Фантастика 2000 - Сергей Лукьяненко

В помещение набилась чертова уйма лупил. Поначалу они носились по залу, падая друг дружке под ноги, мешая добраться до лестницы. Чем больше их становилось, тем беспорядочнее и хаотичнее было их копошение. Сергей остановился, переводя дыхание, и посмотрел вниз. Темная ворочающаяся масса взбухала и опадала, словно тесто у нерадивой хозяйки. Упавшие поглощались этой массой, их попросту затаптывали. Рано или поздно, вдруг подумал Сергей, они дотянутся до нас по трупам своих дружков. Он не успел испугаться, как Никита что-то прокричал, а Антон схватил его за руку и потащил к лазу на крышу.

— Стой здесь! — приказал он, а сам побежал к лестнице и приволок стволы. — Вытаскивай на крышу, да осторожнее.

Сергей выскочил на плоскую крышу и зажмурил глаза от света.

Почти на ощупь аккуратно уложил на бетонную плиту «дегтярь», принял от Антона обрезы и арбалет. Потом вернулся обратно и помог ковыляющему Владимиру перебраться через высокий порог. Никита между тем отбивался в одиночку.

— Ну-ка, подай самострел! — Антон протянул руку, и Сергей передал ему арбалет.

— Давай, Никита! — крикнул он вожаку.

Никита кивнул, нанес еще один удар пикой и в несколько прыжков оказался у лаза. Нырнул вслед за Антоном, глянул через плечо и со словами: «А вот сейчас гостинца моего отведаете!» — достал из кармана гранату. Кинул в помещение и, закрыв дверь, отскочил.

Хрясть! Дверь со стуком распахнулась, изнутри донеслись крики и верещанье. Сергей не сдержался и заглянул в помещение. В темноте он увидел только, как один из факелов, сбитый взрывной волной, катится по решетке, роняя горящие капли, а потом летит вниз. Тут Никита отпихнул его и хотел было снова закрыть дверь, но вдруг насторожился и замер. Вопли лупил стали громче и перешли в сплошной рев. По лицу вожака заплясали красноватые блики.

— Ага, — удовлетворенно сказал он, — вот теперь попрыгают! Маслица на всех хватит.

И, отойдя в сторону, уселся, вытирая пот со лба, на большое перевернутое корыто из выцветшего от времени и солнца пластика. Рядом валялись пустые бочки из-под краски. Владимир и Антон оттащили оружие подальше от края, а Сергей посмотрел на вожака, но увидев, что тот не обращает на него внимания, сунулся в лаз.

Тьмы в помещении больше не было, чадящее пламя металось, словно живое. Оно и было живым — лохмотья, измазанные маслом, горели на лупилах. Прыгая из стороны в сторону, они метались, поджигая других. Кто-то лез к выходу, но в тесноте и давке они лишь топтали друг друга, а тут загорелись и трупы, плавающие в лужах натекшего масла. Загудел, рванул огонь, пыхнул огромным костром, упругим жаром ударило в лицо Сергею. Отшатнувшись, он успел лишь заметить, что крики лупил стихли.

Захлопнув дверь, он постоял немного, прислушиваясь, как под ногами еле слышно гудит пламя. Из бойниц в стенах винтом поднялись над крышей две густые струи черного дыма. Из дверных щелей тоже потянуло кислой гарью.

Крик и вой теперь шел снаружи — вокруг здания бесновалась толпа, полукругом растягиваясь перед огненным языком, выползающим из дверного проема. Никита, кряхтя, поднялся, подошел к краю, глянул и вернулся к бочкам. Оглядел их и пинком отправил одну вниз.

— Много еще осталось зверья поганого, — с досадой сказал он.

— Ну, теперь, стало быть, поменьше, — рассудительно заметил Владимир, заряжая обрез. — Хорошо горят!

С этими словами он выпалил сразу из двух стволов. И тут же пригнулся. Большой камень, запущенный снизу, чуть не угодил ему в голову.

— А вот это зря! — хмыкнул Владимир и бухнул из второго обреза.

Крики усилились.

Никита подтащил к кромке «дегтярь», установил его на сошники, залег и повел стрельбу одиночными выстрелами. Сергей возбужденно метался по крыше, ему хотелось, чтобы скорее все кончилось. Вчетвером они одолели, а он в этом не сомневался, огромную стаю лупил. Когда он расскажет об этом Харитону, тот может поначалу и не поверить, но старатели подтвердят, а как же! Сестры вообще изойдут от зависти. Тварей, что горели в здании, ему было ничуть не жаль. Страшно даже полумать, что эти уроды сотворили с деревенькой, до которой старатели вчера так и не добрались.

Он видел, как один за другим падают лупилы, окружавшие здание с трех сторон. Но крыша под ногами нагревалась все сильнее, сквозь стыки бетонных плит просачивались тонкие струйки дыма. Обрыв был недалеко, в нескольких метрах от стены, а там вода, но допрыгнуть, если что, не удастся, да и эти зверюги, по слухам, воды не боятся, хотя истинные псы бешеные…

Два или три десятка уцелевших лупил рассыпались по кустам. Время от времени они перебегали от дерева к дереву. Теперь, когда их вопли стихли, были слышны лишь стоны раненых и далекий тихий свист, словно кто-то поставил самовар и забыл про него. Тут переменился ветер и дым понесло на крышу. Никита и Владимир, кашляя, отбежали к другому краю.

Отдышавшись, Владимир сказал:

— Вроде отбились, — и уселся на пол, снимая оставшийся сапог. — Горячо, однако! — добавил он, трогая ладонью бетон.

— Теперь хорошо бы вниз спуститься, пока крыша не обвалилась, — сумрачно отозвался Никита. — Веревку хоть какую взяли?

Антон развел руками.

— Ладно, тогда придется из одежки крутить, все лучше, чем ноги ломать. — С этими словами Никита потянул с себя грязную, в прорехах и копоти рубашку.

Еле слышный свист, невесть откуда идущий, усилился. Старатели насторожились, замерли, прислушиваясь. Звук нарастал снизу, из-под ног. Антон выругался.

— В трансформаторах масло кипит!

Два громких хлопка слились воедино. Сергей не успел сообразить, почему бетонная плита под ним дрогнула и ударила по ногам. Он увидел только, как середина крыши разверзлась, а из пролома выхлестнул сноп багрового пламени. Опаляющая волна сдула его с места, он удивился тому, что летит в окружении пустых бочек. В тот же миг понял, что летит в воду…

«Приемыш… приемыш…» — шипят волны, облизывая ржавый борт и расточаясь пеной. Баржу несет сквозь ночь, люди, что затаились в ее чреве между небом и водой, не знают, да и знать не хотят, что ждет их на рассвете.

Сергей лежал у переборки. Веревки, стягивающие руки за спиной, впивались в запястье, но он не чувствовал боли. Когда из-за качки его щека прижималась к мокрым лохмотьям краски, он, не открывая глаз, судорожно дергал головой, прижимая горячий потный лоб к холодному металлу. Всего день или два прошли с тех пор, как его швырнули в темную яму, но ему казалось, что он пребывает во мраке долго, очень долго.

И слишком много времени прошло с тех пор, как его подобрал морской народ. Хотя было это всего месяца два или три тому назад…