Двойник для шута - Виктория Угрюмова

Как всегда, юную императрицу поразило несомненное сходство Террил с ее сородичами, но теперь Арианна удивлялась гораздо меньше: она постепенно привыкала к тому, что императорские гвардейцы и их семьи — это отдельный народ, маленький, однако вполне самостоятельный и во многих отношениях совершенно необычный.

То, как легко двигалась графиня, какой восхитительной фигурой обладала, тоже было непривычным. Роанские придворные дамы шушукались по углам и завистливо вздыхали: им не удавалось сохранить такую юношескую стройность и легкость после родов.

Граф Теобальд Ойротский сиял от счастья, и вместе с ним радовались все остальные.

Когда официальная церемония представления была закончена и мужчины удалились, оставив дам посплетничать наедине, Арианна не удержалась и, совершенно по-детски взяв Террил за руку, принялась расспрашивать:

— Какой он?

— Сын? — очаровательно улыбнулась графиня. — Весь в отца. С янтарными глазами и обещает стать настоящим красавцем.

— Большой?

— Ну, дорогая Арианна. Если сравнивать с обычными детьми, то он настоящий великан. Но ведь это неудивительно, правда?

— Как же вы оставили его в Гравелоте, такого крошку, милая Террил? — спросила императрица. — Вы же должны с ума сходить без вашего малыша. Может, я попрошу Ортона, чтобы он приказал привезти ребенка сюда?

— Что вы, что вы, Ваше величество! — запротестовала Графиня. — Даже не думайте об этом.

— Арианна, — вмешалась в разговор баронесса Кадоган. — Не стоит нарушать традиции и пытаться вмешиваться в уже отлаженный ход событий. Мы все так росли — вдали от родителей, от императорского двора. И ничего, как видишь, выжили. Все мы тоскуем по своим детям, и это вполне нормально, однако малышам нужен простор, воздух, много пищи, причем не кулинарных шедевров, а чего-нибудь простого и полезного. И строгое воспитание. Такого воспитания мы не можем дать своим детям здесь, в столице, исполняя обязанности придворных Его величества. Поэтому пусть растут на попечении наших старых и преданных слуг, в своих замках. А мы будем навещать их время от времени. В четырнадцать лет сын Террил воссоединится со своей семьей, как и многие наши дети,

Арианна хотела заметить, что слово «многие» здесь неприменимо, ибо у императорских гвардейцев семьи небольшие и почти все они были бездетными, однако она сочла эту тему слишком больной и слишком серьезной для такого прекрасного дня.

— Я все поняла, Алейя, — сказала она негромко. — Правда. Лучше бы вам, конечно, почаще объяснять мне все тонкости придворной жизни, а то периодически я продолжаю себя чувствовать маленькой лотэрской провинциалкой. А теперь скажите, как вы с Теобальдом назовете своего первенца?

— Хэрриотом, — незамедлительно откликнулась графиня.

— Какое красивое имя, — одобрила императрица. — Вы сами придумали или это тоже родовое?

— Конечно, родовое, — рассмеялась Террил, обнажив в улыбке белоснежные крепкие зубы. — У гравелотских сеньоров все построено на традициях и обычаях — иначе бы нам просто не выжить. Нас слишком мало. А Хэрриотом звали моего предка, в нашем роду он был весьма известен и даже считался героем. Поэтому Теобальд и захотел, чтобы его сын носил именно это имя.

— Вы не сердитесь, графиня, что я занимаю ваше время? — лукаво поинтересовалась Арианна. — Ведь господин граф так давно вас не видел. Например, Алейю нельзя удерживать подле себя больше двенадцати часов подряд, потому что она начинает нервничать и печальная тень барона Сида Кадогана маячит в предпокое, словно укор совести.

— Какая же ты бываешь ехидная, — потупила глаза Алейя. — Если бы я не знала, что остальные двенадцать часов ты обо мне и не вспоминаешь, подумала бы Бог знает что.

— Я приехала еще вчера утром, — сказала Террил. — Думаю, сейчас граф не в претензии.

— И молодые женщины весело засмеялись, перемигиваясь и строя забавные рожицы.

В этом прекрасном расположении духа их и нашел Аластер, пригласивший императрицу и ее придворных дам к обеду.

Ежегодный роанский турнир собирал огромное количество гостей и участников со всего света. По пышности с ним могла сравниться, пожалуй, только свадьба императора. Гостиницы, постоялые дворы и даже простые трактиры были буквально забиты приезжими, но хозяева, конечно, не жаловались на такой наплыв постояльцев.

Огромный амфитеатр не мог вместить и десятой части желающих посетить турнир и полюбоваться этим великолепным зрелищем. На зеленых склонах были разбиты цветастые шелковые шатры участников и их спутников. Рыцари, по традиции, останавливались под открытым небом.

Множество игроков заключали пари. На кон ставились и мелкие серебряные монеты, и целые состояния. Контракты заключали тут же, в маленьких палатках, разбросанных вокруг рыцарского лагеря, над которыми на белых досках были вывешены условия нескольких десятков возможных комбинаций ставок. Празднично одетые люди выстраивались в очереди, и тут же бродили стражники и сотрудники Тайной службы, охраняя покой и безопасность сограждан.

На огромной круглой арене выступали жонглеры, акробаты и фокусники, развлекая почтенную публику. Разносчики напитков и сладостей бродили вдоль рядов, предлагая свой товар. Отдельно от граждан Великого Роана и сопредельных государств были размещены ходевенские вельможи, издалека прибывшие на этот грандиозный праздник. Они разительно отличались от всех и представляли собой удивительное зрелище, так что многие, очень многие смотрели не на арену, а на ходевенцев, находя в этом не меньший, а то и больший интерес.

Наконец запели фанфары, возвещая начало турнира, и выбежали на арену герольды, представляя участников первого тура.

В амфитеатре, в отдельной ложе, уже появился государь в сопровождении супруги и довольно большой свиты. По случаю праздника он был одет в традиционные цвета дома Агилольфингов — зеленый и золотистый. Длинный плащ с вытканным на нем драконом, расшитый хризолитами, хризопразами и зелеными бериллами, волочился по земле. Сверкали в лучах солнца огромные изумруды ожерелья и браслетов, на их фоне простым и безыскусным казался боевой меч, висящий на поясе у Ортона, — с удобной рукоятью, обмотанной слоями потертой от времени и частого употребления кожи. Это был знаменитый на весь мир меч Даджаген, принимавший участие еще в битве на Бангалорах и являющийся своеобразным хозяином роанского турнира.

Император сел в удобное кресло, выполненное также в виде сидящего дракона, голова которого возвышалась над императором на два локтя; Арианна уютно устроилась в таком же, но меньших размеров. Эти кресла она видела впервые и потому разглядывала их чуть ли не с большим любопытством, чем происходящее вокруг. За спинами их величеств находились безмолвные, неизменные гвардейцы-телохранители: по правую руку от Ортона — Аластер и Аббон Сгорбленный, по левую от Арианны — Аббон Флерийский и Сигурд всегда, на месте не сидел, а умудрялся оказаться там, где ему сейчас было удобнее. И император не без зависти на него поглядывал. Здесь находились граф Теобальд Ойротский со своей Террил и, конечно же, барон Сид Кадоган с Алейей и Ульрикой. В эту же ложу был приглашен посол Альворана — граф Шовелен со своим племянником, — и многие альворанские, да и не только альворанские вельможи то и дело косились на них.