Узор Судьбы (СИ) - Джулс Бичем

   Кожа на прекрасном лице сморщивалась, меняя цвет на пепельно-серый и показывая настоящую Дайен. Она приблизилась к Гаю, скользящими движениями оказываясь поверх него, и одним движением распахнула на нём белую рубашку, заставляя пуговицы с треском разлететься в разные стороны. Провела руками по его телу, спускаясь к ремню на черных брюках, и тот, медленно разрезаемый острыми когтями на тонких пальцах, словно предсказывал, что Гая ожидает много и много чего-то извращенного и манящего, как бездонная пропасть.

   Дайен оглядела его и довольно улыбнулась, как кошка, налакавшаяся сливок.

   - Но боюсь, что будет уже немного поздно, мой дорогой.

   Глава 24

   Отражение говорило, что ей следовало лучше выспаться. Но это было не так-то просто хотя бы потому, что было невозможно справиться с ужасной головной болью, которая стучала в каждый уголок её мозга так, словно там работала команда с отбойными молотками. Джил ухватилась за края раковины, зажмурившись, когда боль в очередной раз атаковала её, и подумала, что скорей всего её сейчас начнет тошнить.

   Вроде она и не пила вчера. Стоун довёз её до дома, и она почти сразу отправилась спать. Джил чувствовала себя настолько уставшей, что смогла лишь стянуть с себя платье, бросить его на стул, доползти до кровати и рухнуть на неё, не разбирая, чтобы отключиться почти моментально.

   А утром преподнесло вот такой подарочек, выворачивавший всю её наизнанку.

   Джил выругалась и, опираясь на стену, побрела из ванной. Боль не просто разрывала голову, она вела себя как живое существо, уверенно располагающееся внутри неё. Джил доползла обратно до кровати и свернулась в клубок, почти скуля и умоляя лишь о том, чтобы хотя бы на минуту избавиться от этой пытки. Но все её просьбы оставались без ответа, и она могла только лежать, надеясь, что всё-таки всё пройдет само, не заставляя её искать топор. А то она просто тихо свихнется от дорожно-ремонтных работ в её мозгу.

   Наконец боль словно прогрызла голову насквозь, и её вспышки становились медленней и короче. Измученная до невозможного, Джил лежала в ожидании момента, когда они и вовсе прекратятся. Казалось, что до этого оставалось совсем немного.

   Она не помнила - в какой момент вдруг её стало клонить в сон. Потом, когда Джил пыталась вспомнить весь этот день, на этом её мозг словно стопорился, а затем начинался один огромный, сплошной провал, похожий на то, что она раздвоилась - одна из них так и осталась, погруженной в сон. А вторая прожила этот день как-то совсем иначе. Вот только как - она не могла вспомнить.

   Джил села на кровати, жмурясь от яркого солнечного света, бившего почти ей в глаза. Она позволила себе отдохнуть, и в итоге проспала полдня. А ведь на сегодня у неё были большие планы. Джил поднялась с кровати, краем глаза заметив платье, валяющееся на стуле. Потом его надо будет убрать.

   Прошла в ванную, умылась и оглядела свое лицо в зеркале. Оно выглядело настолько бледно и устало, с синяками под глазами, что сама поразилась тому, что докатилась до состояния огородного пугала.

   Усталая, унылая с копной спутанных длинных волос, которые превращали её в какой-то ужасный синий чулок, на который без отвращения и смотреть то было сложно. Пару секунд Джил раздумывала, а затем решительно потянулась к шкафчику над раковиной, доставая расческу. И ножницы.

   Спустя десять минут на неё смотрела из отражения уже немного улучшенная версия её самой. Волосы, лежащие на плечах и достигающие теперь только лишь до лопаток, придавали ей более свежий и оптимистичный вид. Так-то лучше. Давно надо было это сделать.

   Она повертела головой, рассматривая себя, и осталась вполне довольной результатом. Затем навела порядок в ванной и вышла обратно в спальню. Сегодня ей предстояло много дел. Джил подошла к шкафу, открыла его и поглядела на полки. Она явно хотела что-то сделать с вещами. Что-то сделать.

   Её голова соображала на удивление ясно и быстро, и, когда Джил попробовала представить все свои планы, то отчетливо услышала их в своей голове. У неё были очень важные планы, которые она должна была сделать ещё гораздо раньше, но почему-то всё никак не хотела сделать. Джил ещё раз посмотрела на полки в шкафу, потом закрыла дверцы шкафа и, проведя рукой по волосам, привыкая к их новой длине, направилась из спальни.

   День в полицейском участке почти добрался до обеденного перерыва. Детектив Танилли замечал, как его напарник поглядывает на часы, явно торопя время. Они уже столько времени потратили на возню с отчетами, что Танилли вполне понимал парня. Он и сам бы взвыл, будь на пару десятков лет помоложе.

   - Жуткая погодка. Где-то пекло, где-то ураган, а где-то заливает. Хорошо, хоть у нас прохладно. Какие планы на выходные? - Поинтересовался напарник.

   - Да как обычно, - отозвался Танилли, - навести порядок в доме. Свозить Марикету за покупками. Ну и отдохнуть. В воскресенье Бешеные Псы играют.

   - Будешь смотреть матч? - Оживился напарник.

   - Само собой, - Танилли имел две слабости, главной из которых был отдых в тишине и спокойствии, а второй - футбольная команда, за которую он болел уже не первый год.

   - А вот Оуэн из отдела дознания пойдет на сам матч. Достал билеты, правда, втридорога, - напарник явно завидовал этому Оуэну. Танилли пожал плечами. Убить время на сидение под вопли и рёв болельщиков - ну уж нет, лучше он посмотрит игру дома по телевизору. Хватает ему истерики и криков тут, в участке.

   Они снова замолчали, погрузившись в отчеты. Участок гудел, сновали люди, проводили мимо подозреваемых. Плакала какая-то женщина со свежим синяком на скуле. Обычный день полицейского участка. Танилли не заметил, как погрузился с головой в отчет, когда мимо них пробежал дежурный.

   - Срочно, всем! Стрельба во Дворце Правосудия, возможен захват заложников! Всем свободным офицерам - на место происшествия, - в его голосе звучали нотки почти истерики, и это передавалось окружающим.

   Напарник вскочил из-за стола, проверяя оружие, и Танилли поднялся вслед за ним, испытывая нехорошее предчувствие. Во Дворце Правосудия никогда не происходило инцидентов, это место служило одним из оплотов власти и правосудия.

   Кроме того, Танилли вдруг почуял чутьем, отточенным за долгие годы службы в полиции, что что-то словно сдвинулось с места и несется на город. Это ощущение пришло внезапно, и оно было настолько сильным, что детектив никак не мог от него отделаться. И оно усиливалось с каждой секундой.

   Марикета всегда ходила в церковь, хотя он посмеивался над ней и её рвением. На самом деле, Танилли гордился ею и считал, что такое увлечение церковью ничуть не делает её хуже, наоборот. Она была чем-то стабильным в его, полной безумия и человеческого зла, жизни. И это позволяло бодрее смотреть на мир и знать, что в нем есть еще что-то правильное.