Музыка джунглей - Павел Марушкин

Но шимп не принял угрозу всерьёз: хмыкнув, он принялся разматывать путы.

– Пусть он даже преступник, как ты говоришь, – рассудительно промолвил орангутанг. – Но это ещё не повод так с ним обращаться! Посмотри, у него же всё лицо распухло! А если бы тебя так кто-нибудь…

В этот момент короткая стрелка впилась в ладонь старшего шимпа. Тот вскрикнул от боли и неожиданности. Разумеется, Адирроза стреляла не в полную силу, иначе бамбуковый шип прошел бы насквозь.

– Ты что творишь, мелочь! – зарычал его приятель, грубо хватая девушку за плечо.

В следующий миг он отдёрнул руку и с воплями заплясал на одном месте: рассвирепевшая сипапоккула глубоко прокусила ему палец.

– А ну назад! – воскликнула Адирроза, рывками переводя трубку с одного обезьянца на другого. – Следующая будет с кураре, дети джунглей! Кто желает снять пробу?!

Работяги невольно отступили на шаг. Укушенный жутко гримасничал и извергал проклятия. Старший шимп с тупым удивлением рассматривал торчащую из руки стрелку.

– А сейчас вы медленно развернётесь и пойдёте своей дорогой, – Адирроза внимательно следила за каждым движением обезьянцев. – И без глупостей, парни! Я уложу любого из вас раньше, чем он успеет моргнуть.

– Хорошо, мы уходим, – откликнулся старший.

Он, морщась, выдернул стрелку из руки и бросил её под ноги девушке. Подросток-орангутанг покосился на друзей. Один из них чуть заметно качнул головой. Мускулы рыжего обезьянца расслабились, он вздохнул.

– Отличная попытка, Фракомбрасс! – процедила сквозь зубы сипапоккула, когда компания скрылась из виду. – Но тебе, похоже, снова не повезло. А теперь вставай, быстро!

Ёкарный Глаз злобно покосился на неё.

– Давай-давай, нечего глазами сверкать, – Адирроза выразительно показала стрелялку. – Мы уже почти пришли.

Через несколько домов они свернули под арку и очутились в маленьком тихом дворике. Вдоль стен пробивалась извечная лебеда, многочисленные верёвки пересекали двор от окна к окну, сплошь завешанные разноцветными тряпками – словно мухи запутались в раскинутой паутине.

– Пошёл! – Адирроза дёрнула верёвку и зашагала к тёмному провалу подъезда.

Поднявшись на второй этаж, она позвонила в дверь.

– И-хто там? – раздался старушечий голос.

– А роза упала на лапу Азора, – громко и чётко выговорила девушка.

За дверью завозились, зазвякало железо и в образовавшуюся щель блеснул внимательный глаз.

– Ты не одна, што ль?

– С призом. Открывай, Чырвен.

Названный Чырвеном снял цепочку и впустил их внутрь, после чего тщательно запер дверь на несколько замков и массивную щеколду. Это был высокий сероглазый блондин с жёстким ёжиком волос и внимательным взглядом.

– Ну здравствуй, красавица, здравствуй, – всё тем же старушечьим, абсолютно не соответствующим внешности голосом проскрипел он.

– Нормально говорить уже разучился? – фыркнула сипапоккула. – Где шеф?

– У себя, – неожиданно звучным баритоном отозвался Чырвен. – Думаешь, легко вот так вот целый день? Потом срываешься в самые неожиданные моменты.

Сипапоккула хихикнула:

– Могу себе представить!

– А кого это ты привела?

– Расскажу – не поверишь, – устало отозвалась девушка. – Но сперва…

– Адирроза! А мы тебя заждались! – радостно всплеснул пухлыми ручками маленький пожилой человечек, как-то вдруг появляясь в коридоре. – Как я рад видеть тебя живой и здоровой!

– Добрый день, шеф, – сдержанно поздоровалась сипапоккула. – Принимайте гостинец.

– И чем ты меня порадуешь на этот раз, моя амазоночка? – толстячок цепко оглядел обезьянца. – Что это за фрукт?

– Ёкарный Глаз, знаменитый разбойник, пират и прочая, и прочая; собственной персоной, – устало отозвалась Адирроза.

– Не может быть! – ахнул толстяк. – Хотя, хотя… – он внимательно присмотрелся к пленнику сквозь толстые линзы очков.

Фракомбрасс вытаращился в ответ. В любой другой ситуации стоявший перед ним человечек не вызвал бы абсолютно никаких опасений: повадки и манеры вышедшего на пенсию мелкого чиновника или, скажем, торговца средней руки как нельзя лучше подходили к его внешности. Круглое розовое личико имело такое выражение, словно вот-вот сложится в умильную улыбку. «Я именно таков, как вы обо мне подумали, – казалось, говорило оно, – единственная моя защита – доброжелательность и любезность». Разве что глаза выдавали некую странность, задерживаясь на всём чуть дольше, чем это было нужно. Ёкарный Глаз не знал, конечно, что Каракозо (ибо именно так звали стоявшего перед ним) имел на совести куда больше загубленных душ, чем самый кровожадный из воздушных головорезов; но он отчего-то вдруг почувствовал предательский холодок страха. Определённо, с появлением этого типа его шансы резко упали…

– Неужели и вправду тот самый? – продолжал между тем радостно восклицать толстячок.

– Можете не сомневаться. Послушайте, шеф, все подробности – завтра, хорошо? Я мечтаю наконец очутиться дома.

– Конечно, девочка моя, конечно! – засуетился тот и громко хлопнул в ладоши.

Часть стены напротив двери вдруг отъехала в сторону, и оттуда шагнули двое дюжих гориллоидов. Они профессионально взяли пирата за плечи (тот сразу стал выглядеть маленьким и виноватым) и уволокли куда-то в глубь квартиры. Адирроза озадаченно посмотрела им вслед:

– Сменили охранников, шеф? Осторожнее – Фракомбрасс, если ему требуется, может быть невероятно убедительным. Когда я его взяла, он просто соловьем заливался.

– Но ты же не поддалась, верно? – хихикнул Каракозо. – Выходит, не зря мы тебя учили. А насчёт обезьянцев не беспокойся – они, знаешь ли, глухонемые. Ну что же, – он жизнерадостно потёр пухлые ладошки. – Дела идут всё лучше и лучше! Похоже, один из портретов «изловить и повесить» в моём кабинете скоро можно будет убрать совсем! Ну ладно, дорогая, иди отдыхай. Завтра днём я жду тебя с подробным докладом.

– Кое-что ещё, шеф… Я хочу выйти из игры.

Улыбка застыла на губах толстяка, словно приклеенная.

– Мы обсудим это завтра, хорошо? А пока – выброси всё из головы и наслаждайся жизнью. Да, как у тебя с деньгами? Я вполне могу выдать аванс в счёт твоего…

– Пока не требуется.

– Ну и славно. Итак, завтра в полдень.

Чырвен закрыл дверь и в сомнении уставился на толстяка.

– Ты что-то хочешь мне сказать? – не оборачиваясь, спросил его Каракозо.

Блондин вздрогнул.

– Нет, то есть да… – Голос Чырвена снова сломался, скатившись к старушечьему скрипу.

– От нас просто так не уходят, ты это имеешь в виду?

– Э-э… Да.

– Она одумается. Обязательно одумается, Чырвен. Это просто усталость. Мы все прошли через это, и я тоже.