумерках мы добрались до грузовика. Хотя женщины не могли обнять нас друг перед другом, они стояли перед нами и плакали, потому что были увере-ны, что мы заблудились.

Сердце мое упало, когда я увидел грузовик. Сабри стоял в окружении сотен деталей, разбросанных на одеялах на земле.

- Все забито грязью и песком. Каждую деталь надо очистить, прежде чем я смогу собрать их.

- Будет он работать?

- Трудно сказать. Радиатор испортился. Воды в нем нет.

- Если мы не вытащим этот грузовик отсюда и не продадим его, положение будет очень опасным, - сказал Ибрагим. Он был совершенно поражен тем, что увидел перед со-бой, и я понял, что ему кажется невозможным все это собрать снова.

Мы придумали, как нам сторожить грузовик. Сабри останется работать, ведь у нас теперь гонка за временем. Остальные будут разгружать провизию. Один человек не может за раз унести больше двадцати пяти - пятидесяти фунтов запасов и воды из-за крутых подъемов и мучительной жары. Нас беспокоило, что пометки на стенах ненадежны. Не-верные пометки, сделанные самой природой, запросто могут увести нас в сторону.

- Когда я был маленьким, еще до того, как отец получил по наследству гараж, я был пастухом, - сказал Сабри. - Я забирал стадо на зимнее пастбище в Баб-эль-Вад. Чтобы отметить обратный путь в свою пещеру, я складывал через короткие расстояния малень-кие пирамиды из камней.

Идея была отличная, но разозлила меня. Сабри в нашей жизни всего несколько дней, но у него уже есть решения большинства наших проблем. Больше того, он несколько зим жил в пещере. Должно быть, он даже знает еще больше ответов. С тех пор, как я научился читать и писать, я обогнал Камаля и оттеснил Джамиля и Омара. Отец оказывал мне больше внимания, чем другим, а теперь появился этот Сабри. Я не знал, как с этим быть, ведь он был нам нужен.

Едва сделав первую ходку, мы поняли, что это еще более изнурительно, чем мы ду-мали. Первым делом надо было обжечь пещеру, поджигая разбрызганный по ней керосин. Этим мы не только уничтожили червей, но и изгнали летучих мышей, которые, как я по-дозревал, прятались в глубине. Когда погас огонь и дым рассеялся, мы наспех соорудили пращи и блоки, чтобы втащить наверх провизию. Отец назначил нас на сменное дежурст-во в пещере. Поскольку женщины не могли сторожить, они все время занимались пере-ноской запасов. Две ходки в день - это все, что нам удавалось. Через несколько дней наши запасы воды в пятигалонных армейских жестянках стали резко сокращаться.

Мы перерыли развалины Кумранского поселения, зная, что их столетиями грабили бедуины, но не теряя последней надежды найти источник воды. Водные сооружения, на-полнявшиеся во время зимних ливней, были давно разрушены. Все цистерны были в тре-щинах, наверно, из-за землетрясений, долгое время сокрушавших эту землю.

Ибрагим решил, что мы смогли бы сделать собственную цистерну или придумать способ задерживать и сохранять воду зимой - единственное время, когда здесь бывают дожди. При обычном дожде вода стекает с высоких скал и заполняет узкие каньоны. Так как ей некуда деваться в каменистой земле, вода накапливается, а потом находит путь к более широкому руслу. Когда несколько каньонов опустошатся в одно русло, получается наводнение, и вода хлынет в Мертвое море. Ибрагим вспомнил, как мальчиком едва не утонул в таком потоке.