Джихад. Экспансия и закат исламизма - Жиль Кепель

В противоположность британской политике, превратившей Лондон в 90-е годы в столицу мирового исламизма, Париж сделал крайне затруднительным въезд на французскую территорию арабских активистов, прибывавших из-за границы. Среди выходцев из Алжира возникло движение сторонников ИФС, группировавшихся вокруг Алжирского братства во Франции (АБФ) (La Fraternite Algerienne en France, FAF) и его еженедельника «Le Critere». Этот бюллетень, публиковавший с самого начала гражданской войны «новости джихада», был закрыт властями в качестве предупреждения о пределах, которые нельзя переступать.[378] В то же время шейха Абдель Баки Сахрави, одного из основателей ИФС, бежавшего в Париж, где он возглавлял мечеть в «арабском» квартале Барбес, тогдашний министр внутренних дел Шарль Паскуа считал прекрасным партнером на переговорах.[379] Пользовавшийся большим моральным авторитетом, шейх заверял, что для активистов партии, проживавших во Франции, территория страны являлась абсолютно неприкосновенной, и никак иначе. Объединять сторонников, тайно собирать средства на вооруженную борьбу или организовывать подпольные поставки оружия из бывших восточноевропейских народных демократий было возможно лишь при одном условии: держаться строго в стороне от французских политических игр, связанных с исламизмом во Франции, от конфликтов в пригородах страны и даже от дебатов вокруг ношения платка в школе. Власти панически опасались, что насильственный джихад будет перенесен из Алжира во Францию в форме спровоцированной активистами «интифады» в бедных районах, населенных детьми иммигрантов.

С другой стороны, с 1989 года, как было показано выше, французские исламистские движения руководствовались противоположной стратегией. В глазах Союза исламских организаций Франции (СИОФ) и аналогичных групп, громче всех заявлявших о себе в делах о платках в школе, наличие растущего числа мусульман — французских граждан превратило Францию в «землю ислама» («дар аль-ислам»). По мнению этих организаций, молодые французские мусульмане должны были иметь возможность соблюдать шариат в личном плане. Эта позиция, предполагавшая создание и структурирование во Франции «мусульманской общины» как таковой, ведомой исламистскими активистами и под их лозунгами, ставила своей целью превратить данные организации в посредников и партнеров на переговорах с государственными властями.[380] Она предполагала, однако, что эти организации будут способны гарантировать порядок и социальный мир. Поэтому те крайне враждебно относились к любой радикализации или насилию, связанным с зарубежными странами. С того момента, как они провозгласили Францию «землей ислама», развязывать здесь джихад запрещалось. Это вытекало из их отношения к французским властям, которых они хотели убедить в незаменимости своей посреднической роли в качестве представителей общины.

До 1994 года «франко-французские» исламистские организации и группы поддержки джихада в Алжире не смешивались друг с другом: первые избегали поднимать алжирский вопрос,[381] вторые сторонились исламских проблем, возникавших во французском обществе.[382] Однако в августе 1994 года, после убийства в алжирской столице боевиками ВИГ пяти французских чиновников, полиция «расставила сети», в которые попались руководители АБФ,[383] а также алжирский имам Ларби Кешат,[384] возглавлявший одну из крупнейших столичных мечетей, а также другие лица. Они были интернированы в военный лагерь Фоламбре в департаменте Эн, затем некоторые из них были высланы в Буркина Фасо. В разгоравшемся конфликте между вооруженными исламистами и французским государством последнее проявило твердость и дало знать, что оно не потерпит ни в какой форме превращения войны в Алжире в угрозу французским интересам, защищенным «неприкосновенностью», которую воплощала фигура шейха Сахрави (этого деятеля полиция не потревожила).

В первое время поводы для тревоги давало Марокко: 24 августа молодые террористы убили испанских туристов в марракешской гостинице, а их сообщники были арестованы в Фесе и Касабланке, все дети алжирских и марокканских эмигрантов, проживавших во Франции, невдалеке от Парижа и Орлеана. Аресты, проведенные французской полицией, и начавшийся процесс по данному делу впервые выявили существование транснациональной исламистской сети. В нее входила молодежь из пригородов, имевших опыт насилия и обращения с оружием. В нее, как и в группу шейха Абдель Рахмана в США, входили студенты-идеалисты, а также молодые безработные из числа мелких правонарушителей или токсикоманов; некоторые из них совершили серию «разбоев», чтобы добыть деньги на финансирование организации. В конце 80-х годов, открыв для себя религию — или вернувшись к ней, — они попали в руки двух людей с темным прошлым. Один из них, бывший руководитель марокканского радикального исламистского движения, скрывался в Алжире, затем прибыл во Францию с паспортом, выданным властями этой страны.[385] Будучи идеологом группы, он в 1992 году помогал переправлять ее членов в афганские лагеря. Позже деятельность организации была переориентирована на дестабилизацию марокканского режима при помощи террористических акций, направленных против иностранных туристов и евреев, по примеру египетской «Гамаа исламийя».[386] Как и нью-йоркских заговорщиков, их «коллег» во Франции отличали крайне низкий интеллектуальный уровень, наивность, неосторожность и религиозное рвение, что не позволило им завершить намеченное предприятие и дало возможность быстро арестовать почти всех участников организации.

Ликвидация последней в конце 1994 года помогла понять, что некоторые радикальные исламистские формирования начали открыто посягать на неприкосновенность французской территории. В самом деле, впервые в вооруженной акции, хорошо организованной — и не без сочувствия на международной арене, — оказались замешаны молодые французские арабы, хотя к терроризму они скатились уже за границей. Это свидетельствовало по меньшей мере о том, что, несмотря на гарантии французских исламистских организаций, претендовавших на роль посредника между общиной и властями, через некоторые мечети и экстремистски настроенных проповедников до молодежи из пригородов, подвергшейся реисламизации, могли дойти призывы к джихаду. Год спустя переход к терроризму произойдет уже на территории самой Франции.

«Джихад против Франции», объявленный Джамелем Зитуни, начался накануне Рождества 1994 года с захвата аэробуса кампании «Эр Франс», вылетавшего из столицы Алжира. Джихад вылился в серию терактов на французской территории, совершенных летом и осенью 1995 года, и продолжался вплоть до зверского убийства тибеиринских монахов, чьи обезглавленные тела были найдены 21 мая 1996 года. И по сей день обстоятельства этого зверского убийства, как и другие крупные антизападные террористические операции исламистов — такие как взрыв во Всемирном торговом центре или акции, приписываемые Усаме бен Ладену, — остаются окутаны покровом тайны. За спинами исполнителей здесь также стоят теневые фигуры, принадлежность которых теряется в запутанном клубке нитей. Уже отмечалось, что сам Зитуни находился под подозрением, а аморфная структура ВИГ (руководители партизанских отрядов — лондонские представители — террористы во Франции) не позволяла прояснить ситуацию. Но кто бы ни были те, кто замыслил и провел эту операцию, война ВИГ против Франции как социальный феномен имела очень важные последствия для всего исламистского движения по обеим сторонам Средиземного моря.

Когда аэробус «Эр Франс», посаженный в аэропорту Марсель-Мариньян, был взят штурмом жандармами, застрелившими четырех «воздушных пиратов», наиболее осведомленные наблюдатели отметили, что в войне произошел поворот и что отныне она будет продолжаться на французской территории. Однако конкретные операции были начаты лишь через полгода, после гибели шейха Сахрави, гаранта «неприкосновенности» Франции, который был убит (вместе с одним из своих приближенных) в своей мечети 11 июля 1995 года.[387] Позднее орудие убийства будет найдено в рюкзаке у Халеда Келькаля, застреленного жандармами 29 сентября в ходе облавы в лионских лесах. В восьми террористических актах в период с 25 июля по 17 октября были убиты 10 и ранены 175 человек. Ответственность за эти операции ВИГ так и не взяла на себя, если не считать потока угроз в адрес Франции, «врага ислама», сочетавшихся с призывом к президенту Шираку стать мусульманином. Доказанная с помощью улик причастность к этим терактам людей, принадлежавших к данной организации, факт получения ими денег от одного из лондонских издателей бюллетеня «Аль-Ансар», а также заявления одного из обвиняемых на процессе в июне 1999 года[388] убедили большинство аналитиков в том, что заказчиком являлась ВИГ во главе с Джамелем Зитуни. Распространяя террор на Францию, она, видимо, рассчитывала заставить французское государство прекратить поддерживать Алжир и тем самым ускорить падение алжирского режима. Однако, учитывая аморфность ВИГ, которая, как подозревали руководители ИФС в изгнании и некоторые наблюдатели, была нашпигована агентами спецслужб алжирской армии и действовала по их сценарию, другие аналитики усматривали в «войне против Франции» 1995 года стратегию тех же спецслужб,[389] направленную на получение противоположного результата — усиления поддержки Алжира со стороны Парижа и безжалостного подавления всех сетей поддержки вооруженного алжирского исламизма во Франции и по всей Европе.