Фейерверк волшебства - Владимир Долохов

Тараканов неспешно разглядывал пассажиров. Сидящий в конце вагона молодой негр интеллигентной наружности достал с подоконника газету и, отрывая от нее ленточки, стал их комкать и запускать в своего дружка напротив. Тот открыл ответную стрельбу, и в вагоне завязалась оживленная перестрелка, сопровождаемая улыбками присутствующих.

На следующей остановке шутники выскочили, и внимание Вовки переключилось на тетеньку в салатовых штанах, сидевшую в обнимку с большим игрушечным псом рыжего цвета. Пес был облачен в шапочку звездочета и синюю пижаму с изображенными на ней облаками, месяцем и звездами. Англичанка обращалась с барбосом, как с живым: усадила его на колени, ласково почесала за ухом, пошепталась, затем трогательно обняла и прильнула к морде.

На одной из станций к друзьям присоединилась Алена, хрупкая темноволосая барышня в маечке и бриджах. На висках ее просвечивали голубые жилки, а по взгляду крупных серых глаз было видно, что их владелица пребывает в состоянии транса.

Тараканов высказался, что сегодня для материализации денег они с Тимкой руководствовались стратегией похвалы, поощряя каждую новую денежку и себя. Он рассказал спутникам историю, как, выдавая «ТАКи» кенгуриному галстуку, все-таки получил разрешение от иммиграционных властей на въезд в Англию.

Тимофей признался, что после семинара Болеслава начал постоянно играть в «ТАКи», и привел пример:

— У меня было сильнейшее намерение умотать в Лондон, я жил этой мечтой с утра до ночи. Впервые я приехал сюда в девяносто шестом году и опьянел от свободы.

Конечно, меня устраивал любой вариант, волшебнику везде будет классно. Но почему бы не попробовать осуществить свое намерение и не переместиться туда, где ты балдеешь даже от воздуха? Все-таки Лондон — просто фантастическое место!

— Это точно, — согласился Вовка. — Крышу снесло так, что я все время спрашиваю себя: «Не во сне ли я?»

— Отличная практика для развития осознанности в сновидении. Так вот, препятствий моему отъезду в Лондон было более чем достаточно. Я «такал» на любую информацию об Англии, натягивая звенящую тетиву с наложенной на нее стрелой намерения.

Как-то зашел в поезд московского метро, как всегда в наушниках. Никогда не расстаюсь с ними, вся моя жизнь с самого детства — под музыку. Плеера, наушники — это продолжение моего тела. Сел, напротив реклама: Биг Бен и надпись «Лондон ждет!» Я — в неописуемом восторге, тело отозвалось жарким потоком. Это был финальный «ТАК», выпустивший стрелу, и вскоре я оказался здесь.

Тимофей разошелся:

— И еще одна байка про «ТАКи», как я в Германию ездил в девяносто восьмом году, когда еще в Москве жил. Цель поездки — забросить русский транс в Мюнхен. Я собирался отвезти целую пачку музыки разных авторов на машине моего друга Руслана, вызывающе-красной девятке с желтым медведем на багажнике.

Немецкую визу мы не смогли получить и пошли во французское посольство. Я заявился туда в белом дорогом костюме с голубой полоской, при галстуке и в шляпе, из-под которой висел хвост собранных в пучок длинных волос. В одной руке у меня были серебряные четки, в другой — варган, на котором я играл без перерыва, привлекая всеобщее внимание. Руслан слушал с блаженным лицом. Стоя в очереди к окошкам на собеседование, мы лучезарно улыбались.

Перед нами выбор: к какому окну идти? Дядька впереди читал газету «Спорт-экспресс», был виден заголовок «Наши — в четвертьфинале». Так-так, встали с Русланом к четвертому окну. Служащий посольства объявил, показывая на нас:

— За этими молодыми людьми очередь не занимать.

Мы переглянулись и похвалили его — значит, все идет нормально. Двум парам, стоявшим перед нами, в визе отказали. Я сказал Руслану:

— Чтобы не происходило, никакого внимания на то, что делается за окном.

Когда подошла наша очередь, Руслан достал связанные ленточкой розовые пуанты, которые ему подарила Ирочка, обаятельная балерина из Саратова. Смеясь, мы стали прикладывать миниатюрные тапочки к своим подошвам, вешать на шею, оживленно обсуждали, что с ними делать. Мужик за окном несколько раз посмотрел на нас, обнаружил, что мы не испытываем к нему интереса, и, не задав ни одного вопроса, поставил Шенгенскую визу.

Перед тем, как нам уезжать, был впечатляющий «ТАК». Руслан прогревал машину возле подъезда. Выйдя из квартиры, я зашел в лифт и увидел мужчину, двумя руками крепко державшего птицу. Что за птица, я не разглядел — в кабине были разбиты лампочки.

— Что это такое живое у вас в руках? — спросил я.

— Птицы к нам под крышу залетают. Приходится их вытаскивать, сами не могут выход найти, — ответил мужчина.

На площадке перед домом сосед разжал руки, и птица, хлопнув крыльями, стремительно унеслась. Я сказал Руслану:

— Сто процентов уедем!

Перед отъездом я купил индийский браслет, вот этот, на нем мантра «Ом Мани Падмэ Хум». А тогда поп-хитом была песня «Крошка моя, я по тебе скучаю», и всю дорогу мы пели на ее мотив:

— Ом Мани, Ом Мани Падмэ Ху-ум!

На светофоре рядом с нами остановилась иномарка, и по радио играла «Крошка». Мы обрадовались «ТАКу» и заорали из окна «Падмэ Хум».

Все, кто видел наши ядовито-красные «Жигули», высовывались из окон, потому что у нас стояли огромные блины, триста ватт звука, и оттуда гремел такой транс, что его было слышно по всей округе. Незадолго до этого мне подарили варган, и в дороге я учился играть на нем. Мы еще в Москве заметили, что когда я варганю, все получается. Например, заглохла машина — я поиграл, вошел в состояние, и она завелась. Поэтому я и в посольстве варганил.

С милицией творилось что-то странное. На Белорусской дороге обычно часто останавливают и все проверяют — за границу едешь. Тем более, у нас такая броская машина. Копы отворачивались именно тогда, когда мы подъезжали, тормозили другие машины, отвлекались. За полторы тысячи километров нас не остановили ни разу. Через каждые сто-двести километров мы заходили в лес, отыскивали валун, камень или холмик. Мы выдавали куш духу местности, чтобы пропустил нас дальше: Руслан сыпал на камень попкорн (мы везли два больших мешка попкорна), я играл на варгане. Машина не заглохла ни разу, хотя раньше глохла постоянно. А ехали мы с неимоверной для нее скоростью, под сто пятьдесят километров в час.

Когда добрались до польской границы, я усиленно гудел на варгане, потому что очередь была на сутки. К машине подошел мужичок:

— Ребят, если заплатите пятьдесят баксов, пропустим без очереди.

Мы согласились и не успели глазом моргнуть, как оказались в самом начале очереди.

Грозного вида пограничник стал изучать паспорт Руслана. В то время мы собирались в Непал, и у нас были непальские визы. Пограничник посмотрел на невзрачную бумажку и, сопя, начал ее срывать с паспорта. Я заварганил. Тот перестал срывать непальскую визу, отдал паспорт Руслану, посмотрел мой и ушел.

Только утром мы сообразили, что за десять часов ни разу не остановились, ни попить, ни поесть — настолько увлеклись музыкой и быстрой ездой по хорошему шоссе. Время сжалось.

Поздно вечером произошло самое удивительное. Мы съехали с трассы, перекусили и стали любоваться звездным небом. Сидели долго, пока со всех сторон не сошлись облака. Везде мрак, а над нами кружок чистого неба. В этом окне появилась яркая движущаяся точка света. Руслан прошептал:

— Спутник.

— Ага, — ответил я.

Не успел огонек скрыться, как появился второй, потом третий. В окошке одновременно двигались восемь звезд. Последняя звезда сделала зигзаг, и окно закрылось.

Когда мы приехали в Германию и остановились у первого светофора, к перекрестку подошли два пьяных панка, в заклепках, с крашеными волосами. Из наших «Жигулей» с московскими номерами орал транс. Один панк замер и, тыча пальцем в нашу сторону, нечленораздельно промычал: «Ыыы!» Это был решающий «ТАК»! В итоге я попал к нужному человеку и отдал музыку.

Увлеченные историей Тимки, спутники не заметили, как оказались возле его дома. Пока хозяин ставил чайник, Алена разобрала круглый столик от залежей пыльных дисков и бумаг. В толстых глиняных чашках дымился крутозаваренный душистый напиток, откуда-то появилась плитка шоколада «Аленка», печенье и тарелка с крупными фиолетовыми сливами. Разрумянившаяся от горячего чая Аленка, отломив кусочек шоколадки, обратилась к Вовке:

— Когда Тимка говорил о комедии, разыгранной в посольстве, я вспомнила, как британскую визу получала. Чтобы уехать в Англию, я устроила домашний спектакль под названием «Чай по-манчестерски».

Я пустила в ванной горячую воду, вскипятила и заварила чаек. Пока он настаивался, облачилась в плащ, шляпу и сапоги, взяла зонтик, а к шляпе привязала два фонарика. Выключив свет, зашла в ванную, полную клубов пара, и стала неторопливо прогуливаться, вдыхая манчестерский туман, пронизанный лучами фонариков. По стенам метались пятнышки света, будто от фар проезжающих мимо машин. Потом полил холодный дождь (это я открыла душ), и пришлось совершать моцион под зонтиком. Вдоволь надышавшись влажным воздухом, я вышла из ванной и переоделась в махровый халат. Налила чаю, добавила сливок и, удобно развалившись в кресле с газетой «Таймс», сделала вот что.