Ночной молочник - Андрей Курков

– Да, – ответил Семен, отходя к окну. – Надо, конечно, многое купить… И кроватку, и коляску… Это завтра.

– Сам не покупай! – мягко предупредил депутат. – У меня тут есть с кем посоветоваться. Часам к одиннадцати тебе все привезут. А завтра вечером отметим. Понял?

Наступившая ночь оказалась беспокойной, и утром, умываясь и бреясь перед зеркалом в ванной комнате, Семен смотрел на свои опухшие глаза, прислушивался к шуму в голове – там все еще звучал ночной плач ребенка – и вспоминал без всякого раздражения, как поднимался три или четыре раза за ночь и шел на кухню ставить бутылочку с разведенной смесью под струю горячей воды, чтобы подогреть. Вспоминал ласковый шепот Вероники, под который он тут же проваливался обратно в сон, пока она кормила малышку.

Побрившись и еще раз плеснув в лицо для свежести холодной водой, Семен вытерся полотенцем. Сделал себе кофе и с чашкой прошел в спальню, где выпил его, стоя над спящей женой, нежно прижимавшей к себе рукой тоже спящую малышку.

Часы показывали половину девятого. Сегодня Володька опять повезет молоко в Вышгород сам, без Семена. Сегодня Семен до вечера свободен, а значит, можно вдохнуть свежего утреннего воздуха – воздуха, пахнущего весной!

Семен вышел на улицу, прошелся до «угла трех кафе». Бросил взгляд на круглый веночек, криво висевший на гвозде. Поправил его и, свернув на Ярославов Вал, направился к газетному киоску. Потом вниз, по улице Франко, потом по Чапаева до штаба Министерства чрезвычайных ситуаций. Потом перешел через Гончара и оказался на Чеховском переулке. Остановился около знакомого дома. И тут его прошиб холодный пот. Это же дом, в котором живет Алиса. Он ведь и не собирался сюда идти! Просто вышел прогуляться по улице!

Быстрым шагом Семен вернулся на Гончара и поспешил вверх по улице, к Ярославову Валу.

Когда зашел в квартиру, Вероника и малышка еще спали. Чувство вины перед ними за свою утреннюю прогулку по подсознательному маршруту заставило Семена настроиться на мысли о своей роли в семье, ставшей со вчерашнего вечера более полной. Он зашел на кухню, посмотрел под ноги и вокруг и вспомнил почему-то роддом, чистенькие и вылизанные коридоры, медсестер и врачей в белейших халатах и полный запрет для грязных и неухоженных посторонних. Чистота и рождение, чистота и детство. Они всегда в паре.

Семен взял швабру и вымыл на кухне пол. Потом отдраил пол в коридоре. В комнату решил не заходить, чтобы не беспокоить спящих.

А спящие проснулись только в одиннадцать, от настойчивого звонка в двери. Водитель Геннадия Ильича Вася первым делом занес в коридор огромную картонную коробку.

– Это коляска, – сказал он.

И попросил Семена помочь занести все остальные подарки от депутата. Им вдвоем пришлось подниматься на четвертый этаж несколько раз. Весь коридор теперь был завален кульками и коробками. Большая детская ванночка цвета «розовый перламутр» была прислонена к стенке. Одних памперсов размера «Mini» Семен насчитал восемь упаковок.

Вася сразу уехал, а Вероника, вышедшая в коридор, глазами, полными удивления, уставилась на гору подарков:

– Это от кого?

– От Геннадия Ильича, – ответил Семен, держа в руках упаковку памперсов.

– Какой он хороший человек! – вырвалось у Вероники. – А помнишь, каким противным торгашом был раньше, на Петровке?

– «Кто был ничем, тот станет всем», – усмехнувшись, проговорил Семен слова из песни и махнул рукой.

В коридор долетел плач малышки.

– Проснулась, – выдохнула Вероника и исчезла за дверью в гостиную.

Семен неспешно перенес пакеты с детским питанием на кухню. Освободил для них место в одном из шкафчиков. Перезвонил потом Володьке.

Утро за окном быстро наполнялось солнечным светом. При такой погоде сам Бог велел бы Веронике погулять с малышкой по улице. Тем более, что теперь есть коляска!

Семен распаковал ее. Осмотрелся, удивился практичности и дизайну – тут тебе и прозрачный «капюшон», и отделение для вещей.

– Ника! – окликнул он жену.

Она снова заглянула в коридор, уже с малышкой на руках. Увидела коляску.

– Пойдешь прогуляться? – спросил.

В глазах жены Семен прочитал сомнение. Что-то смущало ее.

– Не знаю, – она пожала плечами. – Надо перебороть себя… Меня же никто беременной не видел, а я тут вдруг с коляской…

– Увидят тебя еще беременной, – ласково пообещал Семен. – А будут знакомые спрашивать – скажешь: удочерили! Сейчас это модно!

Вероника кивнула:

– Я сейчас, только Дарьюшке позвоню, вместе с ней прогуляемся, и то комфортнее будет.

– А она уже знает? – удивился Семен.

– Конечно!

В одном из пакетов, привезенных водителем Васей, Семен нашел с десяток разных детских одеялец, в другом – три комбинезончика. Приготовить малышку к первому выходу на улицу не составило труда.

Семен вынес коляску на улицу, Вероника спустилась с ребенком на руках.

– Позвонишь, когда нагуляешься, – сказал Семен. – Я подремлю немного. Вечером надо по делам!

Уже заходя в парадное, он заметил краем глаза спешащую к Веронике навстречу Дарью Ивановну. Одетая в широкое и длиннополое кашемировое пальто синего цвета, она размашистым шагом переходила дорогу. Лицо ее было возбужденно-розовым, на губах – улыбка верующего человека, возвышенная и благостная.

Семен поспешил захлопнуть за собой двери парадного. Поднимаясь на четвертый этаж, почувствовал общую усталость. И от событий вчерашнего вечера, и от бессонной ночи. Эта усталость была сладкой, как усталость спортсмена, только что поставившего мировой рекорд.

113

Киев. Улица Стрелецкая

– Ой, личико покажи! – попросила Дарья, наклонившись над коляской.

Вероника осторожно приоткрыла личико малышки и, заметив, с какой жадностью разглядывает ее ребеночка подруга, ощутила в душе материнскую гордость, словно сама родила малышку.

– Послушай, мы же с тобой так и не сходили за венком, – Дарья Ивановна подняла взгляд на Веронику. – Давай пойдем сейчас, снимем. Потом прогуляемся в мою сторону, я его домой занесу. А после этого можно и в кафе присесть. Она, вон, спит! – Дарья кивнула на коляску.

– Хорошо, – согласилась Вероника.

Они подошли к «углу трех кафе». Остановились у венка.

Взгляд Вероники ушел на недавно появившуюся на стенке видеокамеру наблюдения. Ей показалось, что камера была нацелена именно на венок.

Дарья Ивановна задумалась о чем-то. Видимо, набиралась решительности, чтобы исполнить задуманное.

«Сначала мужа в могилу, – подумала Вероника, наблюдая искоса за подругой, – потом и венок туда, на кладбище! Она ведь теперь к Сениному психиатру ходит. Может, это он ей подсказал?»

– Ну, все! – выдохнула решительно Дарья Ивановна. Протянула обе руки к венку, сняла его с гвоздя. Обернулась на Веронику. – Пойдем!

Вероника развернула коляску, и они отправились назад. Выражение лица у Дарьи Ивановны стало грустно-задумчивым. Венок она несла в руке, как сумочку, словно вообще о нем забыла.

– Эй, стойте! – донесся до них громкий мужской окрик.

Вероника обернулась и увидела бегущего в их направлении парня.

– Стойте! Я вам говорю! – кричал он на бегу.

Вероника остановилась, посмотрела по сторонам, проверяя, за кем он бежит.

Но парень бежал к ним.

– Куда это вы венок забрали?! – отдышавшись, сердито спросил он у Дарьи. – Кто вам разрешил?!

Дарья Ивановна смотрела на него с немым недоумением во взгляде.

– Что вы имеет в виду? – спросила она после минутной паузы.

– Зачем вы венок сняли? Дайте его сюда!

Парню было лет двадцать. Он явно нервничал.

– Это мой венок! – спокойно заявила Дарья Ивановна. – Я его сама там повесила, сама сейчас и сняла…

– Пойдемте к начальству! Так нельзя! – сказал парень, и рука его потянулась к венку.

Дарья Ивановна машинально отвела руку с веночком за спину.

– А зачем мне ваше начальство? Я с ним однажды уже договаривалась!

– Я вас очень прошу, пойдемте! Я же только охранник. Вы сами шефу скажете, что забираете венок, тогда и ко мне претензий не будет! – Парень перешел на жалобный тон.

Дарья перевела взгляд на Веронику. Пожала плечами.

– Ладно, пойдем! – сказала.

Через две минуты Вероника осталась стоять с коляской на углу, а Дарья с венком зашла внутрь.

Ее не было минут пятнадцать. Но когда она вышла – ее взгляд был таким же застывшим, как и выражение лица. Словно ее загипнотизировали или очень сильно удивили.

Она прошла мимо Вероники и повесила веночек на гвоздь.

– Что? Что они тебе сказали?! – громко, чуть ли не криком спросила ее Вероника, сгорая от любопытства.

– Потом, потом, – заторможенно ответила Дарья. – Проведи меня домой, а то мне не очень хорошо.