Владычица озера - Анджей Сапковский

— Он, — спокойно сказала Марти Содергрен, — очередь освободил. Только что. Русти втянул и выпустил воздух, без лишних замечаний отошел от стола, склонился над раненым графом. Руки у него были испачканы, халат забрызган кровью, словно у резника. Даниель Эччеверриа, граф Гаррамон, побледнел еще больше.

— Ну-с, — просопел Русти, — очередь свободна, светлейший граф. Давайте его на стол. Так. Что тут у нас? Хо, от этого сустава уже не осталось ничего, что можно было бы спасать. Каша! Пульпа! Чем вы там дубасите друг друга, милсдарь граф, что до такой степени раздалбливаете себе мослы? Ну-с, будет немного больно, милостивый государь. Немножко поболит. Но прошу не волноваться. Будет совсем как в бою. Жгут! Нож! Ампутируем, ваша милость.

Даниель Эччеверриа, граф Гаррамон, до сих пор державшийся с должным достоинством, взвыл волком. Прежде чем успел стиснуть от боли челюсти, Шани быстрым движением сунула ему в рот между зубами затычку из липового сучка.

— Ваше королевское величество! Господин коннетабль!

— Говори, парень!

— Добровольческая Рать и Вольная Компания держат перешеек около Золотого Пруда… Краснолюды и кондотьеры стоят твердо, хоть все в крови… Говорят, «Адью» Пангратт убит. Фронтин убит. Джулия Абатемарко убита… Все, все убиты. Дорианская хоругвь, что шла им на помощь, уничтожена…

— Резерв, милсдарь коннетабль, — тихо, но четко проговорил Фольтест. — Если хотите знать мое мнение, пора вводить резервы. Пусть Бронибор бросит на Черных свою пехоту! Сейчас же! Немедленно! Иначе они разрубят наш стык, а это конец.

Ян Наталис не ответил, уже издалека видя очередного связника, мчащегося к ним на лошади, разбрасывающей клочья пены.

— Отдышись, парень. Отдышись и говори складно!

— Фронт прорвали… эльфы из бригады «Врихедд»… Господин де Руйтер сообщает вашим превосходительствам…

— Что сообщает? Говори!

— Что пора спасать жизнь.

Ян Наталис воздел очи горе.

— Бленкерт! — сказал он глухо. — Да явится Бленкерт! Или да опустится ночь.

Земля вокруг палатки задрожала под копытами, полотно, казалось, вспучилось от конского ржания и громких криков. В палатку ворвался солдат, вслед за ним два санитара.

— Бегите все! — зарычал солдат. — Спасайтеся! Нильфгаард бьет наших! Гибель! Гибель! Поражение!

— Клемму. — Русти отвел лицо от струйки крови, энергичным и живым фонтаном бьющей из артерии. — Зажим! И тампон! Зажим, Шани! Марти, сделай, пожалуйста, что-нибудь с этим кровотечением…

Совсем рядом с палаткой кто-то взвыл зверем. Отрывисто. Завизжала лошадь, что-то рухнуло на землю со звоном и грохотом. Бельт из арбалета с треском прорвал полотно, зашипел, вылетел с противоположной стороны, к счастью, слишком высоко, чтобы угрожать лежащим на носилках раненым.

— Нильфгаард! — снова крикнул солдат высоким, дрожащим голосом. — Господа фершела! Не слышите, что ль, что говорю-то? Нильфгаард прорвал королевскую линию, идет и крошит! Бегииитя!

Русти взял у Марти Содергрен иглу, сделал первый стежок. Оперируемый уже долгое время не двигался. Но сердце билось. Это было видно.

— Не хочу умирать! — заорал кто-то из находившихся в сознании раненых. Солдат выругался, прыгнул к выходу, что-то крикнул, рухнул назад и, разбрызгивая кровь, свалился на глинобитный пол. Иоля, стоявшая на коленях у носилок, вскочила на ноги, попятилась.

Неожиданно стало тихо.

«Скверно, — подумал Русти, увидев, кто входит в палатку. — Эльфы. Серебряная Молния. Бригада «Врихедд». Прославленная бригада «Врихедд».

— Мы здесь, получается, лечим, — отметил факт первый из эльфов, высокий, с удлиненным, красивым, выразительным лицом и большими васильковыми газами. — Лечим?

Никто не отозвался. Русти чувствовал, как у него начинают дрожать руки. Он быстро отдал иглу Марти. Увидел, что у Шани побелели лоб и переносица…

— Как же так? — сказал эльф, зловеще растягивая слова. — Зачем же мы там, в поле, раним? Мы там, в бою, раним для того, чтобы из-за этих ран умирали. А вы, стало быть, лечите? Я вижу в этом полное отсутствие логики. И единства интересов.

Он сгорбился и, почти не размахиваясь, вонзил меч в грудь раненого, лежащего на носилках, что ближе стояли к входу. Другой эльф пригвоздил второго раненого шпонтоном. Третий раненый, бывший в сознании, попытался отвести удар левой рукой и толсто перебинтованной культей правой.

Шани крикнула. Тонко, пронзительно. Заглушая тяжелый, нечеловеческий стон убиваемого калеки. Иоля, кинувшись к носилкам, прикрыла собой следующего раненого. Лицо побелело у нее как ткань бинта, губы начали непроизвольно дрожать. Эльф прищурился.

— Va vort, beanna! — пролаял он. — Иначе я продырявлю тебя вместе с твоим Dh'oine!

— Вон отсюда! — Русти тремя прыжками подскочил к Иоле, заслонил ее. — Вон из моей палатки, убийца! Выматывайся отсюда туда, на поле. Там твое место. Среди других убийц. Можете поперебивать друг друга там, если вам не терпится! Но отсюда — вон!

Эльф глянул вниз. На трясущегося от страха пузатого низушка, макушкой курчавой головы достающего ему лишь чуточку выше пояса.

— Bloede Pherian, — зашипел он. — Людской лакей! Прочь с дороги!

— Ну уж нет. — Зубы низушка стучали, но слова были четкими.

Второй эльф подскочил, подтолкнул хирурга древком шпонтона. Русти упал на колени. Высокий эльф грубым рывком стащил Иолю с раненого, занес меч.

И замер, видя на черном, свернутом под головой раненого плаще язычки серебряного пламени дивизии «Деитвен». И полковничьи знаки различия.

— Yaevinn! — крикнула, влетая в палатку, эльфка с темными, заплетенными в косу волосами. — Caemm, veloe! Ess'evgyriad a'Dh'oine a'en va! Ess'tedd!

Высокий эльф несколько секунд глядел на раненого полковника, потом перевел взгляд на слезящиеся от ужаса глаза хирурга. Посмотрел, развернулся на каблуках и вышел.

Из-за полотна палатки снова донеслись топот, крик и звон железа.

— Вперед на Черных! Бей-убивай! — орали тысячи глоток. Кто-то взвыл по-звериному, вой перешел в чудовищный хрип. Русти попытался встать, но ноги не слушались его. Руки тоже не очень.

Иоля, сотрясаемая спазмами сдерживаемых рыданий, скорчилась рядом с носилками раненого нильфгаардца. В положении плода.

Шани плакала, не пытаясь скрыть слезы. Но крючки держала. Марти спокойно шила, только губы у нее двигались в каком-то немом, беззвучном монологе.

Русти, все еще не в силах встать, сел. Встретился взглядом с вжавшимся в угол палатки санитаром.