Мир в подарок. (Трилогия) - Оксана Демченко

– Кто перекрыл тракт тоже знаешь?

– Гвардия. До выяснения Лемаром того, жив ли Артен. Мы встретились у переправы через Карнису, когда уже было известно, что жив.

– Ну да, – усмехнулся Дамир, почти срываясь. – Он рассказал все тайны Карна, уже точно полные сутки безусловно мертвый, – тебе, первой встречной травнице на заброшенной дороге, которой никто не пользуется. Зато я, представь себе, знаю, куда она ведет, та дорога! Надо выпить чего–то покрепче и основательно подумать, вешать тебя или благодарить? Потому что точно – одно из двух. Ясно, что недоговорила ты девять десятых правды.

– Потому что целиком правда убьет меня, но не вашими руками, – вздохнула я. – Пойду проведаю Борза и вздремну, думы–то ваши – долгие. Ужинать не зовите, ладно?

– Да.

Выйдя на палубу, я перевела дух. Ну как щенок против двух заслуженных волкодавов. Может, стоило все сказать? Хотя нет, сколько можно. Да и не только мои тут секреты.

Огляделась. Ветер дул неровными порывами, с берега прорывался могучий сухой восточный вихрь. Пришлось отменить все мои капризы, плавно вернув право выбирать погоду природе – такой массивный поток летней степной жары перебивать слишком утомительно. Я постояла еще минуть десять, наблюдая, как тают навеянные утренней прохладой туманные клочья, иссушаемые и отгоняемые горячим степным погонщиком.

Когда я спускалась по трапу, рулевой уже перекладывал штурвал, а рык капитана, подтвержденный свистком боцмана, погнал команду наверх. Наш ход замедлится. Хотя разве это плохо? Пойду, расскажу Борзу, чем плоха качка и почему он, гордый конь, не должен её бояться. А потом – спать. Хватит романтических бессонниц под звездами.

Я очнулась до рассвета от острого, физически болезненного чувства беды.

Ветер снова был почти попутным, мы шли в океан, удаляясь от опасного берега, но даже из каюты я чуяла в свисте и гуле порывов злую волю. Молодой сильный корабль вздыхал и вздрагивал, зарываясь в волну, точно осознавал угрозу. Чутье потянулось за корму, вдоль пенного следа, к берегу – и в ужасе отпрянуло.

Я уже сидела на койке, торопливо перерывая свои нехитрые пожитки в поисках старой походной одежды. Натянула штаны, торопливо заправила рубаху, застегнула пояс, проверила кинжал, снабдив рукоять припасенным Рианом темляком. Подумала, убрала волосы в хвост, перетянув его неровно отхваченным обрывком ленты. Второй клок повязала на лоб. Вздохнула, унимая невольную дрожь, встала и заторопилась на мостик.

Краз был, конечно же, там. Меня пропустили по его кивку, косясь на странный костюм. Капитан зверел молча, из последних сил ожидая объяснений. А ведь некогда рассказывать.

– Вы пойдете не меняя курса.

– На этом корабле…

– Не меняя курса и не замедляя ход, иначе я ничего не смогу. Пожалуйста. Поздно для подробностей. Сейчас он голоден и занят детенышем косатки, но бросит охоту с минуты на минуту ради главного. Если что – учтите, на всех действуют разные средства, мне становится лучше от обычной холодной воды.

– Что за бред, девочка? – он пригляделся к моему серому лицу, встревожился и отбросил исходный зверский тон.

– Смотрите, – я с трудом расцепила пальцы рук, сжимающие локти, и невнятно ткнула предательски дрогнувшей ладонью в горизонт за кормой. – Такое можно увидеть только раз в жизни: морская собака на травле. Бывшая морская собака, конечно. На облако смотрите, еще не виден… сам.

Он обернулся и охнул, резко нависая над леерами. Сухой предутренний восточный ветер отчистил ночное небо до ясности бледного металла с отливом пепельной розы по нижней кромке. На ней, над самой водой, шевелилось подобное кляксе многолапое нечто. Вывернутая тень, отраженная вверх. Страх, идущий впереди смерти. Краз тихо выругался. Как можно не узнать Тварь, даже не видя её ни разу?

– И что ты можешь? – усмехнулся он, как–то сразу успокаиваясь, прекращая шуметь и спешить. Прав: только паники на корабле ему не хватало! – Даже гарпуны или катапульты не дадут ничего.

– Не знаю, – на меня капитанское спокойствие подействовало наилучшим образом, дышать стало куда проще и свободнее. – Но не мешайте, пожалуйста. Мне и так очень страшно, – виновато призналась я, с трудом, но все же унимая дрожь.

Торопливо спустилась, прошла до кромки фальшборта и одним движением взлетела на планшир. На миг замерла. В пропасть за кормой ухнул страх, оставляя меня легкой, как пушинка, и наконец–то отрешенно спокойной. Капитану тоже страшно, но наш Краз держится. Я снавь, и у меня обязанностей не меньше. Иногда очень полезно – отвечать за кого–то. Много хуже стоять и ощущать бессилие изменить неизбежное.

Кажется, кэп что–то крикнул, но тело уже скользило вниз, с борта, по все более крутой дуге. Когда она стала почти отвесной, черная улыбчивая морда прорвала волну и принялась чертить встречную линию. Косатка приняла меня на затылок, удобно подставляя под скользящие руки плавник. Умница.

Мгновение спустя мы хвостатой иголкой ныряли и взлетали, сметывая след барка с океаном. Скоро я видела уже не только тень, но и отбрасывающее её тело, темным стремительным силуэтом летящее под самой поверхностью, то глубже, то ближе, изредка вспарывая гигантской лобастой головой пленку волн. Почти призрачное: то, что удалось рассмотреть, было вдвое длиннее барка, хотя бескостные «ноги» я угадывала по движению и струистым следам в водоворотах едва ли до середины. Становясь тонкими, они совершенно терялись, неразличимые в воде.

Морских собак, мне это уверенно подсказала память Риана, снави придумали для подъема затонувших кораблей и спасения экипажей и груза с гибнущих. Все же чужая память – не своя, грустно усмехнулся рассудок. Нужные знания есть, бережно хранятся на полочках, а «описи» содержимого с адресами под рукой в нужный момент не оказывается, уже который раз. И брожу я по темному и огромному складу чужих драгоценных и полезных воспоминаний – с мятым листочком и старым фонариком…

Что нашла и рассортировала заново – то уже моё. Вчера ночью я искала именно это, про море. И почти успела перерыть и просмотреть записи. Наспех, кое–как, но все же – успела.

Обычно морских собак делали из мелких безобидных скатов и осьминогов. Это просто: достаточно надеть на подходящую морскую живность тонкий многозвенный ошейник, заготовленный заранее одной из нас – Говорящих с миром. Сохраняя форму оригинала тварюшка вырастет, покрытая гибкой почти непробиваемой пленкой, накачанной медузоподобным полупрозрачным желе, и станет послушно исполнять указания того, чьи руки застегнули замок.

Скаты, вырастая, просто выносили на себе судно или становились его второй обшивкой на время. Осьминоги умными сильными щупальцами могли производить и более сложные операции, вплоть до ремонта. Ошейники хранились у капитанов кораблей. А один – очень хочется верить, что именно один – попал на сушу, в Карн, это уже понятно. Вот только как его снять? Риан не знал. Прежде морские собаки никогда не были опасны.