Ковчег детей, или Невероятная одиссея - Владимир Липовецкий

На берегу стояли тысячи людей. Вскоре к ним присоединился и Райли Аллен. Он спускался по трапу вместе с Марией Леоновой, провожаемый улыбками, рукопожатиями и прощальным маршем. Исполнял его оркестр старших мальчиков.

Оркестром дирижировал Ваня Семенов. А Евгения Колосова руководила хором девушек, которые хором кричали:

— Мистер Аллен, до встречи в Нью-Йорке!

— Мария, до встречи!..

Берег и палуба сияли улыбками. И только одно лицо было в слезах. Александра впервые прощалась с Марией, своей старшей сестрой. Они не увидятся целый месяц, пока «Йоми Мару» будет огибать западные и южные берега Северной Америки на пути в Нью-Йорк.

Каждая из сестер держала в руке платочек. Александра то махала платочком, а то подносила его к глазам.

Свободные от вахты японцы бросали в сторону пирса другим японцам серпантин (прекрасный и трогательный обычай!). Ленты серпантина, совсем как ленты телеграфа, несли послания добра и любви.

Дамы из Армии спасения подарили каждой девочке по целлулоидной кукле. У девочек не было серпантина. Но очень хотелось как-то выразить свои чувства. Одна из них привязала к ноге куклы очень длинную бечевку и бросила с кормы за борт. Не прошло и пяти минут, как ее примеру последовали десятки других детей. Так и покидал пароход Сан-Франциско — с множеством плывущих за кормой кукол.

Спустя полчаса «Йоми Мару» достиг «Золотых ворот». Дети узнали «Форт-Скотт» — еще одну остановку на пути домой, где они нашли гостеприимное пристанище.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

ВОКРУГ КОЛОНИИ

Пока колонисты знакомились с Калифорнией, беседовали с соотечественниками и лакомились мороженым; …когда, казалось, до них никому нет дела, кроме родителей, находившихся далеко, и Красного Креста, находящегося рядом и вместе с ними; …в то время как они жили в тепле, сытости и счастливом неведении о многом из происходившего, — в эти самые дни и недели проблема Петроградской детской колонии вновь привлекла внимание журналистов и государственных мужей.

Хотя Красный Крест и сообщал в своих бюллетенях о продвижении колонии, а иногда помещал и списки детей, сведения эти не всегда попадали к родителям. Как и письма. Редкое послание, написанное детской рукой, находило своих адресатов. Это давало почву для самых невероятных слухов.

Казалось, узнав о том, что их сыновья и дочери плывут по Тихому океану, папы и мамы должны бы радоваться. Но взамен старых появились новые страхи. Со дня гибели «Титаника» прошло всего восемь лет. Если утонуло непотопляемое судно, что же тогда говорить о старом пароходе, вовсе не предназначенном для перевозки людей. Не попадаются ли в тех широтах айсберги? Достаточно ли спасательных шлюпок?..

Уже знакомые нам Валерий Львович Альбрехт и Иван Петрович Пржевоцкий взяли на себя роль добровольных информаторов. Они постоянно держали связь с Москвой, с международными и религиозными организациями. И как только узнавали что-то новое, тотчас оповещали сотни семей.

Многое, очень многое знал Валерий Альбрехт. Не знал только одного — что младшей его дочери Настеньки уже нет в живых, что она навсегда осталась на далеком острове. Старшая Таня скрывала от родителей смерть сестры. И просила подруг не писать об этом в Петроград. Все равно папа и мама узнают. Но пусть это случится, когда Таня вернется домой.

Альбрехту и Пржевоцкому стало известно, что Кремль вновь проявляет интерес к судьбе детской колонии и что у Ленина по этому поводу состоялся особый разговор с наркомами — Чичериным и Луначарским.

Валерий Львович и Иван Петрович за время поездки в Сибирь стали друзьями и абсолютно доверяли друг другу. Что происходит в Москве? Неужели от Советского правительства в адрес Красного Креста вновь пойдут протесты и мнимые разоблачения?

9 июля 1920 года (день прибытия «Йоми Мару» во Владивосток) в Москве вышел очередной номер газеты «Известия». Газета шла нарасхват. Но не в Москве, а в Петербурге. И все из-за короткой, уже знакомой нам телеграммы. В ней уполномоченный Советского правительства на Дальнем Востоке Виленский сообщал о детской колонии: «Дети в хорошем состоянии… Американским Красным Крестом принимаются все меры к наискорейшей отправке их домой. Посылается именной список колонии».

Замечательные новости! Что может быть лучше! Наконец-то мальчики и девочки после более чем двухлетней разлуки направляются домой. Разве не того же хотят и в Кремле? Но большевики на то и большевики, чтобы использовать любую возможность для идеологической атаки. Тем более что поле битвы развернется на территории противника — две недели колония проведет в Нью-Йорке.

…Чтобы лучше понять происходящее, придется коснуться скучного предмета — структуры Американского Красного Креста.

Штаб-квартира этой уважаемой организации находилась в Вашингтоне, куда должен был направиться по железной дороге, на время покинув «Йоми Мару», Райли Аллен. А вместе с ним и Мария Леонова.

В то время национальный Красный Крест возглавлял доктор Фарренд. Заместителем его был Фредерик Кеппель.

Штаб-квартира имела отделения по всему земному шару. Каждым из них руководил начальник с широкими полномочиями.

В судьбе Петроградской детской колонии принимали участие четыре отделения — Сибирское, Тихоокеанское, Атлантическое и Европейское. Когда дети жили на острове Русском, они были под опекой Сибирского отделения во главе с Рудольфом Тойслером. Это он встретил Аллена по прибытии во Владивосток. Сейчас Тойслер находился в Токио. С его помощью был зафрахтован и оборудован «Йоми Мару».

Но как только пароход пришел в Сан-Франциско, заботу о детях взяло на себя Тихоокеанское отделение Красного Креста.

Так и будут передавать колонию из рук в руки (своеобразная эстафета), пока судно не придет к финишу — в Петроградский морской порт.

Но в Сан-Франциско случилось непредвиденное. Аллену вручили письмо, которое пришло из Вашингтона. Вскрыв конверт, он не поверил своим глазам. Первоначальный маршрут «Нью-Йорк — Петроград» изменен на «Нью-Йорк — Бордо» (Франция). Доктор Фарренд вызывает его в столицу для консультации.

Аллен тотчас пригласил к себе в каюту Эверсола и Бремхолла, чтобы обсудить возникшую проблему.

— Дети не должны пока об этом знать, — сказал Бремхолл.

— Я тоже так думаю, — согласился Эверсол. — Сначала мы должны выяснить причину столь неожиданной перемены.

— Что же вы предлагаете?

— Вы должны нам дать из Вашингтона радиограмму. Но такую, чтобы она была обращена и к детям, — сказал Эверсол. — А то они поднимут бунт.

— Я бы на их месте так и поступил! — воскликнул Бремхолл.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

«ОНИ ЭТО ДЕЛАЛИ ДЛЯ ВАС»

Покинув западный берег Америки, «Йоми Мару» повернул на юг и стал спускаться по глобусу к тропическим широтам. От входа в Панамский канал судно отделяло 3428 миль.

Теперь, когда Райли Аллена не было на борту, всем распоряжался старший врач Грегори Эверсол. Как это уже было после Владивостока и Мурорана, он позволил детям первые два дня поспать дольше обычного. Так что завтракать они сели только в десять утра. Вот меню колонии в этот день:

Завтрак: Саго с молоком, чай, хлеб, масло, апельсины.

Обед: Овощной суп, холодная ветчина, рис, томаты, кофе с молоком, чернослив.

Ужин: Жаркое из баранины, картофель, чай, хлеб, яблоки.

Ханна Кемпбелл подружилась с десятилетним Леней Андреевым. У мальчика малокровие, плохой аппетит.

— Я возьму над ним шефство, — сказала мамаша Кемпбелл. И все дни пребывания на берегу не отпускала от себя.

Только они вышли из автобуса на одной из улиц Сан-Франциско, как мальчик спросил:

— Скажите, как это им удалось так чисто убрать улицы?

…Теперь, на пароходе, Леня тоже держался рядом с Ханной.

— Что тебе, Леня? — спросила она.

— Я хочу, чтобы у нас на пароходе было так же чисто, как в Америке.

— Это замечательно. Но что ты предлагаешь?

— Дайте мне щетку и мыло. И скажите, где убирать.

Ханна была глубоко растрогана. Но Леня оказался не единственным, кто обратился к ней. Мания уборки прокатилась по всему судну, как раньше — стирка. Чтобы каждому найти дело, пришлось даже освободить от своих обязанностей часть бывших военнопленных.

— Вы правы, — сказал Ханне доктор Эверсол. — Надо поддержать энтузиазм детей. Скоро мы войдем в тропики. А там санитарные требования куда жестче.

— Не волнуйтесь, Грегори! С такой армией волонтеров мы сделаем наш пароход образцовым… Самым чистым из всех, что находятся сейчас в Тихом океане.

— И не забудьте о белье…

— О да! Это моя головная боль! — воскликнула мамаша Кемпбелл.

— Почему же?

— Известно ли вам, сколько белья перестирали для нас в Сан-Франциско? — Она выразительно помолчала. И сама же ответила: — Одиннадцать тысяч комплектов.