Убийца среди нас - Анатолий Силин

— Везет же человеку! Сам генерал постоянно о его высочестве вспоминает! — ухмыльнулся Хромых. — Да Красавин вообще стал знаменитостью, его теперь везде знают. Между прочим, он еще и лучший снайпер. Вот какой он у нас, Петр Красавин.

— Не надоело подкалывать, а? "Лучший", "знаменитый"… Каждый по-своему хорош, — поглядев на Дворкина, Петр шутливо попросил: — Уж вы, товарищ лейтенант, не говорите больше об этом, а то наш друг совсем расстроится.

— Учту-учту, тут я маху дал. Никак в себя прийти не могу.

— Простите великодушно, больше наезжать не буду, — пообещал Хромых. — Я ведь из-за того подначиваю, что слишком у нас как-то официально получается. Осталось только добавить, что сын генерала Дворкина поедет в Чечню из высоких патриотических побуждений. Извини, лейтенант. Да я был бы руками и ногами — "за", если б туда побольше сынков "новых русских" направили. А то они тут будут балдеть, а мы их должны в Чечне защищать.

— Не ворчи. Во-первых, не только их, а, во-вторых, есть еще и немало других понятий.

— Вот-вот, я только что об одном говорил: патриотизм и любовь к Родине! Разная у нас, русских, выходит любовь. Одним лишь бы кошельки потуже набить, а другие — защищай их.

— Хватит! Какой-то ты дерганый. Давайте лучше сменим пластинку, да и вообще — зря я, наверно, про Чечню сказал.

— Поговорим о погоде, — кивнул Красавин. Он больше молчал и слушал. Понимал, что весть о поездке в Чечню никого не обрадует. Потому, видно, и Хромых стал ершиться.

Друзья еще долго сидели в тот вечер за столом. Разговаривали, порой горячились. Ели картошку с солеными огурцами, пили пиво, строили разные планы. Они еще не ведали, какие трудности буквально через несколько месяцев обрушатся на каждого из них.

V

Все закрутилось неожиданно с поступления срочного приказа о переброске полка в Чечню. С насиженного и такого привычного места снимались в спешке, словно боялись опоздать. Как же все оказалось непривычно и тягостно!..

Войск и техники под Грозный стянули немало. Разведвзвод, как и положено, разместился вместе со штабом полка — неподалеку от небольшого пригородного селения. Кругом тихо, мирно, вроде бы и никакой войны не намечалось. Разве что то слева, то справа вдруг грозно заревут моторы танков, но потом и они замолкают и вновь воцаряется тишина. Технику расставляли согласно утвержденной командованием дислокации. Федеральные войска готовились к решительному броску на Грозный.

Красавин с двумя разведчиками своего отделения наблюдал в бинокль за селением, дорогами, речкой. Все так буднично и в то же время необычно: земля, люди, горная местность. Ко всему надо привыкнуть. Как внимательно ни смотрели, но никаких передвижений отрядов боевиков не заметили. А может, все это какая-то ошибка? Зачем столько техники понагнали? С кем воевать? Какие они окажутся, боевики Дудаева? Что им надо? Почему нельзя договориться мирно? Или кто-то задался целью проучить дудаевцев?.. Столько вопросов и ни одного вразумительного ответа.

Погода стояла такая же, как и перед отправкой в Костроме. Настроение муторное. Километров двадцать за селением — Грозный, столица Ичкерии. Как объясняло командование, там скрывается весь корень зла. Красавин глядел то вправо, то влево, не спешил, все что можно, запоминал. Разведчики лежали рядом в укрытии. Предупредил, чтобы зря не высовывались. Не исключено, что в ближайшие дни полк получит приказ идти на Грозный.

Вспомнился Полянск, мать, сестра. Как там они? Сестра на проводы не приехала — заболел сынишка. Странно у нее все в жизни. Родила сына, а в это время доставили из Афганистана гроб с телом погибшего мужа. Рождение и похороны… А он, ее брат по матери, сейчас в Чечне. Жаль, что у сестры так и не побывал. Писала, что с родителями мужа живет хорошо, что сын подрастает, шустрый и непоседливый. Племянника Петр видел только на фотографии. Может, написать сестре письмо и сообщить, где он теперь? А матери писать пока не станет. Жаль, что какое-то время не будет получать вестей от Алены. Прочитаешь ее письмо — и будто в Полянске побывал.

Ночью полк на бронетранспортерах и вездеходах приблизился вплотную к Грозному. До города оставались считанные километры. Утром Грозный хорошо просматривался из бинокля. Никакого сопротивления при передвижении войсковых колонн оказано не было.

Поступила команда остановиться и рассредоточиться. А может, и вообще никакого сопротивления не будет? Вот было бы здорово! Радуют и разговоры, что скоро все закончится. Ну как может кучка боевиков сопротивляться такой силе? Нет. Несерьезно это.

Маленькая Чечня и огромная Россия… А вдруг боевые действия все же затянутся? Зима есть зима, и не очень-то здорово зимовать в солдатской палатке. Противнику куда легче — он у себя дома.

Командиры спешат на совещания, где получают указания. Поступили первые сведения об убитых и раненых десантниках. Заработали чеченские снайперы. Они знают местность, хорошо укрываются и бьют без промаха. Дворкин выставил боевое охранение, а заодно предупредил разведчиков, чтобы без нужды не высовывались. Хромых занялся снайперами, пора и им приступать к работе.

Группу из трех разведчиков направили в Грозный для получения разведданных. Ее возглавил младший сержант Кичкаев. Он родом из Оренбурга. Отец — чеченец, мать — русская; в этих местах раньше не бывал. В группу подобрали ребят, смахивающих внешностью на кавказцев и, естественно, переодели под местных жителей.

Красавин с напарником к вечеру вышли к небольшой рощице; за ней там, как на ладони, видна окраина Грозного.

Кичкаев с группой вернулся заполночь. Его ждали и волновались, все же первая разведка в Грозный.

— Ну как там? — спросил Кичкаева Дворкин, когда разведчики подошли к штабному автобусу.

— В общем-то, спокойно, будто нас и не ждут. Ходят сплошь гражданские. Групп боевиков не встретили, оружие может и есть, но не на виду.

— Странно, что боевиков не видно.

— Гражданских много: старики, женщины, дети, молодежь. Хотя кто их знает, на лбу ведь не написано, кто боевик, а кто мирный житель.

— Что верно, то верно, на лбу не написано. Пошли докладывать. Вспомни еще раз, что видели: детали, подробности. Не хватало еще обмишулиться.

К начштаба зашел командир полка. Сообщение разведки он и начштаба восприняли по-разному. Начальник штаба долго пытал Кичкаева вопросами, потом удовлетворенно сказал:

— Боевики просто-напросто нас испугались, а постреливают оставшиеся кучки бандитов. Но это им не безоружные жители, а регулярные войска.

— Думаешь? — недоверчиво спросил командир полка.

— А где же тогда отряды вооруженных до зубов бандитов?

— Возможно, они и есть, не отрицаю, но не в зоне нашего действия.

— И все же, я считаю, надо перепроверить разведданные. Не может быть, чтобы нас не ждали. Где-то тут подвох, — покачал головой командир полка. Посмотрев на Дворкина, спросил:

— Где сейчас твой супермен, ну, тот самый? Отдыхает небось?

— Никак нет. Ушел с винтовкой на "охоту".

— Молодец! Так надо каждому снайперу делать. Вот и давайте его пошлем в Грозный. Решите сами, кого ему в помощники дать.

О полученных разведданных срочно проинформировали штаб группировки войск.

Находясь в засаде, Красавин видел, как вернулась группа Кичкаева. Уходить с облюбованного места не стал. Напарник тоже остался.

Было тихо и спокойно. Красавин оборудовал шалаш-приманку, то же самое посоветовал сделать и напарнику. Оставалось терпеливо ждать и ничем не выдать своего местонахождения. Главное — не замерзнуть, а уж потерпеть — потерпят. Но "поохотиться" в этот раз Красавину не удалось: пришел Хромых и сменил его. Петра ждали в штабе полка. Вскоре он получил новое задание. Идти в Грозный решено было утром, а пока можно отоспаться.

VI

С Дворкиным и Хромых разведчики расстались у края рощицы. Шли осторожно, то и дело замирали, выжидая. До Грозного километра полтора.

"Почему командир полка решил меня послать? — думал Красавин. — А если не справлюсь?" Вспомнился разговор с Дворкиным. Тот опасался, как бы ребята не завалили дело, не зная местности и людей. Да как можно! Хорошо, что Кичкаев согласился вторично пойти: видно, сержант чувствовал, что в первый раз не довел задание до конца. Кичкаев шел рядом и постоянно зевал — не выспался. Оделись в "гражданку", под студентов. Если вдруг задержат боевики, скажут, что ездили к больной бабушке. В штабе снабдили документами и дали адрес недавно умершей пожилой женщины — может, и пройдет. Кичкаев сам плохо ориентировался на местности, но все же.

Восемь утра. Начался сумрачный зимний день. Дождя не было, хотя облака плотным слоем облепили небо. Вышли к неширокой, но длинной улице, долго выжидали. Если не задержат, то пойдут не спеша. Кичкаев будет разговаривать по-чеченски, а Красавин — молчать. Важно не привлечь к себе внимания и смотреть, смотреть в четыре глаза.