Синдром отсутствующего ёжика - Наталия Терентьева

Я тоже нашла себе такое место, переоделась под прикрытием большого камня и вошла в довольно холодное и не очень спокойное море. Сделав шаг, я ахнула – дальше дна не было. Дно обрывалось сразу же, в полуметре от суши. Отплыв, я оглянулась назад – с моря казалось, что и пляжика с моими вещами нет – волны набегали как будто прямо на скалы. Я поспешила обратно, чтобы убедиться, что одежда моя на месте.

Когда я вышла из воды и наклонилась за полотенцем, изза камня, за которым я переодевалась, появился мужчина. Я замерла с полотенцем в руках. Мужчина, лет сорока, очень симпатичный, с небольшими аккуратными усиками, был совершенно голый. Он вежливо кивнул мне, как на светском рауте, подошел к воде и остановился. Поскольку плешка, на которой я расположилась, была очень маленькой, он стоял рядом со мной в полуметре, боком, и, казалось, совершенно не обращал на меня внимания. Вещи его, вероятно, были за камнем, там же, где и мои…

Мысли скакали у меня в голове. Я пыталась придумать, как сказать ему, что море здесь глубокое, чтобы он не делал следующего шага, а сразу плыл… И еще думала – не заглядывал ли он случайно в мою сумку, где одиноко лежал мой большой кошелек да телефон.

Ключи, слава богу, я сдала, уходя, администратору. Хотя зачем ему мои ключи? Вряд ли он за этим разделся и стоит вот так рядом со мной, на расстоянии вытянутой руки… Я напряженно отступала назад, шажок за шажком, чтобы вроде и не бежать, но и не стоять рядом с посторонним голым дядей… Я не заметила никакого мужского беспокойства у своего неожиданного соседа, он был абсолютно спокоен и приветлив, и все. Уже некоторое облегчение… Значит, можно надеяться, что не мои прелести привлекли сюда усатого мужчину. Может, он просто не видел, что я здесь купаюсь? Или здесь его любимый пляжик, который я случайно заняла?

Мужчина оглянулся и улыбнулся. От растерянности я слабо помахала ему рукой. Потом быстробыстро схватила свои вещи, заглянула в сумку и кошелек – все было на месте, включая деньги, о которых я столько думала – брать или не брать, тратить или не тратить Иркины сребреники. (Кстати, сребреникито чьи – Иркины или мои? Предательница, конечно, Ирка, но деньгито дали мне…)

Уже поднявшись с пляжика на дорожку, я оглянулась. Мужчина так и стоял лицом к морю и солнцу. Может, у него какойто ритуал? Для поднятия духа и силы опавших чресл? Или он – обычный нудист? Сливается с природой, не обращая никакого внимания на окружающих людей? Я – человек разумный, прикрываю тело от холода и сокровенные места от посторонних глаз. Он – человек голый, не прикрывает ничего. Он – часть природы, голая часть общества… Так, наверно.

Застегивая на ходу сумку, я не удержалась и еще раз обернулась. Голого человека больше видно не было. В море я тоже не увидела его головы. Скорей всего, опять спрятался за камень. Вот зачем только?

Неожиданная встреча отвлекла меня настолько, что я машинально прошла вперед быстрым шагом километра полтора, а то и два. Городок заканчивался, отелей уже не было, но через дорогу стояли в живописном беспорядке частные дома, увитые ползущими растениями.

Сейчас они толькотолько зазеленели и начали распускаться, а к середине лета некоторые дома явно будут совсем скрыты под зеленым покровом. Уже в который раз я подумала, как красиво здесь. В чем точно заключалась красота, понять было трудно. Высоких гор вокруг нет, море беспокойное, никакой дикой растительности, кроме желтоватого мха и обычной травы, я не видела – ни деревца, ни кустика. Но все равно мне все очень нравилось. Если бы еще было с кем поделиться…

Через какоето время я замедлила шаг и стала подыскивать себе новое место, чтобы остановиться, кудато присесть – не ходить же вот так стремительными шагами по берегу весь день? Тем более я взяла с собой книжку о психологии детей, в надежде, что Ийка моя еще ребенок и я смогу когдато исправить свои ошибки, пусть даже с посторонней помощью.

Я купила книгу в аэропорту, пока ждала Ирку и прогуливалась с наушниками, в которых приятный голос диктора вбивал мне в голову на двух языках: «It's high time to do it! Давно пора сделать это! It's high time to do it!» Мне сразу понравилась картинка на обложке: на ладони взрослого сидит симпатичный и несколько растерянный подросток. Я тогда открыла книжку наугад и прочитала: «Ребенок должен знать, что вы его любите просто так, не за то, что он сделал чтото хорошо или очень хорошо, не за послушание или успехи, а за то, что он есть такой, как есть». И без колебаний купила книгу, потому что сама часто думаю о том же. Ведь малыш любит свою маму просто за то, что она есть. А не за то, что она красивая, молодая, или же умная, или богатая… Трудно найти ребенка, которого раздражала бы его мама. И трудно найти маму, которую хотя бы иногда не раздражал ее ребенок.

Задумавшись, я не сразу поняла, что уже некоторое время смотрю на чтото яркокрасное и блестящее впереди меня. Иду и смотрю. И даже чуть замедлила шаг и, повернув голову, смотрю. А смотрела я на большой, преувеличенно большой красный бант, повязанный на причинном месте у загорелого мужчины лет пятидесяти или чуть меньше.

– Where are you from?[1] – чинно осведомился он, заметив мой интерес, и продолжал невозмутимо поглаживать причинное место.

Именно поглаживать, я бы не сказала, что у него были какието практические цели. Красный бант при этом слегка съехал набок… Я резко отвела глаза. Но я поняла, о чем он меня спрашивает, и почти машинально ответила, в основном чтобы не вступать в конфликт:

– I'm from CongoBrazzaville![2]

Чуть отступив назад, я пыталась поймать в поле зрения еще хоть одного человека. За соседней скалой увидела отдыхающего мужчину в яркой полосатой шляпе. Я облегченно вздохнула – бояться, конечно, мне было нечего, но всетаки не очень приятно очутиться одной в компании такого чудака… Заметив мой взгляд, мужчина в полосатой шляпе чуть повернулся, чтобы я лучше разглядела его серебристый бантик, аккуратно повязанный на том же самом месте, что и у моего собеседника.

А тем временем сидящий передо мной человек почемуто очень обрадовался моему ответу про КонгоБраззавиль и широким жестом показал на свой разукрашенный срам.

– Добро пожаловать на Мальту! – продолжал он говорить со мной на простом и понятном английском. – Были ли вы у нас когданибудь раньше?

– Это было очень давно! Иногда мне даже кажется, что никогда и не было! Пока! – как можно шире улыбнулась я, ловко перепрыгнув с одного огромного валуна на другой.

Дядьке бы пришлось обходить канавку, он бы со своим пузом так не прыгнул. Но я напрасно беспокоилась – он и не собирался за мной гнаться. Дружелюбно помахав мне рукой, он крикнул: