Выбирая жизнь (СИ) - Предгорная Арина

— …ей пора уже об этом задуматься, но ты же знаешь… ветер в головах…приходится мне… Калларскую, разумеется, советуют, но я слышала, что господин Байрин оставил преподавательскую… этот новый стихийник так себе, а моей девочке нужен самый… Ох, что же это я! Райда! — дама нетерпеливо махнула рукой в сторону кареты. — Иди сюда, золотко!

Зоратт чуть повернул непокрытую голову в сторону открывшейся дверцы экипажа. Выпорхнувшая наружу девушка была юна, лет шестнадцати от силы, свежа и миловидна. Со своего ракурса Вир не видела лица мужа, а юное создание так и сверкало улыбкой в его сторону. Никакого воспитания и скромности ни малейшей!

— Бьорди, это моя дочь…то есть не моя, а Уитмара, но мне как родная…

Виррис вдохнула морозного воздуха, зубы сводило. Голос у юной особы оказался высокий и чистый. Надо подойти, прекратить это всё. Вроде бы ничего особенного: просто обмениваются новостями, но желание вцепиться старшей даме в белобрысые кудри усиливалось. Зоратт немного отступил назад, убирая со своего пальто нахальную дамскую лапищу, однако, судя по всему, не делал попытки завершить встречу, указав на замершую неподалёку супругу. А их вообще-то в Сайттене ждут!

— …что скажешь, милый? Академия не является для нас предпочтительной, верно, Райда?.. Леаворская Школа славится… ты великолепный наставник и… О, мы все уверены: у девочки та же стихия! Ты мог бы…

Ну нет.

Виррис наконец отмерла и в несколько шагов преодолела бесконечное холодное пространство. Женщина в ядовитого цвета накидке обернулась с недоумением, лицо мужа осталось приветливым и спокойным, лишь сжатые губы выдавали сдерживаемую досаду.

— Леавор далековато от поместья лорда Кадерса, не находишь? — вежливо договорил Зоратт. — Где он сам, кстати?

— Дела не позволили Уитмару сопровождать нас. Но мы уже завтра возвращаемся в Сайттен, а сегодня можно… Ты надолго в Каллар?

Ну нет!

— Вот вы где, Бьордхард, — нежно вклинилась Виррис в увлекательный диалог, пресекая ещё одну бесцеремонную попытку дамы подцепить ярко-розовым ноготком пуговицу на мужнином пальто. И это при падчерице!

Осмелившись, Вир прижалась к нему, снизу вверх заглядывая Бьорду в лицо, вдохнула смесь медовой сладости с ощутимой горчинкой. Касаться его стало жизненной необходимостью, но пальцы дрожали, а ей было страшно выдать себя. Деланно спохватившись, развернулась к блондинке.

Та умолкла и смерила Вир препарирующим взглядом, тонкая, идеальной формы бровь нервно дёрнулась.

Ладонь Бьорда уверенно легла на виррисову талию.

— Простите, дорогая, задержался. Я уже шёл к вам.

Его голос чуть дрогнул, ей послышались такие редкие теперь тёплые нотки. Рад вмешательству?

— Бьорди? Ты нас не представишь? — выжидательно улыбнулась дама, хлопнув бесконечными ресницами.

— Леди Виррис, моя жена, — охотно представил Зоратт.

Вир прострелила дамочку взглядом, не удостоив ту ни одним из положенных этикетом жестом.

— Виррис, это Мирея Кадерс. А это юное прелестное создание — леди Райда Кадерс.

Вот, значит, какая эта Мирея. Приставку «леди» для неё муж опустил. А Виррис мстительно порадовалась, вдруг вспомнив о проделках маленького виконта Вейсдгара, изводившего эту женщину. Это неправильно, в конце концов, дела прошлые, а бывшая жена Бьорда, как бы то ни было, о чужом мальчишке заботилась и против его присутствия в своём доме не возражала, но… Это цвет взбесившейся фуксии на Виррис так действует, точно. И невозмутимый вид её мужа.

— Рада знакомству, леди, — фальшиво улыбнулась Вир. — Бьорд, мы опаздываем.

Во взгляде, обращённом Виррис на Мирею, сверкали молнии, та даже отступила на пару шагов. Ладонь Зоратта приятно согревала, жар от неё проникал через густой мех.

— Мирея, леди Райда, мы с супругой вынуждены с вами…

— Ох, какая жалость! А я надеялась, ты задержишься, Бьорди, мы могли бы подробнее обсудить поступление дочери в Школу. Уверена, твоё заведение — лучший выбор!

Вир скрипнула зубами.

— Мне бы твою уверенность, Мирея, — прохладно улыбнулся Бьорд.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

И простился с обеими с безупречной любезностью, а Виррис едва выдавила из себя что-то относительно вежливое: дамочку, беззастенчиво флиртовавшую на глазах падчерицы с чужим мужем, остро хотелось зашвырнуть в ближайший куст.

К точке построения портала Виррис направилась злым стремительным шагом, Бьорд не отставал.

— Бьорди..? — саркастично выплюнула девушка, глядя строго перед собой.

— Мне тоже не нравится, — согласился Зоратт.

Она злилась, искры так и летели. Он смотрел на жену во все глаза: неужели?..

— Неужели?! Вы ни разу не поправили её!

Виррис осеклась, увидев ожидающего мага, устраивать сцену при посторонних для леди недопустимо. Кипела, едва заставляя себя спокойно стоять на месте, пока муж договаривался о переносе и отдавал деньги, стряхивала излишки рвущейся наружу магии, роняла искры в утоптанный поскрипывающий снег. Намеренно не дала придержать себя за локоть, шагая в дрожащий водной рябью воздух. Портал вынес их к воротам её… зораттова особняка, и Виррис вполсилы толкнула боковую створку, не прикасаясь руками. Кованая дверка распахнулась легко, как бумажный листик на ветру; от удара по лицу Зоратта спасло лишь то, что створка открывалась вовнутрь.

— Виррис, — позвал опешивший муж, мягко тронув винно-красный мех в районе локотка. — У Миреи такая манера общения; обращать внимание и поправлять — только больше провоцировать. Чем я вас так расстроил? Не понравился дом? Не нужен? Я же не навязываю, только хотел как лучше. Просто скажите, что вы хотите, и…

— Да ничего не хочу! — выкрикнула девушка ему в лицо. — Ни дом, ни вас! И не трогайте меня!

Она гневно толкнула воздух между ними, и Бьорду досталось изрядно её обиды и бурлящих эмоций: его буквально швырнуло в ближайший сугроб. Родная стихия смягчила падение, поймала снежными лапами, стряхнула россыпь снежинок с пальто и непокрытой головы. Зоратт остался сидеть, снизу вверх уставившись на тяжело дышащую жену. Кипящую гневом, необыкновенно красивую даже такую.

— Да гори оно всё!.. Делайте что хотите! Продавайте, покупайте, обсуждайте, устраивайте чужих бесцеремонных девиц хоть в Школу, хоть в свою… И к сестре я пойду одна, и возвращаться не буду, не вижу смысла! — шипела она.

— Виррис…

— Оставьте меня в покое, Бьордхард! Я думала, что всё ещё…а вы… Вы даже подарок мой не открыли! Я столько времени искала, выбирала, два десятка каталогов просмотрела, сравнивала цвет и чистоту, я ничего, вообще ничего в этом не смыслю! Граф Вестеро сам положил глаз на этот экземпляр, уговаривал уступить ему… хотела увидеть радость на вашем лице, а ты просто… убрал в ящик!

У Зоратта вытянулось лицо. Он сделал попытку подняться, но получил ещё один удар, смазанный на эмоциях. Резко развернувшись, Вир побежала по припорошенной дорожке.

— Виррис, подожди! Вир!..

— Ненавижу!

Яркая шубка пропала за заснеженными деревьями.

— Я думал, там запонки, — сконфуженно пробормотал Бьорд.

Сцена обескуражила, не напугала подступающими женскими слезами, но напрочь выбила из равновесия. Вскочил и, не отряхиваясь, устремился в дом. Внутри жгло и горело, сердце стучало в горле, затрудняя дыхание.

В тот день Виррис, преодолевая неловкость, положила на его прикроватный столик маленькую коробочку, в которые обычно упаковывают запонки. Не любил он получать это украшение в подарок. Ну как он рассказал бы ей, своей пока ещё жене, о старой выходке первой госпожи Зоратт! Мирея однажды преподнесла ему дивной работы аксессуар, дымчатые камни, оправленные в белое золото. В манжетах его сорочек запонки смотрелись с безупречной элегантностью… Пока приятельница Миреи, переусердствовав на званом ужине с аззарийским вином, не шепнула, посмеиваясь, что супруга выбирала камни в цвет глаз последнего любовника.

Берг, царственно выплывший было встретить хозяина, едва успел отскочить в сторону; Зоратт уже лез в тот самый ящик за оставленным без внимания подарком. А ведь почти две недели прошло, и всё это время Виррис молчала. Откинул нетерпеливо изящную крышечку… зажмурился, хотя блеск не слепил, был ровно таким как надо, неярким и благородным, распахнул веки; чёрные зрачки пульсировали, то сужаясь до крохотной точки, то занимая половину радужки. На бархатном ложе покоился великолепнейший голубой бриллиант, подобного которому в коллекции Бьорда не было. Тёплую ровную силу излучала каждая грань. Вот о чём его пламенно-рыжая девочка шушукалась с сестрой и, думая, что тайком, перебрасывалась словечком-другим с его светлостью. А Вестеро, известный своей страстью к драгоценным камням, значит, помогал. И никто ему, Бьорду, ни слова, ни полслова за всё это время!..