Князь Изгой - Яр Серебров

— Не припомню, князь, мал я был. А ведь я к тебе с подарком. Лампа дивная из меди и скани, да кольчуга особая. Глянь, — достал подарочную байдану с серебряной насечкой на кольцах, что захватил на всякий случай. — Видишь каковы кольца, не круглые как на кольчуге, а плоские. Такую копьём, али чеканом за раз не пробить.

— Иди ты!

— Спробуй, — я протянул князю чекан.

Тот, уложив байдану на доски с силой ударил. После, поднял и начал искать дырку, но не обнаружил и не верящим взором уставился на меня.

— Кто сие сковал?

— То долгий разговор, прежде отведай, что бог послал.

Взял разогретую банку тушёнки с олениной и воткнул консервный нож в крышку открыл банку. Наложил мясо в тарелку, придвинул к князю. Он посмотрел с недоверием, но увидев, что я с удовольствием наворачиваю мясо всё же попробовал:

— Вкусно! Одно в толк не возьму, зачем сие мясо в медном горшке?

— А затем, князь, что мясо на второй день гнить начинает, а в таком горшке его цельный год хранить можно. Не воды, ни тепла оно не боится.

— Вот оно что! То для воев добрый припас. Токмо где же на дружину столь гривен взять? Куда лучше добычу с бою брать.

— Так-то оно так, но ежели зимой али куда в степь да по разорённой земле? Что же до резан, так ту медь не съедят твои вои.

— Это да. Сам удумал или подсказал кто?

Я пожал плечами и, открыв кран на бочонке, набрал наливки:

— На меду и калине. Ты таковые не пробовал.

Василий, махнув разом стакан, крякнул от удовольствия:

— Справный хмель! За подарки благодарствую, токмо ты зубы не заговаривай. Много вопросов в тебе набралось. И про струг да песок, про бронь чудную…

Князя вытащил из каюты часа через два. Мы оба были «на бровях» и едва держались на ногах. Дегустировали не только мёд и наливку. Дошла очередь до перцовки с мёдом на самогоне с чёрной икрой и копчёным осетром на закуску. Скользких вопросов в беседе избегал, больше налегал на «причесанную» версию своей деятельности. Князя заинтересовали не только байдана, что он успел примерить, но и шлем, а также припасы длительного хранения, особенно макароны и пеммикан. Швертбот он осмотрел очень внимательно, и я немного покатал князя под стенами Козельска. Несмотря на малый ветер на полных парусах он резво рванул по Жиздре, отчего Василий пришёл в полный восторг.

На следующий день, я так и не смог покинуть город, ибо князь, в качестве ответной любезности, пригласил на пир в честь взятия вотчины и даже почётный караул прислал.

Княжеский двор, окруженный высокой стеной из заостренных наверху дубовых бревен, казался крепким орешком. Взяли его банально, наместник князя Андрея Мстиславовича не знал про подземный ход, это мне вчера Вася, будучи под мухой секрет поведал.

Напротив въездных ворот, и передней части этого двора, стояли обширные жилые хоромы с теремом посредине, выведенные из толстых сосновых бревен на высоком каменном основании и крытые крутой тесовой крышей. По фронту этот дворец-изба занимал метров сто. К средней части фасада примыкало невысокое, ступеней в шесть крыльцо с трехскатной крышей, опиравшейся спереди на колонны, покрытые затейливой резьбой. Ей же были изукрашены перила крыльца, наличники и ставни красных и волоковых окон. В тереме окна были слюдяные, широкие, и выходили они на все четыре стороны. На высоком древке, укрепленном на крыше терема, развевался стяг князей Карачевских.

В передней части двора, возле ворот и вдоль боковых стен, тянулись помещения княжеских дружинников. Позади хором, также примыкая к стенам двора, шли всевозможные службы: амбары, погреба, мыльни, сушильни, людские, поварни, конюшни и прочее. Непосредственно за дворцом был разбит яблоневый сад, в котором ютилась княжеская баня, за садом шёл огород, а в самом конце двора помещались псарня и скотник.

Дворец князя и всё его обширное хозяйство обслуживало человек сто дворовых людей и челяди, состоявшей как из вольных людей, так и из холопов. С большим трудом удалось уговорить Василия Пантелеймоновича не величать меня князем и не сажать на пиру по правую руку.

Трапеза шла своим чередом. Когда сидящие за столом отведали закусок и крепкого хмеля, которые отроки наливали в резные деревянные чарки, двое слуг в белых до колен рубахах, синих шароварах и мягких кожаных ноговицах, внесли в трапезную серебряную супницу со щами и пирог с мясом. За этим последовали жареный поросёнок и печёные лебеди. Были поданы вина красное фряжское и угорское.

Переговорить мы с ним успели, ибо пир дело такое, долгое. В разговорах большой политики не касались, ибо ну кто я такой? Рылом не вышел. Между делом князю намекнул, что если он своего дядю хочет «того», то и на стол Карачевский лучше садиться самому. Показал и каталог с товарами, а вот с доспехами, коих желал князь, обещался помочь не ранее зимы, и то при условии, что он будет помалкивать. Не смотря на наезды по поводу вместности, Василий оказался циничным человеком, умеющим извлекать пользу из обстоятельств. А чем я от него отличаюсь? Точки над и расставили, договорились о скидке на кольца байдан и наконечники стрел в обмен на лояльность и всё. Прочими торговыми делами князь не интересовался от слова совсем, а в конце пира что-то шепнул тиунами, и наутро заместо старых, мне выдали новые грамоты, да не простые, обельные.[2]

Какие-то слухи, несомненно, поползут, но князю следует отдать должное, он лишь красовался в подаренной мной байдане и называл меня дорогим гостем. Что давало некоторое время. Когда ещё слухи до Глухова дойдут, да и дойдут ли? Главное, имя Мстислав Сергеевич на пиру так и не прозвучало. К концу праздника принесли заедки: козюли, варенные в меду ломти дыни и грецкие орехи, а к ним сладкое греческое вино. Стол у князя богат, но всё же у меня получше будет. И это не я сказал, Горын.

* * *

Набрав криц, жита и прочих припасов на следующий день после пира отправились в путь. Для доставки товара в Козельске зафрахтовали струг. Вместимости «Пирата» не хватало, а с мытарями никаких проблем не возникло. Слух о непонятном госте, с которым сам князь ручкался, быстро пополз по городу, а чиновники во все времена нос по ветру держат. Помимо бывших пленников наняли два десятка городников и пять стражников. Пятерых воев подарил князь. У него в яме воинов