Вся мировая философия за 90 минут (в одной книге) - Шопперт

Вебера произошло только в конце 1980-х годов, во времена «перестройки», и продолжается вплоть до сего времени.

Перед войной

Период между возвращением из Америки и началом Первой мировой войны был наиболее продуктивным для Вебера. В это время вышли статьи, которые стали классикой социологической науки: «Объективность социально-научного и социально-политического познания» (1904), «Критические исследования в области логики наук о культуре» (1906), «Смысл "свободы от оценки" в социологической и экономической науке» (1913).

В 1908 году, окончательно размежевавшись с Союзом социальной политики, Вебер решил создать сугубо научную организацию, в которой занимались бы исключительно естественнонаучными исследованиями. 3 января 1909 года состоялся учредительный конгресс Немецкого социологического общества, на котором был избран президиум новой организации в составе Фердинанда Тенниса (председатель), Вернера Зомбарта, Георга Зиммеля и Макса Вебера (казначей). Именно тогда сам Вебер впервые назвал себя социологом…

В том же 1909 году тюбингенский издатель Пауль Зибек предложил Веберу редактировать многотомные «Очерки со циальной экономики». Третья часть, носившая общее название «Хозяйство и общества», должна была состоять из двух больших блоков. Один из них — «Хозяйство, общественные порядки и власти» — писал Макс Вебер, другой — «Развитие хозяйственных и социально-политических систем и идеалов» — Ойген фон Филиппович.

Наряду с редакционной работой Вебер участвовал и в политической жизни Германии. Правда, в реальности это участие ограничивалось ролью мудрого советника, к которому почти не прислушиваются власть предержащие. Хотя Вебер вполне разделял господствующие в германском обществе шовинистические настроения, он не был уверен, что нынешние правители действительно смогут установить гегемонию Германии во всем мире.

То что именно Германия является образцом для других стран, не вызывало у него особых сомнений, равно как и то, что главной угрозой для западной цивилизации является самодержавная Россия. Именно поэтому известие о начале Первой мировой войны он встретил с подъемом, тут же изъявив желание послужить Родине.

Война

Во время войны Вебер стал директором открывшегося в Гейдельберге армейского госпиталя, где действительно делал все, чтобы максимально улучшить положение раненых.

С утра до ночи добывая продукты питания и медикаменты, он стремительно носился по городу на машине желтого цвета, прозванной местными жителями «желтой опасностью».

Честно выполняя долг перед Родиной, Вебер отнюдь не скрывал, что считает нынешнее руководство Германии (включая кайзера) не соответствующим своему высокому назначению.

Вина их, по его мнению, заключалась в том, что они так и не смогли разрушить альянс между самодержавной Россией и «демократическими» западными державами. Хотя, в глазах Вебера, подобный альянс был абсолютно противоестественен, как с идеологической, так и с геополитической то чек зрения.

На страницах «Франкфуртер цайтунг» он весьма задиристо нападал на правительство, из-за чего газета имела весьма серьезные неприятности с цензурой. В конце концов, трения с властями заставили его вернуться к преподавательской деятельности и принять предложенное ему место профессора Венского университета. Здесь Вебер читал лекционный курс «Хозяйство и общество» (с весьма характерным уточняющим подзаголовком «Позитивная критика материалистического понимания истории»), а также вел семинары по социологии. В это же время появились его религиозно-социологические труды о буддизме, индуизме (1916–1917) и античном иудаизме (1917–1919).

В Вебере словно открылось второе дыхание, однако поражение Германии стало для него страшным потрясением.

Как личность и как ученый он сформировался во второй половине XIX века, в той старой доброй Европе, где люди, подобные Сталину или Гитлеру, заканчивали свою жизнь в тюрьме или в сумасшедшем доме, а уважение к личности гарантировалось не столько конституцией, сколько самим образом жизни общества.

У него на глазах этот тихий уютный мир рушился. Вместо него требовалось построить что-то новое. Макс Вебер решил принять участие в этом строительстве.

В новой Германии

В Германии кайзер Вильгельм N отрекся от престола.

Вместо монархии была провозглашена республика. Сам Вебер никогда особенно не скрывал, что является «продуктом» и выразителем интересов вполне конкретного социального слоя, к которому он принадлежал по праву рождения.

Он откровенно жалел о гибели старого мира, заявив в январе 1919 года: «Ради восстановления Германии в ее прежнем великолепии я бы связался с любой властью на земле, даже с чертом во плоти».

Когда в Германии началась борьба между «красными» и «белыми», все симпатии Вебера были на стороне «белых».

Тем не менее самые страшные и тяжелые месяцы начавшегося противостояния он предпочел пересидеть в Австрии.

В той самой Австрии, которую в XVII веке его предки по отцовской линии покинули из-за религиозных преследований и которая теперь, плавно и без особых потрясений, смогла трансформироваться из «лоскутной империи» в очень уютное центральноевропейское государство.

Вебер продолжал преподавать в Венском университете.

Вдали от кровавых схваток он размышлял над ролью личности в истории, а также над тем, какими качествами должен обладать настоящий лидер. Результатом этих размышлений стали два знаменитых доклада — «Политика как призвание и профессия» (1919) и «Наука как призвание и профессия» (1920) — прочитанные им по приглашению Свободного студенческого союза. Впоследствии они были изданы. Как отмечают биографы, эти работы выражают жизненное кредо Макса Вебера, а также его так и не разрешенные до конца сомнения о своем собственном жизненном предназначении.

В 1919 году, после разгрома Баварской советской республики, Вебер переехал в Мюнхен и стал профессором местного университета. Будучи достаточно видной фигурой в национал-либеральной партии, он в качестве правительственного эксперта участвовал в Версальской мирной конференции.

Несколько позже, по настоянию Пройса, главного идеолога Веймарской конституции, ученого включили в группу специалистов, работавших над ее текстом.

В мечтах о Цезаре

Веберу иногда приходилось выполнять миссии весьма деликатного свойства. Так, по просьбе правительства Веймарской республики именно ему пришлось уговаривать Людендорфа (крупного немецкого военачальника) сдаться Антанте в качестве военнопленного.

Переговоры оказались безрезультатными, но сама бесе да была записана Марианной Вебер. Запись демонстрировала, каким требованиям, по мнению Вебера, должен был соответствовать настоящий вождь и настоящий политик.

В ответ на прозвучавшее из уст Людендорфа обвинение в том, что он защищает демократию, Вебер поинтересовался:

«Вы думаете, что то свинство, которое мы имеем сегодня, я принимаю за демократию?» Далее диалог протекал следующим образом:

«Людендорф: Если Вы так говорите, мы с Вами, может быть, найдем общий язык.

Вебер: Но свинство, которое было раньше, тоже не было монархией.

Людендорф: Что Вы считаете демократией?

Вебер: В демократии народ выбирает вождя, в которого верит. Затем избранник говорит: "А теперь заткнитесь и подчиняйтесь!" Народ и партии не смеют и пикнуть.

Людендорф: Мне такая демократия подходит.

Вебер: Потом народ может судить. Если вождь совершил ошибки, то пусть лезет в петлю».

Сегодня эта беседа вызывает весьма любопытные ассоциации, особенно если