Золотая сеть - Мэри Бэлоу

— Вы собираетесь замуж за Дома? — спокойно поинтересовался он.

— Замуж за лорда Идена? — удивилась Александра. — Конечно, нет.

— Он поставил меня в известность, что вы не сказали ему «нет», и надеется убедить вас принять его предложение.

— Искушение действительно было велико, — призналась она, — пока я не поняла, что мне можно будет вообще не выходить замуж. Но теперь все прошло. Если он спросит меня снова, я отвечу ему «нет».

— Но в чем причина этого искушения? — спросил лорд Эмберли. — Если в то время вы думали, что брака вам не избежать, к чему какие-то искушения, когда вы уже благополучно помолвлены со мной?

Александра пожала плечами.

— Я вам неприятен? Мне так не кажется. Вы ответили на мой поцелуй.

Александра потупилась.

— Вы смутили меня. А лорд Иден — нет. Лорд Иден больше на младшего брата похож, хоть и старше меня.

Граф коснулся пальцами ее щеки.

— Мне бы хотелось заняться с вами любовью, Алекс. Жаль, что у меня никогда не будет этого шанса.

Она уставилась на него, глаза широко распахнуты, щеки горят.

— Вам тоже жаль, так ведь? — улыбнулся он. Александра ничего не ответила, но глаза ее еще больше расширились.

— Алекс! — Он схватил девушку за плечи и прижал к себе. — Почему так? Я хочу встряхнуть тебя как следует и оттолкнуть, я не могу дождаться твоего ухода, и в то же время мне хочется схватить тебя, сжать в своих объятиях и любить, любить!

Она прильнула к нему, но ничего не ответила и головы не подняла. Он обхватил ее за плечи и закрыл глаза.

— Есть ли хоть призрачная надежда? — спросил он. — Есть ли хоть один шанс, что ты передумаешь и решишь остаться со мной? Есть ли у нас будущее, Алекс?

— Она подняла голову и открыто заглянула в его глаза. — Нет, Эдмунд. Я всю жизнь буду жалеть, если останусь, всю жизнь буду упрекать себя в слабоволии. Мне ни минуты покоя не будет, я и сама стану несчастной, и тебя сделаю несчастным, если, конечно, я уже не преуспела в этом. Да, я хочу, чтобы ты занялся со мной любовью. Хотя нет! Я хочу сама заняться с тобой любовью. Я хочу тебя. Отрицать этот очевидный факт глупо и бессмысленно. Ты держал меня в объятиях и знаешь, что я хотела тебя. Но этого недостаточно. Недостаточно просто упасть друг другу в объятия, это еще не значит, что следующие пятьдесят лет или около того мы будем жить счастливо. Я не уверена, что вообще умею быть счастливой. Это мне еще предстоит узнать. Но с тобой я не могу быть счастлива, Эдмунд. Ты слишком дорог мне, чтобы взять и рискнуть — а вдруг получится? — потому что все может кончиться весьма плачевно. А ты не заслужил этого.

Граф кивнул и судорожно сглотнул.

— Не знаю, ты самая храбрая из всех женщин, с которыми мне доводилось встречаться, или самая глупая? Но одно я знаю точно — я должен позволить тебе уйти. Удерживать тебя бессмысленно. Мне очень жаль, Алекс. Мне действительно очень жаль.

Александра поднялась на носочки и коснулась губами его губ. Он не шелохнулся. Она обняла ладонями его лицо, запустив пальцы в его густые волосы. Через некоторое время она прервала поцелуй, но рук своих не убрала.

— Я отвечу на твой вопрос, — сказала она. — Я глупая. Все последующие годы я буду тосковать по тебе, Эдмунд Рейн. Я знаю это так же, как знаю, что стою сейчас здесь, рядом с тобой. Но еще я знаю — если я не уеду, то перестану уважать себя. Я слишком долго была лишена самоуважения — не просто долго, а фактически всю свою жизнь, — чтобы понимать: без него и жизнь не в радость. Придется поставить его на первое место, Эдмунд. Придется, понимаешь?

Она еще раз поцеловала его и отпустила.

— Отец вышлет за нами поисковый отряд, если мы вскоре не вернемся, — попыталась улыбнуться Александра. — Он и так будет громы и молнии метать. Пойдем обратно.

Граф печально усмехнулся и подал ей руку.

Всю следующую неделю внимание округи было приковано к предстоящему балу. Это мероприятие проводилось каждый год и считалось венцом лета. На этот раз ажиотаж вокруг бала разгорелся из-за гостей Эмберли-Корта, и в особенности из-за невесты молодого графа.

Александру очень хорошо приняли в окрестностях Эмберли-Корта, гораздо лучше, чем в Лондоне. В высшем свете ее смуглая кожа и темные волосы потерялись на фоне юных светских леди, не боявшихся выставлять свои прелести напоказ, но здесь местные жители по достоинству оценили необычную красоту Александры. Кроме того, всеобщее восхищение вызывало спокойное достоинство, с которым держалась будущая графиня.

Не осталось незамеченным и то, что она была готова отнестись к окружающим по-дружески, выслушать, принять участие в жизни деревни и графства, не окружая себя ореолом высокомерия только потому, что она вскоре должна стать графиней Эмберли. Даже деревенские бедняки, большинство из которых работали на графа, каждый раз при встрече с улыбкой приветствовали Александру. Простой люд оценил ее доброту в отношении миссис Петерсон и ее сыновей, а также появление на похоронах Джоуэла Петерсона.

Перед балом Александра не сидела дома затворницей. Она каждый день вместе с леди Эмберли наносила визиты соседям. Временами к ним присоединялись ее мать и Мадлен. Миссис Каррингтон настояла на том, чтобы она называла ее тетей Виолой, и постоянно защищала девушку от шутливых нападок дяди Уильяма; Анна заваливала ее вопросами о Лондоне, ассамблеях и балах; девицы Стэнхоуп раскладывали перед ней свои вышивки и кружева; миссис Кортни хвалилась перед ней своим огромным огородом, который она всегда возделывала собственноручно, хотя в ее распоряжении имелась парочка слуг и она вполне могла свалить эту работу на них; жена пастора поведала ей о благотворительных деяниях лорда Эмберли, хранившихся в строжайшем секрете; леди Грейс показала ей цветник, что располагался за домом и являлся красой и гордостью обоих супругов.

Трудно было признаться самой себе, что она всего-навсего самозванка. Что все эти люди подумают о ней, когда она сбежит отсюда? Впрочем, какая разница? Александра не узнает их мыслей и не услышит их слов, а следовательно, их мнение никоим образом не отразится на ней. Но как насчет лорда Эмберли? Пожалеют ли они его или станут винить во всем случившемся?

Последнее было бы крайне нечестно. Они не должны обвинять его. Алекс решила, что она просто обязана сама разорвать помолвку. Вполне достаточно того, что он согласился сделать это, тем самым доказав ей — он готов позволить ей взвалить бремя жизни на свои хрупкие плечи. Но унижать его на людях ей совершенно не хотелось. А ведь большего унижения и придумать нельзя — все вокруг будут указывать на него пальцем и говорить: вот он разорвал официальную помолвку.