Фантастика, 1982 год - Сборник

Легче допустить, что я проспал до сегодняшнего утра, ведь спать хотел по-настоящему… Это хоть похоже на правду в отличие от варианта с путешествием в Средиземное море, Атлантику, Индийский океан, на морское и океанское дно на жемчужном шаре в сопровождении очаровательной инопланетянки.

– Разгадка проста! - воскликнул я. - Я волновался перед полетом в Красную поляну, и мне все это приснилось. Во сне я летел с тобой на вертолете, представь себе. И мне показалось, тоже во сне, конечно, что просыпаться не обязательно. Проспать почти двое суток! Можно ли это представить?

– Трудно… - односложно ответила Женя. - Согласна дать тебе.еще одну попытку. Учитывая, что сегодня - тринадцатое число.

– О, завтра я буду ждать тебя в такси у самого дома отдыха!

– Идет.

…Проснулся я рано: кто-то тихо, старательно, настойчиво стучал в мое окно. Прислушался - стук повторился. Я быстро встал, подошел к окну, отдернул слепую белую занавеску, уколов палец сломанной иголкой, которая торчала из оконного переплета… Высасывая из пальца кровь, я не без удивления обнаружил за окном Женю. Милое лицо, сонные еще глаза, а голос - веселый, звонкий:

– Я думала, ты опять проспишь! Да открой окно, а то плохо слышно.

– Я уколол палец, - сказал я громко. - Сейчас выйду.

По лицу Жени промелькнула летучая тень, тревога, почти неуловимая, как ночная птица. Прожужжал зеленый жучок и утих, ударившись о стекло…

…Из Красной поляны вертолет нес Женю и меня над тенистыми ущельями, а я увидел незнакомку из сна. Именно увидел, а не вспомнил. Или, может быть, представил так отчетливо, что невольно прикрыл глаза и подумал о шаре. Показалось: вот он, протяни руку и дотронешься… Открыл глаза. Мне и в самом деле захотелось увидеть его. Наяву. Но я знал, что это невозможно. И тогда появилось оранжевое пятно на стекле вертолета. Медленно ползло оно по стеклу. Цвет его изменился, и мне показалось, что это изображение жемчужного шара незнакомки. Так и есть, очень похоже! Иллюзия полная…

Я услышал:

– Кто-то слишком много себе позволяет. - Это было сказано тихо, но внятно.

Женя! Боже, до чего захотелось вспылить. Но я сдержался.

Задумался. Кто слишком много позволяет себе? Ответ вовсе не очевиден. Если Женя имела в виду женщину с зеленым гранатом, то откуда она знала про жемчужный шар? Если меня, то и вовсе непонятно: при чем тут пятнышко на стекле вертолета, которое, кстати, исчезло?

Я внимательно изучаю Женю. Исподволь разглядываю ее.

Кажется, она этого не замечает. Несколько непринужденных слов - и мне показалось, что она сама готова отвлечь меня от моих размышлений. Но нет! Она не так проста, как мне казалось… не так проста.

– Что ты имела в виду, Женя?

– Я вспомнила, что камера хранения работает очень плохо! - Ко мне обращены ясные светлые Женины глаза, и я мысленно каюсь, что минуту назад допускал иное, не то, что она подразумевала.

А откуда-то из глубины моего существа всплывает мысль, от которой теплеют виски. “Тот день, когда было море, и старый фрегат, и песня ветра - если он был - не потерянный день”.

Именно светлый круг на стекле вертолета заставил вспомнить слова, которым я готов был поверить. О камере хранения и второй женщине с гранатом, о второй инопланетянке.

О мимолетности соприкосновения миров.

Незнакомка, я и Женя

И все же наступил день, когда я рассердился на себя Женю, на камеру хранения и авторов вздорных гипотез.

Пора наконец избавиться от навязчивой мысли о сатурнианцах, которые якобы появляются на необыкновенных летательных аппаратах, свободно парят над Гималаями, в глубине морской передвигаются с помощью неких светящихся колес, выныривая на поверхность, чтобы запросто поболтать с наивными простачками третьей планеты и снова заняться своими делами.

…Рано утром я пошел на базар, купил букет чайных роз, три килограмма винограду, корзинку, в которую сложил виноград, прикрыл его журналом, сверху положил розы, приладил плетеную крышку и сдал в камеру хранения.

Принимала та женщина… Была она в золотисто-желтом платье с белым газовым поясом, в дымчатых очках, на плечах - легкий шумящий плащ, на запястье - браслеты, на смуглых ногах серебристые туфли с высокими каблуками, расписанными золотыми волнистыми линиями. Я застыл как вкопанный. Передо мной была комната с голубым ковром и маленьким столиком. На столике - хрустальный стакан, в стакане - алый цветок. Куда это подевались саквояжи и сумки?…

Женщина стояла чуть в стороне, и я потому и видел это пространство с белыми и желтыми бликами. Но вот она сделала два-три шага, и комната с голубым ковром утонула в полутьме. Я протянул ей корзинку. И тут заметил транспортер, опустил на ленту корзинку и взглянул на женщину. Под башней темно-золотистых локонов - неподвижное, строгое лицо.

– Все? - спросила она.

– Все, - ответил я, не решаясь добавить ни слова.

Осторожней, подумал я невольно, не подавай виду, что ты ее хочешь провести, иначе… Что будет, я не знал, но твердо решил подарить ей розы… позже. Интуиция подсказывала, что тайна голубой комнаты мне не откроется, если я сейчас заговорю.

Быстро промелькнула неделя.

На пляже, где не раз поджидал я Женю, представлялось вдруг, что комната с голубым ковром исчезла и женщина - тоже. Не пора ли, спрашивал я себя…

И вот новый день: у крутого берега я ловил знакомую минуту - показывалась бесшумная электричка, волна полого ложилась на гальку, голубоватый лес казался древним, сказочно живописным и притягивал к себе. Я подплывал к берегу, бросался на гальку, но все переменялось вокруг: и лес много терял в моих глазах, становился обычной рощей на взгорье, и на грлой полосе берега, круто взбегавшего к его подножию, открывались рытвины, горы щебня, железнодорожное полотно… И все это заставляло меня снова ждать встречи с той минутой: я уплывал в море и высматривал электричку. Вот она появлялась и словно незримой чертой отделяла прошлое от будущего.

Но с каждым разом впечатление становилось слабее… И с этим я ничего не мог поделать.

“Что необычного нашел я в камере хранения?-” - думал я, и бродил по берегу, и искал парней, размышлявших о ней много дней назад…

Я подошел к Жене, и мы стали собираться. У камеры хранения я остановил ее. Теперь, спустя восемь дней, должно многое проясниться.

– Подожди.

Подошел к знакомому окошку. Протянул квитанцию. Женщина была рядом со мной, только на ней было другое платье, белое с голубым поясом. За ней угадывался неувядающий алый цветок на столике. Темный контур цветка плавал над хрустальным стаканом. Старая мысль промелькнула опять.

“Зачем им… этим… старые вещи, если они могут сотворить в мгновение ока все, что надо - и более того?” Я взял корзинку, откинул плетеную крышку. Розы были свежее, чем восемь дней назад. Но вчера выяснилось, что у Жени - день рождения. Я протянул ей букет. А голова была занята другим: что происходит? Женщина отошла от окошка, но я успел заметить, как белым огнем полыхнул ее гранат. Цветок как будто плавал над хрустальным стаканом, и столб света выхватил из тьмы голубой ковер, и мне послышался там шум моря. “Вот оно что! - подумал я. - Им действительно нужны подлинные вещи. Пусть старые, но подлинные. Там, у них на другой планете, наверное, музей, лаборатория, что еще?… Взамен они возвращают дубликаты, копии. Им это по силам. Просто!…”