Судьба китайского Бонапарта - Владилен Воронцов

Сун Цзывэнь провел через Законодательный юань законопроект, учреждавший Национальную администрацию по восстановлению, возрождению Китая. Эта организация обладала контролем за распределением помощи по ЮНРРА. Специалисты ЮНРРА имели право давать лишь советы этой организации, но были лишены какой-либо реальной возможности влиять на ее деятельность. Гоминьдановская сторона стремилась зачастую обходить молчанием источник помощи и представляла себя в качестве хозяина. Чан Кайши даже поставил вопрос о продаже на черном рынке поставок по линии ЮНРРА стоимостью до 200 млн американских долларов. Одна из официальных целей такой продажи — остановить девальвацию валюты. Либералы оценили эту идею как попытку ограбить народ, лишить его того, что ему поставляют дружественные нации.

Во время встречи с Чан Кайши 6 июля 1946 г. советник генерала Маршалла Дж. Робинсон заявил: престиж гоминьдановского правительства серьезно подорван в США из-за коррупции в правительстве.

— Какая коррупция? — прикинулся несведущим Чан Кайши.

— Например, на Тайване.

— Никакой коррупции на Тайване нет! — с уверенностью отрезал хозяин.

Чан Кайши говорил о губернаторе Тайваня как о «чрезвычайно хорошем человеке». Этим человеком был Чжэн И, который верно служил Чан Кайши еще со времени переворота 1927 г.

В сентябре 1944 г. Чжэн стал председателем комитета по исследованию проблем Тайваня. Отстранение соратника Чан Кайши с поста губернатора провинции Фуцзянь связывали с прояпонскими взглядами Чжэн И. Чжэн И входил в группу высокопоставленных деятелей фракции политических наук.

Команда Чжэн И прибыла на Тайвань после капитуляции Японии, когда среди населения острова крепли надежды на лучшее будущее, ведь завершился этап колониального господства.

Надежды населения Тайваня на освобождение не оправдались. Вокруг губернатора Тайваня собрались люди, поднаторевшие в коррупции. Наиболее доверенным из них был бывший оруженосец Чан Кайши Гэ Цзинэн, как и его патрон, воспитанник японского военного колледжа и Токийского императорского университета. За Чжэн И на остров хлынули родственники и друзья его помощников. Разгул коррупции и мошенничества оправдывался мероприятиями в рамках необходимого «государственного социализма». Под лозунгом «государственного социализма» представители администрации Чжэн И стремились переправить, и как можно в более короткие сроки, доходы с тайваньского бизнеса в свои карманы.

Казнокрадство, взяточничество, вымогательство, спекуляции в среде гоминьдановской верхушки стали предметом внимания прессы как в Китае, так и за рубежом. 4 мая 1946 г. главный секретарь тайваньского губернатора Стэуэй Чэн выступил со статьей в «Чайна уикли ревью». Автор попытался отвести от администрации Чжэн И обвинения в коррупции. «51 год японской эксплуатации, — написал он, — сделали их (тайваньцев. — В. В.) мышление слишком узким, бессильным в подходе к жизни. Некоторые думали, что японцы уйдут и Тайвань будет тайваньским». Вывод статьи заключался в том, что «тайваньскому народу нужно еще многому научиться, многое изменить, чтобы ассимилировать себя с остальной китайской расой». Это был явно колониальный подход.

Выходцы с Тайваня, занявшие посты мэров, глав префектур, провели военные годы в Чунцине и смотрели свысока на своих земляков. Вся японская промышленность перешла либо в ведение комитета по национальным ресурсам центрального правительства, либо провинциальной администрации. Порядок, характерный для гоминьдановской бюрократии на материке, был учрежден и на острове. Послевоенная реконструкция оказалась фактически замороженной, инфляция распространилась и на остров. С первых шагов своей деятельности Чжэн И показал, что Тайвань — его вотчина. Он сразу же отослал на материк нанкинскую группу, представляющую четыре банка Китая и прибывшую в Тайбэй для «национализации» тайваньских финансов.

Жители Тайваня успели уже в 1946 г. познакомиться с образцами «демократии», которые внедрялись на остров новой администрацией. «Выборы» в Национальное собрание в мае превратились в спектакль. Делегаты назначались, причем среди попавших в число «народных избранников» числились деятели марионеточной администрации, лица, сотрудничавшие с японцами, да и просто военные преступники. Тайваньцев вынудили собрать к октябрю 1946 г. огромную сумму для строительства зала в честь дня рождения Чан Кайши. Но в день рождения генералиссимуса жителям Тайваня не позволили выйти на демонстрацию, поскольку власти ожидали от ее участников отнюдь не выражения благодарственных чувств.

1 ноября 1946 г. Чан Кайши без особого энтузиазма выслушал шесть предложений делегации тайваньской провинциальной торговой федерации по поводу реформ на Тайване, в частности о необходимости восстановления промышленности. Цементная промышленность давала 2 тыс. тонн в месяц, в то время как при японцах — 40 тыс., стоимость жизни повысилась за год в 100 раз, но заработная плата увеличилась лишь в 3 раза. 800 тыс. жителей Тайваня, 10 % всего населения, были безработными.

‘ В январе 1947 г. студенты, представители различных слоев города вышли на демонстрацию протеста. Поводом стало изнасилование студентки американским военнослужащим. Вечером 28 февраля полиция жестоко избила на глазах у прохожих пожилую женщину, торговавшую без лицензии сигаретами. Собралась возмущенная толпа. Полицейские скрылись в ближайшем полицейском участке, их машины были подожжены. На следующий день волнения продолжались. Жители обрушили свой гнев на бюро табачной монополии, над конторой поднялись языки пламени, служащие были избиты на улице. Демонстранты двинулись к губернатору. Но только они приблизились к его резиденции, как их встретили пулеметные очереди. Около 3 тыс. человек было убито и ранено. На следующий день деятельность губернаторства была парализована. По острову развернулось движение, возглавляемое «комитетом по урегулированию инцидента от 28 февраля 1947 г.».

В течение недели участники мятежа контролировали остров, за исключением военных баз, находившихся в руках гоминьдановцев. Восставших поддержали местные богатеи — их вполне устраивал лозунг «Формоза (остров Тайвань. — В. В.) для формозцев»; они потребовали независимости, по крайней мере автономии для острова.

Местные сепаратисты — среди них особым авторитетом пользовались братья Ляо — Томас и Джашуа — возлагали надежды и на содействие США. Томас прошел курс в университете Огайо, был женат на американке. Он приехал на Тайвань в 1946 г. и постепенно приобрел известность идеолога тайваньских сепаратистов.