Кровь и нефть. Безжалостное стремление Мохаммеда бин Салмана к глобальной власти - Bradley Hope

более крупные суда и имели место для размещения дополнительных гостей. Капитан Serene стал называть себя "коммодором" и называть флот "моим флотом".

Прошло всего несколько недель после нефтяной атаки и чуть больше года после убийства Джамаля Хашогги и последовавшего за ним мирового резонанса. Мохаммед хотел показать, что Саудовская Аравия по-прежнему может привлекать самых богатых и влиятельных людей мира. По этим меркам "Неделя Красного моря", мероприятие, организованное только для приглашенных, призванное привлечь инвесторов к строительству отелей и инфраструктуры в рамках масштабного проекта NEOM, имела огромный успех. В отеле The Serene прошло мероприятие премиум-класса для VIP-персон, включая Фан Фенглея, китайского финансиста, имеющего тесные связи с коммунистическими правителями своей страны, и Мукеша Амбани, магната, управляющего крупнейшей индийской компанией. Тахнун бен Заид, советник по национальной безопасности Абу-Даби, прибыл на собственной яхте и провел время с Мохаммедом на яхте Serene.

Румайян арендовал свою мегаяхту Ecstasea для проведения встреч, в том числе с Карлой ДиБелло и ее деловым партнером. Коктейли в руках, они играли в пинг-понг.

Певец Джон Ледженд дал частный концерт на острове Синдала, который принадлежал Египту до того, как два года назад Мухаммед потребовал от него передачи острова в обмен на финансовую помощь. Журнал Robb Report, специализирующийся на роскоши, построил для этого мероприятия небольшой курорт. Шеф-повар Джейсон Атертон, обладатель звезды Мишлен, создал поп-ап ресторан с дегустационным меню из семи блюд, вдохновленным пустынным регионом. В распоряжении гостей был спа-центр, изготовленный по индивидуальному заказу, прозрачные каяки и возможность погонять на спортивных автомобилях по пустынным дорогам вдоль побережья. По идее, "Неделя Красного моря" должна была стать новым событием в ежегодном календаре, подобным Каннскому яхтенному фестивалю, но у кронпринца была более важная цель.

Для Мохаммеда "Сирен" стал не просто передвижным государственным зданием. Вместе со вспомогательными судами это был скорее вооруженный плавучий дворцовый комплекс, из которого он мог управлять страной, находясь в безопасности от потенциальных исламских террористов или заговорщиков. Это было место, где он мог быть самим собой.

Вся яхта была оснащена видеоэкранами и музыкальным оборудованием высочайшего качества, что позволяло в одно мгновение превратить ее из места дипломатической встречи в высокотехнологичную дискотеку. Было одно помещение, куда не пускали даже членов экипажа, - вертолетный ангар, переоборудованный в современный ночной клуб, оснащенный шестами для танцовщиц.

Яхта была безопасным местом для Мухаммеда, который пытался втянуть Саудовскую Аравию в XXI век вопреки всему, вопреки желанию многих двоюродных братьев и тысяч духовных лиц. И если мировая общественность видела в нем начинающего автократа, то, по крайней мере, он мог рассчитывать на поддержку сверхбогатых людей.

На каждой встрече речь шла об инвестиционных возможностях Саудовской Аравии. Но каждый приезжий финансист не мог не спросить, не хочет ли Саудовская Аравия вложить часть своих денег в его новый фонд или проект. Деньги Саудовской Аравии, объединенные в централизованном порядке и полностью контролируемые кронпринцем, остаются песней сирены для бизнесменов и политиков всего мира. Мало кто на земле может так легко разбрасываться миллиардами. Шанс ухватить хоть немного, пусть даже несколько миллионов, был слишком велик, чтобы им не воспользоваться.

Однажды днем Масаёси Сон и Мохаммед отправились на небольшой лодке к девственному рифу и более часа занимались снорклингом. Если не считать приятных разговоров, у Масаёси была вторая цель. SoftBank пытался привлечь второй фонд в размере 100 млрд. долларов, и он надеялся, что его верность Мохаммеду во время его взлетов и падений окупится. Хотел бы Мохаммед снова стать краеугольным инвестором? Он имел наглость спросить об этом даже в то время, когда первый фонд Vision Fund переживал крупные ошибки, такие как крупная ставка на WeWork, компанию по аренде офисов, маскировавшуюся под технологический стартап, которая могла бы оказаться в серьезном затруднении, если бы SoftBank не удвоил свою первоначальную неудачную ставку, а также низкие показатели многих других инвестиций фонда.

В мире было не так много бизнесменов, подобных Мохаммеду, - людей с невероятным доступом к деньгам и способностью за секунду решить, что с ними делать. Масаёси хотел, чтобы он не только смотрел на результаты своей деятельности, но и думал о футуристическом мире, который находится за углом. Сможет ли он также удвоить свой капитал?

Именно это и сделало его таким неудержимым. Не только репрессии Ритца и консолидация власти обеспечили Мохаммеду способность держаться даже после убийства Хашогги. Дело в том, насколько он запутался в самой мощной рыночной экономике, которую когда-либо видел мир. Его отношения с Трампом были хорошими, хотя и транзакционными, но более важным было то, как деньги Саудовской Аравии были связаны с инвестициями в инфраструктуру США через Blackstone и технологические компании через Vision Fund SoftBank. Еще несколько лет назад Мухаммед был никем, а теперь он стал единственным принцем, если судить по всему остальному миру. Он стал важнейшим компонентом мировой экономики, одной рукой контролируя цены на нефть, а другой - раздавая миллиарды крупным компаниям, позволяя им побеждать своих конкурентов.

В конечном счете, "Неделя Красного моря" была больше направлена на удовлетворение эго Мухаммеда, чем на развитие Саудовской Аравии. Вероятно, она не помогла ему укрепить свою философию международных отношений. В Эр-Рияд он вернулся воодушевленным.

 

Окрыленный изменением настроений в отношении Саудовской Аравии и хорошим приемом со стороны Дональда Трампа и других влиятельных лидеров, готовых поддерживать с ним отношения, Мухаммед приступил к реализации плана, согласно которому 2020 год станет годом его возвращения: 2015 год был его подъемом, 2016-й - развертыванием концепции преобразований, 2017-й - началом перемен и консолидацией власти, 2018-й - выходом на международный уровень и грандиозным взрывом после Хашогги, а 2019-й - годом перегруппировки и залегания на дно.

Чтобы начать с чистого листа, Мохаммеду нужны были большие достижения - или, по крайней мере, решение проблем, преследующих его. Он поручил своим сотрудникам незамедлительно разработать планы по прекращению бойкота Катара, установлению мира в Йемене, а также не жалеть средств на то, чтобы проведение в Саудовской Аравии встречи G-20 в октябре 2020 г. стало событием, которое никто не сможет забыть. Он поручил Фахаду аль-Тунси, саудовскому министру, отвечающему за все "гигапроекты", такие как NEOM, сделать это мероприятие своим главным приоритетом.

Но его сдержанный подход к международным отношениям продержался недолго. В декабре 2019 года лидеры Турции, Катара, Ирана, Малайзии и Пакистана должны были принять участие в саммите исламских лидеров в Куала-Лумпуре. Публично заявленная цель - обсуждение важных вопросов, волнующих мусульман всего мира, но в основе лежала задача перераспределить лидерство в мусульманском мире в пользу оси Саудовская Аравия,