Новый мир. № 10, 2002 - Журнал «Новый мир»

Изора заказывает Сальери убийство Моцарта. Сальери убеждает Моцарта отравиться. «МОЦАРТ: Я не могу, нет! / САЛЬЕРИ: Можешь, Моцарт, можешь!» Таки смог.

Как сообщает публикатор, у Шенгели не изданы — четыре поэмы, беллетризованные мемуары «Черный погон», неоконченный роман «Жизнь Адрика Маллисино», несколько отличных переводов из Бодлера, четыре десятка рубайят Хайяма, семисотстраничный трактат «Русское стихосложение», несколько завершенных теоретических работ, в частности, «Свободный стих», дневники и записные книжки, за малым исключением переписка; не разысканы — «Стихи о Гумилеве», поэмы «В дежурке» и «Каменный гусь»; не собрано — изрядное число стихов, распыленных в периодике рубежа десятых — двадцатых годов.

Алексей Шорохов. На пороге дурной бесконечности. — «Литературная газета», 2002, № 26, 26 июня — 2 июля.

«Помилуйте, о какой литературе можно говорить, о какой „потере интереса к первичному тексту жизни“, когда сам этот „первичный текст“ все меньше интересуется собой, с головой уйдя во „вторичное“ и „третичное“?! Ведь не может же человек сидеть и спокойно смотреть, как у него от обморожения отпадают пальцы на руках и ногах, — если он так сидит и не делает ничего, чтобы спасти себя, значит, он чем-то в гораздо большей степени увлечен, чем собой. Настолько, что даже не видит себя и погибели своей не чувствует…»

Александр Щеглов. «Голубая» зараза. Мерзость перед Богом и людьми. — «Завтра», 2002, № 26, 25 июня.

«Не все политики являются законченными содомитами, но все имеют тенденцию к этому».

Андрей Юрганов. Правда и ложь: табуированный опыт России. — «Интеллектуальный Форум», 2002, № 9 <http://if.russ.ru>

«В старославянском языке X–XI веков мы видим своеобразное разделение сфер между словами „блуд“ и „блядь“. „Блядь“ (мужского рода) означало „болтуна“, „пустомелю“; женского — „пустую болтовню“, заблуждение, ересь…»

Составитель Андрей Василевский (www.avas.da.ru).

«Арион», «Вопросы литературы», «Вопросы философии», «Звезда», «Наше наследие», «Октябрь», «Отечественные записки», «Памятники отечества»

Андрей Арьев. Не теряя отчаяния. К 60-летию Самуила Лурье. — «Звезда», 2002, № 5 <http://magazines.russ.ru/zvezda>

«За громоздким обозом с грудой опозоренных учений и неудавшихся их реформ, с хламом всех наших вольных и невольных предрассудков, как в сказке, тянется в текстах Самуила Лурье россыпь спасительных зернышек — русских слов, в простодушном порядке оброненных забывшей страх рукой. Обратная тропа в лоно русской словесности.

Оттого и играет так вольно Самуил Лурье со словом чужим, что твердо уверен в своем. Авторская, блистательная, прямая, собственная, себе довлеющая русская речь и есть его главный герой. В ней же и вся насущная мораль: „Если бы население России в своем большинстве научилось использовать русский язык как орудие мышления — жить здесь было бы не так страшно и не так странно“. Ирония в том, что странные ситуации — любимые ситуации автора, собирающего с миру по страничке для необитаемого острова».

Вслед за Арьевым публикуются и три сочинения Самуила Лурье, объединенные заголовком «Поступки, побуждения, слова» и подзаголовком Из цикла «Книги необитаемого острова».

Рецензию Елены Невзглядовой на книгу С. Лурье «Успехи ясновидения» читайте в настоящем номере «Нового мира».

А. С. Ахиезер, А. П. Давыдов, М. А. Шуровский, И. Г. Яковенко, Е. Н. Яркова. Большевизм — социокультурный феномен. (Опыт исследования. 2). — «Вопросы философии», 2002, № 5.

«Изучение большевизма не может не породить как нравственного негодования, так и недоумения. Для этого достаточно обнаружения сегодня могил безымянных людей, погибших от государственного террора по обвинениям, которые подчас они не могли даже понять. Это, однако, не отменяет необходимости понять историю большевизма, прежде всего через критику того мышления, которое составляло необходимый элемент его абсурдного мира. Нравственное негодование — один из движущих стимулов исследования. Однако оно не может быть беспристрастным судьей». В одиночку тут не управишься.

Дмитрий Бак. Революция в одной отдельно взятой поэзии, или Бесплотность ожиданий. — «Арион», 2002, № 2 <http://magazines.russ.ru/arion>

«Главное же состоит в том, что сами по себе ничего не гарантируют ни „постконцептуалистская“ стратегия двойного отрицания, ни установка на новую-старую архаику. Все, как всегда, зависит от индивидуальных родимых пятен творчества, а не от принадлежности к клану и школе. Потому-то я убежден, что „традиционалист“ Татьяна Бек — хороший поэт (как бы ни возмущался Д. Кузьмин положительными отзывами Игоря Шайтанова о ее стихах), а Е. Костылева — ну ровно-таки никакой, пусть у нее и светят во лбу все путеводные звезды постконцептуализма. И наоборот, опубликованные недавно в „Литературке“ традиционно „гладкие“ стихи А. Дементьева под скромным титлом „Помогите президенту“ — просто смехотворны, позорны. Такого даже в брежневские времена Чаковский не печатал — должно быть, передавал в дружественный журнал „Корея“ с заменой всех „Леонид Ильичей“ на „Ким Ирсенычей“ (цитировать просто не решаюсь, это похлеще песен Шиша Брянского)».

Константин Бальмонт и Иван Шмелев. Письма К. Д. Бальмонта И. С. Шмелеву. Вступительная статья, примечания и публикация К. М. Азадовского и Г. М. Бонгард-Левина. — «Наше наследие», 2002, № 61.

История дружбы и творческого сотрудничества, сложившихся во время жизни на юге Франции, в местечке Капбретон (конец 20-х — начало 30-х годов). В неопубликованной статье «Русские в Капбретоне» Бальмонт писал: «Более всего я люблю Ив. Серг. Шмелева. Это — пламенное сердце и тончайший знаток русского языка. Утробного, земного, земельного и надземного языка, также и все разнообразия русской речи ему ведомы как волшебнику. Он истинно русский человек, и каждый раз, как с ним поговоришь, расстаешься с ним обогащенный — и вновь найдя самого себя, лучшее, что есть в душе. <…> Шмелев, на мой взгляд, самый ценный писатель из всех нынешних, живущих за границей или там, в этом Чертовом болоте. Там, впрочем, почти никого и нет. А из зарубежных он один воистину горит неугасимым огнем жертвенности и воссоздания в образах истинной Руси». «И солнечный Поэт пошел со мною», — сказал в 1936 году о Бальмонте — на вечере, посвященном пятидесятилетию его творческой деятельности, «бытовик-прозаик».

Письма, стихи-посвящения, редчайшие фотографии: еще один осколок достославной Атлантиды.

Даниел Белл. Возобновление истории в новом столетии. (Предисловие к новому изданию книги «Конец идеологии»). — «Вопросы философии», 2002, № 5.

Перевод авторского предисловия к знаменитой книге, вышедшей в 1960 году, сделан по изданию 2000 года (Cambridge (Ma.) — London, «Harvard University Press»). «Главный факт, открывающийся при рассмотрении истории как истории народов (а не только институтов или структур), заключается в росте требований народами всего мира культурной (если не политической) автономии. Они выдвигаются жителями канадской провинции Квебек, индейцами чьяпас, басками, ломбардцами, корсиканцами, косоварами, курдами, чеченцами, кашмирцами, тамилами, тибетцами, палестинцами, жителями Восточного Тимора и еще несколькими народами Индонезийского архипелага. Достижимо ли это? Европейская хартия о местных наречиях и языках меньшинств, принятая представляющим сорок стран Советом Европы и вступившая в силу в марте 1998 года, утверждает „неотъемлемое право“ использования подобных языков в частной и общественной жизни, определяя их как „традиционно используемые“ гражданами, составляющими меньшинство населения той или иной страны. Как бы красиво это ни выглядело в теории, лишь восемь (курсив мой. — П. К.) стран ратифицировали договор, причем Франция отказалась это сделать, ссылаясь на некую угрозу чистоте родного языка. Здесь мы имеем дело не со столкновениями цивилизаций, составляющими Историю с большой буквы, а с конфликтами внутри стран и народов, составляющими историю с маленькой буквы, но при этом гораздо более непосредственно затрагивающими людские страсти.

В завершение я скажу: „конец идеологии“ как гигантская историческая смена убеждений и ориентиров, на мой взгляд, исчерпал себя. И теперь вновь начинается история».

В этом же номере см.: В. Л. Иноземцев, «Социология Даниела Белла и контуры современной постиндустриальной цивилизации» — о личности и трудах выдающегося социолога второй половины ХХ века, родившегося в 1919 году и оказавшего огромное влияние на планирование будущего развития Америки. «Портреты» трех главных книг: «Конец идеологии» (1960), «Грядущее постиндустриальное общество» (1973) и «Культурные противоречия капитализма» (1976). «<…> Культура постмодернизма, сформировавшаяся в 60-е годы, породила ряд противоречивых последствий, которые Белл представляет в виде кратких тезисов: „дезинтеграция искусства“, „демократизация гения“ и „утрата индивидуальности“, „трансформация театра“. <…> Традиционные литературные произведения, особенно романы, всегда концентрировались на личности и ее поведении. В современных романах личность исчезла, и на замену ей пришло то, что Белл называет „безумием“. Романы стали нигилистичными, гнетущими, апокалиптическими…»