Том 12. Статьи, заметки, стенограммы выступлений - Владимир Маяковский

Я буду вставлять в пьесу актуальные политические и бытовые новости. Я вставил Уткина и Жарова потому, что из своих стихотворений они делают толстовские выводы и сегодня выходят из борьбы. Пьесу вместе со мной делали комсомол и «Комсомольская правда». Хотя она подписана моей фамилией, делали мы ее вместе. Литовский* предлагает мне выступать со вступительным словом перед каждым спектаклем. Вещь спасет то, что после каждого спектакля не будет послесловия Литовского; зрители прочтут его статьи на следующий день, когда уже отхохочутся. Вещь делаем я плюс режиссер, актеры, публика, бутафоры, осветители и т. д. В пьесе — не социализм, а десять пятилеток, а может быть, это будет и через три пятилетки. Конечно, я не показываю социалистическое общество. Сегодня я получил мысль для полезной вещи — о социалистическом человеке. Теперь я вообще перейду на пьесы, так как делать стихи стало слишком легко. Предлагаю поставить пьесу на голосование…

Розданные   Луначарским       венки* лавровые —сложим   в общий      товарищеский суп.

Я интересуюсь не похвалой, а расчетом на помощь в деле.

Выступлении на обсуждении пьесы «Клоп» в клубе рабкоров «Правды», 2 февраля 1929*

У меня в пьесе: человек, с треском отрывающийся от класса во имя личного блага. Это образец политического замирения. Я не хочу ставить проблему без расчета уничтожить ее корни. Дело не в вещах, а в отрыве от класса. Из бытового мещанства вытекает политическое мещанство. То, что мне предлагают внести в пьесу, — не мещанство, а контрреволюция, это уже непосредственная классовая борьба. На эту тему надо писать пять — десять тысяч пьес. И я тоже напишу на эту тему. Если рабочие говорят, что я мало подошел к ним, — буду еще подходить. Но надо, чтобы и вы подходили. Когда говорят о том, что в «Клопе» нет положительных типов, мне вспоминается «Театральный разъезд» Гоголя. Критика похожая. В «Ревизоре» тоже нет ни одного положительного типа. Комедия — не «универсальный клей-порошок, клеит и Венеру и ночной горшок»*. Комедия направлена по одной линии. Мы на положительных типах засохли. Присыпкина через пятьдесят лет будут считать зверем. Мне сегодня вечером надо писать пятьдесят лозунгов только на одну тему: надо мыть руки*. Если вы говорите, что рабкоры пишут о том же мещанстве, — это похвала мне: значит, вместе бьем и добьем.

На вечере «Открывается Реф», 8 октября 1929*

Год тому назад мы здесь распускали Леф*. Сегодня мы открываем Реф. Что изменилось в литературной обстановке за год и с чем теперь выступают на литературном фронте рефовцы? Прежде всего мы должны заявить, что мы нисколько не отказываемся от всей нашей прошлой работы и как футуристов, и как комфутов, и, наконец, как лефовцев. И сегодняшняя наша позиция целиком вытекает из всей нашей прошлой борьбы. Все споры наши и с врагами и с друзьями о том, что важнее: «как делать» или «что делать», мы покрываем теперь основным нашим литературным лозунгом «для чего делать», то есть мы устанавливаем примат цели и над содержанием и над формой. Рассматривая искусство как орудие классовой борьбы, мы должны в своей литературной работе прежде всего ясно представлять себе общую нашу цель и конкретно стоящие перед нами боевые задачи строительства социализма. С этой точки зрения мы в первую голову и будем подходить ко всякой литературной работе сегодня.

Мы заявляем: — Только те литературные средства хороши, которые ведут к цели. Такая установка нашей программы не снимает старого нашего требования новой формы для нового содержания. И если одним своим острием она направлена против рыцарей «формы для формы», бесчисленных эстетизаторов и канонизаторов формы, то другим своим острием она бьет тех, которые пытаются втиснуть пятилетку в сонет, пытаются воспеть социалистическое соревнование крымско-плоскогорными ямбами.

В целом эта установка не оставляет ни сантиметра места писателю, желающему именовать себя революционным, для какой-бы то ни было аполитичности.

Спор об участии писателя в революционной борьбе не нов. В качестве примера Маяковский приводит известную стихотворную полемику между Фрейлигратом и Гервегом* в 40-х годах.

Фрейлиграт в стихах по поводу расстрела испанского роялиста писал:

Так чувствую… Вам по душе иное?Что до того поэту? Знает он:Грешат давно и в Трое и вне Трои,С седых Приамовых времен.Он в Бонапарте чтит владыку рока,Он д’Энгиена палачей клеймит:Поэт на башне более высокой,Чем стража партии стоит.

На эту апологию аполитичности Гервег ответил в «Рейнской газете», редактором которой был Маркс, следующими строфами:

Примкните же к какому-нибудь стану!Позор вкушать заоблачный покой,Стих, как и меч, врагу наносит рану,Разите ж им, вступив в великий бой!Должна быть верность избранному стягу,Пусть вашим будет этот или тот!Я своему принес навек присягу,И мне венок пусть партия сплетет!

Литературная обстановка сегодняшнего дня, — заканчивает свое выступление Маяковский, — утверждает нашу всегдашнюю борьбу против аполитичности, как далеко не второстепенный пункт нашей программы. А вся она звучит как настойчивое требование, обращенное к искусству, стать в ногу с социалистическим строительством, выйти на передовую позицию классовой борьбы!

На диспуте «Нужна ли нам сатира?», 8 января 1930*

В. Маяковский уместно вспомнил вчера, как один из Блюмов долго не хотел* печатать в «Известиях» его известного сатирического стихотворения о «прозаседавшихся». Стихотворение в конце концов было напечатано. И что же? На него обратил внимание Ленин и, выступая на съезде металлистов, сочувственно цитировал его отдельные строчки. Ленин смотрел на возможность сатиры в советских условиях иначе, чем Блюм.

— Но, — добавил Маяковский, — во всех отраслях работы имеются рабочие-выдвиженцы, и их совершенно нет в области сатиры. Ближайшая задача — вовлечь в сатирические журналы новых писателей из среды рабочей общественности.

На диспуте «Пути советской литературы», 25 февраля 1930*

Все проблемы стиля, приемов ныне стушевываются перед основной проблемой — проблемой овладения диалектическим методом.

Единственный метод, который обязан усвоить каждый писатель, — это метод исторического материализма. Художник обязан пересмотреть свои приемы, сделать громадный прыжок из прошлого в сегодняшний день. Мы пришли не для того, чтобы фотографировать мир, но для того, чтобы литературным орудием бороться за будущее. За перестройку мира. В этой борьбе мы используем все приемы. Все средства хороши, если помогают строительству социализма. Деление на методы — деление условное. Стиль — это последующее осознание и группировка литературных приемов. Стиль — это последующее омертвение приемов. Сегодня важны не столько поиски стиля, сколько объединение людей, стоящих на общей политической платформе. Нужно точно определить свое место. Нужно точно осознать свои классовые позиции.

На диспуте о пьесе «Выстрел», 19 марта 1930*

В. Маяковский останавливается почти исключительно на вопросе о художественном методе пролетарского писателя. Безыменский, по его мнению, продолжает путь Третьякова («Рычи, Китай»*), Киршона («Рельсы гудят»*) и его, Маяковского. Это — путь борьбы против «психоложества», «романтического слюнтяйства», камерности, «вскрытия» внутреннего мира человека, путь использования театра в целях классовой борьбы — за темпы, за ударность, за социалистическое строительство, за показ сегодняшнего дня. «Выстрел» отвечает целевой установке литературы пролетариата как класса.

Тов. Маяковский рассматривает споры вокруг «Выстрела» как наступление некоторых элементов не против Безыменского как драматурга, а как выступление против тех, кто хочет сделать театр политически злободневным, активным участником классовой борьбы. Этому наступлению, — говорит он, — должен быть дан жестокий отпор. Мы располагаем очень небольшим фондом пьес, подобных «Выстрелу», фондом, противопоставленным морю пошлости на театре. В заключение т. Маяковский призывает к взаимной помощи, к консолидации пролетарских сил в литературе и искусстве.