За горизонт - Андрей Дьяков

– Папа!

Глеб ринулся вперед, увязая в снегу. Аврора бежала следом. Плюхнувшись на колени, паренек бережно приподнял голову остававшегося недвижимым отца, с тревогой вгляделся в бледное лицо.

– Па?

Веки сталкера дрогнули, поднимаясь. В подернутых поволокой глазах плескалась боль.

– Канистры… на борт… Взлетаем… – прохрипел Таран, балансируя на грани обморока.

– Взлетаем? – переспросил Глеб взволнованно. – Но я не смогу!

– Ты… должен…

Надрываясь и оскальзываясь, подростки потащили сталкера в трюм. Таран изо всех оставшихся сил пытался облегчить детям подъем по пандусу, отталкиваясь ногами от ребристого настила.

Ветер успел выстудить железное нутро «Каспийского Монстра», но, опершись спиной о переборку, сталкер все же ощутил некоторое облегчение. Дрожь перестала донимать, оставив после себя лишь боль, медленно, но неумолимо раздиравшую тело на части.

Проследив взглядом за подростками, волокущими по полу драгоценные емкости, Таран слабо махнул рукой, подзывая сына.

– Что, пап?

– Послушай меня, Глеб… – Сталкер зашелся в приступе кашля, сглотнул мешавшую говорить кровь. – Мое время на исходе. Тебе придется смириться с этим.

Мальчик отчаянно замотал головой, смаргивая выступившие слезы. Принять такую правду он не мог.

– Сохрани штамм во что бы то ни стало, – продолжил Таран, сжав ладонь паренька похолодевшими пальцами. – Он гораздо важнее, чем я, ты, Аврора… Важней всего. Это шанс на новую жизнь. Используй его…

Губы шевельнулись, пытаясь сказать что-то еще, но очередной приступ слабости заставил сталкера закрыть глаза. Паренек прислушался к неровному дыханию отца, обернулся, невольно ища поддержки у Авроры.

– Нужно доставить его к подводникам. – Несмотря на душившие девочку слезы, голос ее оставался твердым. – Это ведь совсем рядом! У них должны быть врачи!

Мальчик тотчас закивал, хватаясь за шанс спасти отца. Сейчас он безоговорочно верил каждому слову подруги. Они найдут врача, и все обойдется. По-другому и быть не может!

Вскочив на ноги, Глеб устремился в кабину.

– Аврора, ты мне нужна! Садись в кресло второго пилота! Будешь помогать.

На миг прикрыв глаза, мальчик постарался расслабиться и вспомнить то немногое, что успел рассказать и показать Мигалыч, управляя экранопланом. Задача казалась невыполнимой, но страх за Тарана заставлял снова и снова касаться клавиш, тумблеров, приборных шкал, старательно проговаривая в уме мудреные термины и последовательность предстартовых действий.

Шелест волн и вой ветра на протяжении многих лет оставались единственными и полноправными хозяевами в этой укромной бухте на краю мира. Но вот в заунывную мелодию вплелись новые, тревожные нотки. Утробный механический гул стремительным крещендо вытеснил все иные звуки. Оставляя позади длинный шлейф соленых брызг, железная птица пронеслась по мелководью и грузно оторвалась от воды.

Торжествующие вопли подростков, сумевших-таки поднять борт в воздух, выдернули сталкера из забытья. Экраноплан сотрясался и скрежетал, но все же летел. Летел, несмотря на полураскрытый зев грузового выхода. Одного взгляда на бившуюся в судорогах аппарель было достаточно, чтобы понять причину поломки. Хватаясь за петли страховочного троса, по въездному пандусу поднимался, шатаясь, искалеченный головорез.

– Мы еще не закончили, сталкер!

«Оборотень» харкнул на палубу кровью. Только лютая ненависть к заклятому врагу удерживала его на ногах. Ненависть, заставлявшая истерзанный организм бороться до конца. Подняв руку с зажатой в ней гранатой, Сунгат кровожадно улыбнулся и двинулся через трюм.

– Берёг для себя, но решил поделиться с честной компанией. Как думаешь, хороший получится фейерверк, если рванут топливные баки?

Заметив на приборной панели тревожно мигавший огонек, Глеб вылез из кресла.

– Держи штурвал ровно! – бросил он спутнице второпях. – Пандус так и не закрылся! Я только гляну, в чем проблема, и сразу назад!

Эйфория от управления огромным аппаратом древних захватила паренька настолько, что, вбежав в трюм, он не сразу осознал весь ужас происходящего. Сцепившись в смертельных объятиях, Таран и Сунгат опасно балансировали на краю аппарели.

Глеб не успел ничего предпринять. Еще секунду назад оба боролись, пытаясь выдрать из рук друг друга гранату, затем краснобородый покачнулся и исчез в стремительно проносящихся за бортом потоках воды, увлекая сталкера за собой. Где-то снаружи запоздало раздался взрыв…

Глеб плохо помнил минуты страшного отчаяния, всецело завладевшего его разумом. Убитый горем, он выл в голос, в бессилии протягивая руки к клокотавшей в опасной близости бездне, но та оставалась безучастной к человеческому горю.

Чуть позже мальчик нашел в себе силы подняться с колен и вернуться в кабину. Повинуясь воле юного пилота, «Каспийский Монстр» по широкой дуге пошел на разворот…

Многократный облет места трагедии результатов не принес. Разглядеть фигурку Тарана в мельтешении пенных бурунов подростки так и не смогли, в то время как каждый съеденный прожорливой махиной литр бесценного топлива уменьшал их и без того невеликие шансы на успешное завершение миссии.

Сжимая штурвал до белизны в пальцах, Глеб вдруг с поразившей его ясностью осознал, что время импульсивных поступков прошло. На кону стояло слишком многое, чтобы давать волю чувствам. И каким бы ни было решение, которое предстояло принять в ближайшие минуты, права на ошибку у него нет.

«Всем нам рано или поздно приходится представать перед выбором. Жертвовать одним ради обретения другого. В такие моменты главное не сожалеть о том, что теряешь. Потому что, как ни тяжела будет горечь утраты, это законная плата за выбор…»

– Спасибо, папа… Я помню, – одними губами прошептал Глеб.

Повернув голову, мальчик встретился взглядом с Авророй.

– Мы можем продолжить поиски утром, – понимая абсурдность идеи, все же предложила та.

– Нет, – произнес Глеб настолько тихо, что спутница распознала ответ лишь по едва заметному движению губ.

Слова приходилось исторгать из себя с мукой, но мальчик их все же произнес. Произнес, скорее, для себя, черпая в них силы и уверенность для осуществления задуманного.

– Больше тратить время нельзя. Мы должны завершить дело, в которое верил отец. Дело, за которое погибли наши друзья. И мы доставим «Алфей» в Питер. Чего бы это нам ни стоило.

Рев многократно усилился, маршевый двигатель набрал обороты, разгоняя многотонную махину. Прочно встав на экран, «Каспийский Монстр» устремился в обратный путь, к маячившей вдалеке, едва различимой линии, что навсегда разделила мир пополам.