Собрание сочинений в 10 томах. Том 7 - Генри Райдер Хаггард

Хуанна медленно и важно стала отступать вместе с Оттером назад к куче камней, за которой стояли ее спутники, и пела все время, пока шла.

XIX. Безумие Оттера

Хуанна и Оттер вернулись к своим спутникам, которые, лежа за камнями, с изумлением наблюдали за всем происходившим. С души их упало тяжкое бремя, когда они увидели, что целый полк рослых людей пал ниц перед молодой девушкой и карликом.

— Что случилось? — спросил быстро Леонард, когда Хуанна вернулась. — Ваш замысел, кажется, имел успех?

— Отошлите этих людей назад, и я скажу вам! — ответила Хуанна.

Когда Леонард исполнил это, молодая девушка разразилась истерическим смехом, ее напряженные нервы в конце концов не выдержали.

— Вы все должны с большим почтением относиться к Оттеру и ко мне, — сказала она наконец, — потому что мы действительно боги. Не возмущайтесь, Франциско, я начинаю сама верить в это. Уверяю вас, что это факт. Они вполне признали нас за богов, и это — после пятиминутного разговора. Слушайте! — И она рассказала обо всем происшедшем.

Пока она говорила, полк начал двигаться уже не четырехугольником, а по отрядам. Отряд за отрядом проходили они мимо путешественников мерным шагом. Хуанна с Оттером опять стали на камне, и воины, проходя мимо них, бросали в воздух копья с криками: «Слава матери! Слава Змею!» Наконец последний отряд скрылся из глаз.

— Прекрасно, — сказал Леонард, — чем дальше, тем лучше, Хуанна! Вы — самая смелая и ловкая девушка в целом свете. Большинство молодых женщин на вашем месте забыли бы все и в критическую минуту упали в обморок!

— Я только, как попугай, повторяла то, чему меня научила Соа, — скромно сказала Хуанна, — я знала, что при малейшей ошибке с моей стороны буду убита, а это обостряет память. Скажу также, что если тот змей, о котором они так много говорили, хоть немного походит на изображенных на груди жрецов, то я не имею желания ближе познакомиться с ним. Я ненавижу змей. Если кого и надо благодарить, так это Соа!

— Я с удовольствием сделаю это, — сердечно сказал Леонард, пришедший в самое лучшее настроение, — Соа, ты сказала нам правду и хорошо сделала свое дело, благодарю тебя!

— Разве ты принимал меня за лгунью? — ответила старуха, устремив свои мрачные глаза в лицо Леонарда. — Я говорила тебе правду, Избавитель, что мой народ примет Хуанну и твою черную собаку за своих богов. Но разве я не говорила тебе также, что остальным угрожает смерть? Если не говорила, то скажу теперь. Тебя не назвали богом, Избавитель, как и этого Плешивого, — так туземцы звали Франциско из-за его тонзуры, — и твоя черная собака предаст вас своим тявканьем. Когда ты увидишь челюсти Змея, ты вспомнишь, что Соа говорила тебе правду, Избавитель. Быть может, белый человек, в его желудке ты найдешь те красные камни, которые ищешь!

— Молчать! — сказала с негодованием Хуанна, и Соа отступила назад, как побитая собака.

— Проклятая старуха! — произнес с содроганием Леонард. — Это настоящий дьявол в юбке, но если мне суждено попасть в желудок Змея, то, надеюсь, я встречу и тебя там!

— Я, право, не знаю, что с ней сделалось. Воздух ее родины, очевидно, оказывает на нее плохое влияние! — воскликнула Хуанна.

— Все в руках будущего, а пока мы должны сами принять меры к тому, чтобы исход дела был для нас благоприятен. Оттер, слушай меня! — сказал Леонард и дал подробные указания карлику, как себя вести в роли бога.

Затем, позвав Питера и его товарищей, он сказал им, что замысел удался, Оттер и Хуанна приняты народом тумана за богов и для спасения всех необходимо не подавать ни малейшего повода к сомнению в божественности Хуанны и Оттера.

Поселенцы быстро усвоили рассказ Леонарда и поняли, как им надо держаться.

Затем все направились к городу. Впереди шли двое белых мужчин, затем Хуанна с Оттером, сопровождаемые Соа, и, наконец, поселенцы. Через час они были на берегу реки, против города, к которому были подвезены на лодках. На другом берегу реки их ждали жрецы с двумя носилками, приготовленными для Хуанны и Оттера. Тысячи жителей толпились здесь, и когда божественная чета вступила на городскую землю, все распростерлись ниц, разразившись криками приветствия.

Хуанна и Оттер не обратили на это никакого внимания. С подобающим достоинством они сели на носилки, и шествие тронулось. Сзади шли Леонард, Франциско и другие.

Солнце уже клонилось к закату, но путешественники могли еще достаточно ясно разглядеть город и население. Улицы были крайне грубо вымощены, дома стояли отдельно один от другого, окруженные садами. В городе имелась большая торговая площадь. Женщины были гораздо красивее мужчин, с прекрасными большими глазами и величественной походкой.

Перейдя торговую площадь, шествие подошло к воротам нижнего из больших зданий, виденных с равнины; у дверей здания стояли жрецы с факелами. На дворе бил фонтан, и все здание отличалось грубой роскошью отделки. Судя по трону, стоявшему на дворе под навесом и сделанному из черного дерева и слоновой кости, здесь должно было быть жилище короля, как и оказалось впоследствии. Жрецы указали помещение для вновь прибывших: поселенцам в одном углу, Леонарду, Франциско и Соа — в другом; Хуанне и Оттеру отвели две отдельные комнаты во внутренней части дворца. Такое размещение было неудобно в том отношении, что они были отделены друг от друга, но пришлось покориться.

После ужина Леонард, прежде чем идти спать, заглянул на двор и встревожился, увидев у каждой наружной двери, ведущей в помещение, занятое путешественниками, часовых; перед дверьми Хуанны и Оттера стояли жрецы с факелами в руках. Когда Леонард хотел пройти мимо них, чтобы навестить Хуанну, они молча загородили ему дорогу своими большими копьями, и он вынужден был оставить свою попытку.

— Зачем стоят жрецы перед дверьми Хуанны, Соа? — спросил Леонард.

— Они охраняют богов! — ответила та. — Без воли богов никто не может войти!

— Скажи, Соа, — спросил снова Леонард, — ты не боишься, что тебя узнают здесь?

— Много лет прошло с той поры, когда я убежала отсюда, Избавитель, поэтому и думаю, что меня забыли, разве только жрецы откроют мою тайну посредством волшебства!

На следующее утро Леонард поднялся на заре и в сопровождении Франциско вышел на двор. Часовые уже не останавливали его, но жрецы по-прежнему стояли перед дверью Хуанны; Хуанна, услышав шум, вышла и приказала впредь беспрепятственно пропускать к ней ее спутников.

Путешественники вошли, и за ними закрылся занавес двери.

— Я так рада видеть вас, — сказала Хуанна. — Вы не знаете, как страшно мне было одной пробыть всю ночь в этой большой комнате. Я боюсь этих величественных жрецов, стоящих у дверей. Женщины, принесшие мне вчера пищу, все время бродили около и выли, как собаки. Это было ужасно!