Стратегия Банкрофта - Роберт Ладлэм

– Если ты считаешь это шуткой, ты отчасти прав, – презрительно фыркнул Белнэп. – Вот только смеяться над этой шуткой придется нам всем. Должен признаться, по собственной воле я бы не выбрал вас в попутчики в свое последнее путешествие. Но, наверное, в таких вопросах обычно выбирать не приходится. Я не покину это здание живым. Согласен. Но я забыл упомянуть об одной маленькой подробности: никто не покинет это здание живым. Да, трипероксид триацетон – замечательная штуковина. Рванет так – мало не покажется. – Широченная улыбка, которой позавидовали бы хористы Кальвина Гарта.

– Как мне надоело выслушивать твою ложь, – промолвил Лагнер, и на его похожем на шрам рте застыла недовольная гримаса. – Как все это неизобретательно.

– Скоро сам во всем убедишься. Я заложил здесь мощный заряд триацетона. С часовым механизмом. Я надеялся, что к этому времени уже буду далеко. Но, увы, меня задержали обстоятельства. Ну а теперь судьба разыграет свою последнюю карту. – Опустив руку, Белнэп взглянул на часы. – Так что в этом есть хоть какое-то утешение. Я знаю, что мне суждено погибнуть. Но и ты тоже умрешь. Из чего следует, что я умру с определенным чувством удовлетворения. Если я заберу тебя с собой, можно будет считать, что жизнь была прожита не зря.

– Меня оскорбляет даже не то, что ты лжешь, а то, что ты делаешь это так грубо. Ну ты бы хоть постарался чуть-чуть.

– Тебе хочется думать, будто я лгу, так как твое тщеславие не терпит мысли о том, что ты шагнул в ловушку. – Голос Белнэпа наполнился безумным торжеством. – Ха! Неужели ты хоть на мгновение решил, что я не знал про этот датчик системы сигнализации? Ты что, принимаешь меня за безмозглого дилетанта, рябая твоя рожа?

– Ты никого не обманешь, – упрямо промолвил Лагнер.

– Похоже, ты не понимаешь вот что: мне все равно. – Белнэп говорил с веселостью висельника. – Я ни в чем не хочу тебя убеждать. Я просто предупредил. По старой дружбе. Чтобы ты все понял. Я хочу, чтобы ты, умирая, знал, кто за этим стоит.

– Ну а если я сейчас уйду отсюда? Это я спрашиваю просто так, чтобы тебе подыграть.

Белнэп заговорил медленно, отчетливо, старательно выговаривая согласные:

– Лифт уже вернулся на первый этаж. Шестьдесят секунд на то, чтобы выйти отсюда, еще не меньше тридцати – чтобы дождаться лифта. Извини. Времени не хватит, особенно если учесть, что ты хромаешь. Вот охранники – что ж, они здесь лишние. Только как бесплатное приложение. Потому что на самом деле все это касается лишь нас с тобой. Но ты можешь не беспокоиться; не думаю, что они понимают английский настолько хорошо. Так что можешь не опасаться, что они сбегут, спасая свои шкуры. А если они действительно до конца преданы своему боссу, они сами захотят превратиться в пыль вместе с тобой. Подобно тому, как в Индии жена бросается в погребальный костер своего мужа. Эстонские сати.[71] Только сейчас речь идет о трипероксиде триацетоне: нектаре бога-громовержца. Ты чувствуешь запах? Он чем-то похож на аромат жидкости для снятия лака с ногтей. Впрочем, ты и сам все знаешь. Ты ведь чувствуешь запах, правда? – Белнэп шагнул к Лагнеру. – Может, нам отсчитывать оставшиеся секунды вслух?

Слушая Белнэпа, Лагнер продолжал буравить его взглядом. Однако белокурый телохранитель, стоявший слева от него, побледнел, как полотно. Белнэп помахал ему рукой, словно прощаясь, и тот внезапно сорвался с места. Второй телохранитель последовал было за ним, но Лагнер молниеносным движением выстрелил ему в лицо. Грохот выстрела «Штейра» в замкнутом помещении прозвучал оглушительно громко, но, как это ни странно, отголосков не было. Остальные в оцепенении уставились на Лагнера.

Сейчас! Пока второй телохранитель в ужасе таращился на окровавленное лицо убитого, Белнэп выкрутил ему руку, вырывая пистолет. Он дал две короткие очереди, завалив коренастого охранника и второго светловолосого телохранителя. Лагнер стремительно развернулся, вскидывая «Штейр», но Белнэп успел нырнуть за один из массивных стальных шкафов. Пуля пробила тонкий лист железа, но, потеряв скорость, преодолевая толщу бумаги, завязла в противоположной стенке. Белнэп увидел на полу свою рулетку. «Чтобы можно было снять мерку для гроба».

Думай! Русоволосый парень с накачанными, жилистыми руками сейчас наверняка пытается достать свое оружие – скорее всего, он навалился на предводителя и лезет к нему в карман. Представь это зрительно! Высунув руку за шкаф, Белнэп вслепую дважды нажал на спусковой крючок. Казалось, его выстрелы не были направлены в цель, однако им руководил мысленный образ распростертого тела, предположение о том, где может находиться русоволосый парень. Пронзительный крик сообщил Белнэпу о том, что по крайней мере одна его пуля нашла цель. Парень учащенно дышал, словно раненое животное, и хриплый присвист показывал, что воздух через пулевое отверстие наполняет плевральную полость, заставляя легкие сжиматься.

Оставался Лагнер. Несомненно, он хитрее остальных. Белнэп постарался успокоить мечущиеся мысли. «А как бы на его месте поступил я?» Он сам не стал бы рисковать, проявляя чрезмерную агрессивность; вместо этого он перешел бы к обороне, вероятно, присел бы на корточки, чтобы представлять собой меньшую цель. Его задачей было бы выбраться из комнаты и запереть дверь, чтобы – если исходить из предположения, что сообщение о заложенной взрывчатке оказалось ложью, – чтобы можно было расправиться с противником не спеша, на своих условиях. Он бы бесшумно пополз к двери – он уже давно сделал бы это. Кроме того, вероятно, он попытался бы отвлечь внимание противника, направить его по ложному следу.

Тянулись секунды, подобные часам. Услышав шум слева от себя, Белнэп едва подавил желание развернуться в ту сторону и выстрелить. Но нет, этот звук произвел не человек; скорее всего, Лагнер скатал бумажный шарик и бросил его в противоположный угол комнаты, чтобы сбить противника с толку, а сам тем временем…

Белнэп резко выпрямился и, не глядя, не говоря уж о том, чтобы прицелиться, выстрелил в сторону двери, направив пистолет вниз, словно пытаясь поразить кошку. И тотчас же снова нырнул за стальные шкафы, мысленно прокручивая увиденное. Он оказался прав: Лагнер находился именно там, где он и предполагал! Но попал ли он? Не было ни крика, ни вздоха.

После нескольких мгновений тишины послышался спокойный, ровный голос Лагнера:

– Игрок из тебя никудышный! Невозможно обыграть Банкомета.

Это был голос человека, полностью владеющего ситуацией. Однако почему Лагнер выдал себя? По своей натуре он изворотливый лжец. У Белнэпа в груди затрепетала смутная догадка. Голос Лагнера прозвучал слишком спокойно, слишком повелительно. Он ранен, возможно, смертельно. И его игра заключается лишь в том, чтобы выманить Белнэпа на открытое место. Послышался шаг, затем еще один. Шаги были медленные, тяжелые – шаги умирающего. Умирающего, который держит в руке пистолет.

Выдвинув из рулетки полоску стальной ленты, Белнэп надел на нее свою черную вязаную шапку и чуть приподнял ее над шкафом. Это был старый трюк – шапка или каска на палке, призванная вызвать на себя огонь снайпера.

Однако Лагнер был слишком умен, чтобы пойматься на эту уловку, – на что и рассчитывал Белнэп. Сейчас его противник целится из пистолета влево, ожидая, что он стремительно выскочит из-за укрытия. Вместо этого Белнэп подпрыгнул вверх, словно чертенок из табакерки, показавшись всего в футе от грубой приманки. Лагнер, как он и ожидал, целился влево и вниз. Нажимая на спусковой крючок «Гюрзы», Белнэп успел увидеть, как на злорадном, ухмыляющемся лице Лагнера мелькнуло другое выражение. Выражение, выдававшее чувство, которое торговец смертью часто внушал другим, но почти никогда не испытывал сам: ужас.

– Здесь я мечу банк, – сказал Белнэп.

– Будь ты проклят…

Первая пуля попала Лагнеру в горло, перебив гортань и оборвав его последние слова. Кусок свинца в стальной оболочке без труда прошел сквозь живую плоть и пробил обшитую сталью дверь за ним; ударная волна превратила ткани вокруг раны в кровавое месиво. На белой краске двери появилось ярко-алое пятно хлестнувшей артериальной крови. Вторая пуля, нацеленная чуть выше, поразила Лагнера в лицо, попав чуть ниже носа. Пробив в тканях и кости третью ноздрю, она невидимой гидравлической волной обрушилась в область носоглотки, сокрушая клетки продолговатого мозга и мозжечка. На профессиональном жаргоне это называется «гидростатическим шоком», и результат его воздействия на центральную нервную систему мгновенен и необратим.

Десять минут спустя Белнэп быстрым шагом удалялся от административного здания по пустынным ночным тротуарам эстонской столицы. Он приехал в Таллин для того, чтобы уменьшить неопределенность, раскрыть неизвестные величины. Вместо этого неопределенность только увеличилась, неизвестных величин стало больше.