Кровь Титанов. (Тетралогия) - Виталий Бодров

Осторожно они приблизились к избушке.

– А ну к лесу задом, ко мне передом, – скомандовал волшебник. Избушка его слова презрительно игнорировала. Маг выглядел обескураженным.

– Она и так к нам передом, – сообщил Нанок. – Вон дверь над крыльцом.

Посовещавшись, они решили просто войти. Дверь оказалась открытой, внутри строения никого не было, судя по запустению, уже не один десяток лет. Варвар опустился на деревянную лавку и с наслаждением вытянул ноги. Маг зажег лампу, стало светлее.

– Хорошо! – сказал он, доставая мясо. – Вот и перекусим, чем Беодл послал.

Поев, вся компания дружно повеселела. Оборотень обнаружил припасенные для растопки дрова, скоро в печке весело затрещал огонь. Здесь вполне можно было переночевать, тем более за окном уже темнело.

– Вот если б она еще нас до края болота довезла… – мечтательно протянул сытый, обогретый и донельзя довольный жизнью варвар.

– Раскатал губу, – насмешливо ответил оборотень, но тут же прикусил язык.

Прикусил от сильного толчка, который потряс избушку до самых лягушачьих ножек. На миг все почувствовали себя в состоянии полета. Избушка сделала прыжок, как настоящая лягушка. Приземление было мягким, за ним последовал новый толчок.

– Хозяин, останови ее! – завопила секира. – У меня болотная болезнь, мутит меня! Ох, сейчас вырвет… Вот прямо на лавку…

– Потерпишь, – хладнокровно бросил варвар, вцепившись в дубовую лавку. – Она прыгает, куда надо. Глядишь, к утру выберемся из проклятого болота.

– Интересный транспорт, – заявил маг. – Никогда не ездил таким способом.

На последнем слове его зубы громко клацнули. Не смущаясь, он продолжал:

– А если бы она повезла нас обратно? Ты же не сказал, до какого края хочешь добраться.

Варвар озадаченно почесал в затылке. Да, можно сказать, повезло. Ему такое и в голову не пришло. Второй раз переть через те же места – нет уж, спасибо.

– Хорошего человека любой с полуслова поймет, – гордо ответил он.

– Где ж его взять, хорошего-то, – пробурчал оборотень.

Поспать в эту ночь, понятно, никому не удалось. Путешествие выдалось не слишком комфортным. Зато скорость передвижения не могла не радовать. Через несколько часов все, кроме Нанока, были изрядно вымотаны, а лицо Тилы приобрело приятный глазу зеленоватый оттенок. Секира молчала, время от времени жалобно постанывая.

– Всю жизнь бы так ездил, – сознался варвар. – Ноги трепать не надо, задницу об седло натирать – тоже. Сидишь себе на лавке…

Забывшись, он отпустил упомянутую лавку, и новый прыжок избушки застал его врасплох. Голова Нанока чувствительно приложилась к низкому потолку, затем седалище не менее чувствительно встретилось с лавкой.

– Хотя оно, конечно, и на лошади неплохо, – сознался он.

– Светает, – объявил Эрл, посмотрев в окно.

Избушка, сделав еще несколько прыжков, неожиданно остановилась и с места трогаться больше не желала. То ли довезла до места, то ли просто устала. Поняв, что путешествие окончено, компания потянулась к дверям.

Солнце только вставало из-за горизонта. Щебетали первые утренние птахи, встречая новый день. Варвар потянулся, разминая мышцы, и внимательно огляделся.

Вдалеке, наполовину утопая в утреннем тумане, возвышалась башня некроманта.

Глава 4

– Башня какая-то, – объявил Боресвет, вглядываясь в даль из-под ладони, как и положено гардарикскому богатырю. – В натуре, башня, чтоб мне козла целовать.

«Куда целовать?» – хотела спросить Лани, но промолчала. Он ведь и в самом деле ответит, потом краснеть придется. Не так уж много на козле мест, куда можно поцеловать, не краснея. Лучше уж промолчать и остаться в неведении.

– Куда же это нас занесло? – подумал вслух Таль.

Вопрос был хорош. Третий день они пробирались по бездорожью, не зная, правильно ли идут. Люди будто вымерли в здешних местах. Хорошо, хоть звери остались, обеспечивая им стабильный источник питания. Да уж, удружил лодочник, Харон блинов. Если б выяснилось, что этот нехороший человек завез их на тот свет, Ларгет бы ничуть не удивился.

– Куда бы ни занесло, хоть какое-то человеческое строение, – бодрым голосом сказал Бол. – Надоели уже пустоши эти. Общения хочу!

Воин хмыкнул. Он этого общения насмотрелся уже в жизни. Люди отчего-то предпочитают встречать незнакомцев не хлебом да солью, а чем-то острым и железным. И если даже тупым и деревянным, то почему-то исключительно по голове.

– Может, маг какой? – с надеждой спросил неведомо у кого Таль. Лодочник лепетал что-то о маге, обретающемся в этих местах, которого боялся даже сам «Петушиный час». Да и сам лодочник, прямо скажем, боялся не меньше, что было списано на присущие этой профессии суеверия.

– Вестимо, маг, – солидно кивнул Боресвет. – Кому же еще, в натуре, в башку тупую придет башню строить? Да еще жить в ней вдобавок.

Гоблин молчаливо согласился. Он вообще не очень любил разговаривать, вдобавок тяготился отсутствием пива и драки. На башню он косился опасливо, магов зеленокожие побаивались и недолюбливали.

– Вот он нас обратно и отправит, – обрадовался Бол.

– Если чисто в лягушек не превратит, – хмыкнул Боресвет. Отношение к магам у него в чем-то совпадало с тем, которое не высказал гоблин. Собственно, из этой братии он одного Ларгета и уважал, считая его отчего-то волхвом, а не магом.

Лани на этот счет своего мнения не имела. Ассисяи ей не нравились, а магов не любили ассисяи, но это еще ничего не доказывало. Посмотреть на настоящих магов, конечно, донельзя интересно, только не будет ли излишнего любопытства к ее девичьим прелестям, в том числе и к драконьей крови? Но, разумеется, эти необоснованные опасения не могли перевесить ее здорового любопытства. В этом мире его вообще ничто не могло перевесить.

– Идти по-любому придется, – резюмировал Таль. – Сама она к нам не двинется.

– А вдруг? – загорелся Бол. – Такое бывало, я слышал.

– Оставайся и жди, – отрезал Ларгет. – А мы пойдем и посмотрим.

Угроза была зряшной. Это чтобы Бол остался, который более двух минут на месте усидеть не может, если не в клетке находится? Да скорее солнце ночью взойдет!

– Могучий шамана живет в башне сей, – сказал гоблин, решив, что и так молчал слишком долго. – Не добро есть шаману крутого гневить.

– Понял? – спросил Таль у Бола. – Так что не высовывайся со своими приколами. И руки помой на всякий случай – надо же их хоть когда-то мыть?

– Вот сейчас все брошу и пойду ручей искать, – возмутился Бол. – Перебьется, маги должны быть выше условностей.

– А если не перебьется? – поинтересовалась Лани.

– Сами перебьем, – отважно схохмил Бол.

– Смотри, в болоте тебе квакать, – хмыкнул Таль.

Бол насупился, но ничего не сказал. Впрочем, и руки мыть не пошел – во-первых, из принципа, а во-вторых, ему было лениво. Тем более ручья все равно не было.

Им не дали пройти и ста ярдов по направлению к башне. Невесть откуда полезли вдруг воины с луками в зеленых плащах. Гоблин и Боресвет схватились за оружие, Таль поднял руки, готовый произнести заклинание. Впрочем, он тут же понял, что незнакомцы на них нападать не собираются. Иначе просто всех бы перестреляли из луков, прежде чем они хоть что-то бы поняли. Нет, каковы бы намерения у воинов ни были, убивать их они не хотели.

– Кто вы такие? – сурово спросил один из нападавших, очевидно, командир.

Только тут Таль обратил внимание на острые уши, людям вовсе не свойственные.

– Эльфы! – восхищенно выдохнул Бол. В его глазах зажглось неистребимое любопытство, казалось, он вот-вот полезет к ним в рот считать зубы. А может, и еще чего сосчитать захочет, Бол никогда не знал чувства меры.

– Ложь! – объявил предводитель эльфов. – На эльфов вы совсем не похожи. Отвечайте без утайки, для чего вы двигались в замок некроманта?

– Так там чё, некромант, в натуре, прописан? – удивился Боресвет. – Не, ну мы тут реально попали. Говорили, волхв, волхв…То есть как бы маг, в натуре.

– Мы в самом деле думали, что там живет маг, – перевел Таль с гардарикского.

– Порвать, как Бобик грелка, – вставил гоблин, злобно оскалившись, и непонятно было, имеет ли он в виду некроманта или просто эльфов не любит.

– Вроде бы не врут, – с сомнением сказал другой эльф, постарше. То есть это Ларгет решил, что постарше, на самом деле все они выглядели не старше его самого. Только разве что глаза у них были немолодые, разучившиеся радоваться жизни.