Ленинград в борьбе за выживание в блокаде. Книга вторая: июнь 1942 – январь 1943 - Геннадий Леонтьевич Соболев

отведя на ее сооружение 10 рабочих дней[335]. Ленинградский горком партии вынес 25 октября 1942 г. специальное решение, которое потребовало жесточайшей экономии от всех и во всем: в расходовании электроэнергии, материалов и топлива, сокращения непроизводительных расходов, учета и контроля[336]. Исполком Ленгорсовета возглавил в районах работу по подготовке жилищного хозяйства к зиме: к началу октября в большинстве домов была отремонтирована кровля, застеклены оконные переплеты. Были установлены в конторах домохозяйств обязательные часы приема граждан управдомами и паспортистками[337].

В октябре 1942 г. город-фронт подводил итоги своей сельскохозяйственной кампании. В результате упорного и тяжелого труда удалось вырастить и собрать с полей 76 тыс. 205 т картофеля и овощей, или почти в 2 раза больше, чем осенью 1941 г. Две трети сельскохозяйственной продукции собрали совхозы и подсобные хозяйства, а одна треть приходилась на долю индивидуальных огородников. Учитывая печальный опыт использования урожая осени 1941 г., Военный Совет Ленинградского фронта в сентябре 1942 г. постановил, что «картофель и овощи урожая 1942 г. расходовать в Ленинграде лишь на общественное питание в столовых закрытого типа, рационного питания и общего пользования, больницах и детских учреждениях»[338].

Собственный урожай овощей получили осенью 1942 г. работники Зоологического сада на отведенном в Удельнинском парке участке в 9,5 га, но не для себя, а для своих зверей. В период блокадной зимы 1941–1942 г. обитатели Зоологического сада, как и люди, переносили голодные лишения, худели, становились дистрофиками и умирали. Опасных хищников, которые могли натворить бед, очутившись в результате бомбардировки за пределами своей территории, вначале предполагалось пристрелить, но так как все они представляли собой ценные экземпляры, это намерение отложили, а потом и вовсе от него отказались. Работники Зоологического сада делали все, чтобы сохранить своих питомцев, проявляли чудеса изворотливости и находчивости, чтобы хоть как-то накормить зверей. Правда, их рацион был совсем не тот, что в мирное время. Директор Зоологического сада П. Богданов в своей докладной записке от 13 июня 1942 г. писал, что «затруднения в кормлении животных несколько уменьшились в связи с тем, что основная масса их травоядные и имеет в настоящее время полученные по нарядам Ленфуражторга сено, овес, жмых…»[339]. О том, какие изменения произошли в жизни обитателей Зоологического сада, рассказалось в специальном очерке «Ленинградской правды» в октябре 1942 г.: «Зоологический сад всегда был одним из любимейших мест времяпрепровождения ленинградцев. Война не прекратила его существования, хотя этот год был для него очень тяжелым. Работники сада сумели сохранить животных. До мая в саду не было воды. У бегемота стала трескаться кожа. Сотрудники сада возили воду с Невы, грели ее и ежедневно делали бегемоту обтирания… Блокада города изменила рацион питания животных. Немало потрудились работники сада, приучая своих питомцев к растительной пище. Тигры, медведи, барсуки, лисицы, еноты, песцы до войны питались исключительно мясом. Теперь их кормят овощами. Тигр, например, ест жмыхи и борщ из овощей. Аистам взамен рыбы дают каши из отходов круп. Кроме того, ловкие аисты устраивают себе дополнительное питание – ловят зазевавшихся воробьев. Как известно, орлы, исключая орла-белохвоста, не едят рыбы. Теперь лишь один орел отказывается от нее, остальные приучены к вымоченной соленой рыбе. Труднее было перевести на растительную пищу разборчивых обезьян. Ныне их основное довоенное питание – свежие фрукты – заменены овощами, рябиной, желудями…»[340]. Так что во вторую блокадную зиму обитателям Зоологического сада не грозило голодное существование.

Самым заметным событием в культурной жизни Ленинграда в октябре 1942 г., по мнению блокадников, стало создание так называемого Городского театра, который дал 18 октября в помещении Ленинградского театра комедии свой первый спектакль – «Русские люди» К. М. Симонова. Эта пьеса была выбрана для первого спектакля не случайно: именно ее читка по радио натолкнула на мысль организовать в городе-фронте постоянно действующий драматический коллектив из актеров, не эвакуировавшихся из Ленинграда по разным причинам со своими театрами. Костяк нового театра, получившего поначалу название «драматический коллектив Управления по делам искусств»[341], составили наличный состав артистов Ленинградского Радиокомитета, группа оставшихся в городе актеров Академического театра драмы имени А. С. Пушкина и артисты других театров. В новом театре стали выступать такие известные артисты, как В. А. Мичурина-Самойлова, Б. А. Горин-Горяйнов, М. П. Домашева, В. Р. Стрешнева, П. И. Андриевский, П. И.Лешков, А. П. Нелидов – из Театра им. А. С. Пушкина, популярные по своим выступлениям у микрофона артисты Радиокомитета А. И.Янкевский, Т.И. Камгина, Н. А. Чернявская, М. Г. Петрова, И. А. Горин, К. К. Миронов, И.С.Зонне и др.[342]. Главой созданного нового театра стал режиссер С. А. Морщихин, опытный организатор, известный в Ленинграде театральный деятель, который с любовью отнесся к порученному делу, и основа театра оказалась на редкость прочной, Городской театр очень скоро завоевал симпатии зрителей[343].

11 октября 1942 г. в воскресенье после длительного перерыва открылся Выборгский Дом культуры. В этот день в зале собрались передовики предприятий Выборгской стороны. После доклада «Город Ленина – город герой» состоялся концерт, в котором участвовали ленинградские артисты и фронтовой красноармейский ансамбль песни и пляски. С этого времени Выборгский Дом культуры стал центром культурной жизни жителей района. В нем работали библиотека с читальным залом, организовывались различные выставки. Особое внимание привлекла представленная переписка фронтовиков, ушедших в армию из Выборгского района[344].

Криминальную сторону жизни города-фронта в октябре 1942 г. отражало, как всегда, спецсообщение УНКВД по Ленинграду, адресованное А. А. Жданову, Л. А. Говорову и А. А. Кузнецову. В нем сообщалось, что за убийства с целью завладения продовольственными карточками и продуктами питания в октябре было арестовано и передано суду 15 человек, значительно меньше, чем в прошлые месяцы. За убийство с целью употребления в пищу человеческого мяса впервые был арестован только один человек. Зато фактов других преступлений, связанных с расхищением продуктов питания, похищением продовольственных карточек, обвесом покупателей, спекуляцией наворованным продовольствием, как и прежде, было много. Среди этих фактов выделяется арест управделами городского управления по учету и выдаче продовольственных карточек, которая систематически похищала продовольственные карточки, изымаемые у преступного элемента и направляемые в управление для их ликвидации. Как выяснилось в ходе следствия, «никакого учета этих карточек в Управлении не было». Отмечался в спецсообщении и позитивный факт: смертность в октябре 1942 г. по сравнению с сентябрем снизилась на 21 % и составила 3689 человек, или 0,56 % проживавшего в это время в городе населения) (652 872 человека)[345].

Если попытаться выделить в настроении оставшихся в городе-фронте ленинградцев какой-то общий мотив, то, вероятно, его можно определить как состояние психологической тревоги в преддверии наступавшей второй блокадной зимы.