Сопротивление бесполезно - Тиана Макуш

Когда леди вышла, он так и остался стоять на коленях, ожидая решения по своей просьбе. Только странно: за всё время их отношений, это первый раз, когда к Лире кто-то пришёл. Если не считать той смущающей встречи с её братом, но она-то была случайной.

— Вот так вот и живём, Марготта…

Погрузившись в размышления, Вадик услышал обрывок фразы, но всё равно не сразу понял, что в открывшуюся дверь вошла не только Лира. Хотя, иначе с чего бы ей разговаривать вслух? С самой собой, что ли? И это вряд ли был Олег — он специально же попросил разговора наедине (в кои-то веки удалось почти до последнего утаить намерения от брата, и то пришлось выслушать кучу всего о себе, да бесплодные уговоры передумать; хорошо хоть настоял, чтоб Олег не лез не в своё дело, дал ему самому всё объяснить), а тот ещё не закончен. Сердце забилось чаще: это сейчас он остался в джинсах и футболке, а если бы был обнажён, как обычно во время сессий?! Но тут же резко стало не до мелочей, потому что второй голос он просто не мог не узнать.

— Неплохо живёте, дорогая. Очень даже. Но двое нижних… Не тяжело? Хлопот не доставляют?

Как во сне Вадик медленно развернулся всем корпусом на голоса, оставаясь при этом на коленях, и встретился со взглядом любимой девушки… Смотрящей на него сейчас с прежним равнодушным холодом и без малейшей капли удивления. Знала. Слабоумным он никогда не был и прекрасно понял, что его Рита-Маргарита, возлюбленная, та, ради кого готов был попрощаться с Темой, — Верхняя.

Почему он не догадался? Ведь были же намёки! Сам сравнивал со Снежной Королевой, да и она говорила, что выбирает сама. Как Лира. И ведь не ёкнуло ничего, не возникло ассоциаций. А ещё — Рита знала о нём. И Лире. Вот только как давно?

Не до среды точно, иначе вряд ли бы у них случилась та сумасшедшая ночь. А вот в четверг… Она отменила встречу после обеда, да и сегодня отговорилась делами. Точно, значит, вчера. Вопрос «как» был не так актуален, как «что теперь делать»? Потому что первая радость от осознания, что не придётся жёстко контролировать свои желания, сменилась быстро нарастающим ужасом: он встречался с двумя Доминами, обманывая обеих! Пусть недолго, пусть обман выражался всего лишь замалчиванием… Блин, ещё же и переспал тоже с обеими!

Задумчивый голос леди вырвал из внутренней паники, заставляя вслушиваться в разговор, продолжающийся, словно его и нет здесь, словно он… мебель. Неожиданно это заводило.

— Как видишь, вполне себе доставляют.

— М-дааа, совершенно невоспитанный мальчик! Не моё дело, конечно, Лира, но…

Пока ещё его Верхняя лениво отмахнулась.

— Знаю, знаю. Но, во-первых, он у меня совсем недавно, во-вторых, всё же в Теме новичок, так что огрехи ещё долго будут всплывать. Ну и в-третьих… кажется, двое — это всё же многовато. Но не отказываться же. Не комильфо…

Рита прищурила глаза и предвкушающе улыбнулась.

— Отказываться не комильфо. А если просто… передать? В другие, хорошие руки?

«Хорошие» было сказано таким тоном, что по хребту продрало морозцем. А член уже жил своей жизнью, изо всех сил подтверждая, что да, он тоже хочет, чтоб его, вместе с хозяином, передали! Рита… нет, госпожа Марготта ощущалась совершенно иначе, чем леди Лира. Так, как ему точно нужно. Меж тем обе девушки подошли к нему, всё ещё стоящему на коленях вполоборота, и окинули взглядами. Первая жадно и угрожающе, вторая — задумчиво и насмешливо. И рядом с двумя нависающими Верхними особенно остро возникало ощущение собственной подвластности, готовности услужить, чтобы доставить удовольствие.

— Передать? Передать можно, ты права. Но Ёжика я тебе точно не отдам. Да и полные мазы всё же не твой профиль, — ну вот, он так и знал! Снова Олег влез, а ведь это с ним, Вадиком, с первым познакомилась Лира. И он ещё уверял, что Вадик делает глупость, отказываясь от Лиры. Пусть радуется, что больше ни с кем не придётся делить Верхнюю, придурок! — А вот этот мальчик… Почему бы и нет? Да и непохоже, чтобы он был против побыть вещью, чьё согласие не требуется. Дик! Не позорь меня, развернись уже полностью и встань нормально!

Под «нормально» явно подразумевалась поза-приветствие, и Вадик спешно выполнил приказ, выкидывая из головы ненужные мысли и детскую нелогичную обиду на слова Верхней. Он не совсем улавливал тщательно замаскированную суть разговора, но чувствовал, что она там есть. А побыть вещью… Не против, если в руках любимой девушки. Правда, не постоянно, а периодически, но это ж они потом наверняка обсудят. Пока же он с надеждой смотрел в её глаза и ждал. Решать всё равно не ему.

Мягкая ладошка погладила по щеке.

— Ну что, маленький невоспитанный саб, пойдёшь ко мне?

Она согласна! Вадик расплылся в счастливой улыбке, и тихо, но с чувством прошептал: «Да!», и тут же щёку ожгла неожиданная резкая оплеуха.

— Тогда глаза вниз, поганец! — вздрогнув, он выполнил приказ, с нетерпением ожидая, что за этим последует. А казавшаяся хрупкой рука уже больно вцепилась ему в волосы, запрокидывая голову максимально назад, заставляя сглатывать от неудобного положения. — И обращайся ко мне Госпожа Марготта, — потом уже Лире: — Я займусь его дрессировкой как можно быстрее. Вот увидишь, скоро это недоразумение превратится в идеального саба и будет гавкать по команде!

Лира тихо рассмеялась, а у него лишь сердце колотилось сильнее, а член грозил уже лопнуть. Гавкать? Да он не только гавкать, а и хвостиком от радости крутить готов! Если в него эту штуку вставят. Уже сейчас. Никакая дрессировка не нужна — ради Маргариты он сделает всё и в лучшем виде. Но если ей так хочется… Пусть. Именно этого не хватало в Лире. Этой грубости и жестокости. Она оказалась слишком… мягкой. Да, отдавала приказы, но словно оставляя выполнение на их с Олегом совести. А хотелось, чтоб безапелляционно, чтоб даже мысли не возникло не выполнить!

Тут на член сквозь грубую ткань болезненно надавили. Ёпт! Наверняка подошва босоножек! И он ещё хотел попробовать удары? Нет, права была Лира, это больно. Даже сейчас, при простом давлении… которое стало её сильнее. Вадик тихо заскулил, а его новая Верхняя довольно рассмеялась.

— Лира, а нашему малышу-то происходящее ооочень нравится. А говорила, что унижения не любит.