Круг Матарезе - Роберт Ладлэм

- Позвонившему сказали, что совещание нельзя прервать и для меня оставят сообщение, которое я получу по окончании совещания.

- Вы позвонили туда, откуда вам звонили?

- Да, конечно. По телефонной сети Адмиралтейства спустя час десять минут после того, как мы с вами расстались. Для этого мне пришлось разбудить одного беднягу из Кенсингтона.

- Значит, вас могли видеть, когда вы выходили из здания Адмиралтейства. Очень хорошо. Вы не упоминали мое имя в беседе с Уоверли?

- Я использовал одно имя, но не ваше. До тех пор, пока вы не достигнете соглашения, полагаю, у меня будет много хлопот.

Простой и очевидный факт внезапно поразил Брэя: Роджеру Сеймондсу удалось организовать встречу с Уоверли - раз; Матарезе устроили ему, Скофилду, ловушку в ресторане - два; Уоверли согласился на встречу через тридцать шесть часов - три! Значит, никакой связи между предстоящим интервью с Уоверли и человеком, известным как Беовулф Агата, Матарезе не уловили.

- Роджер, а в котором часу завтра вечером?

- В восьмом. Но сначала я должен позвонить ему. Я подъеду за вами около семи. Есть какие-нибудь соображения о том, где вы будете находиться завтра в это время?

Скофилд словно не услышал вопроса. Вместо ответа он сказал:

- Я позвоню вам по этому же телефону завтра в четыре тридцать. Это удобно?

- Вроде да. Если меня не будет, оставьте адресок, по которому я разыщу вас.

- Вы принесете фотографии всех тех, кто шел за вами по следу?

- К двенадцати часам они будут у меня на столе.

- Хорошо. И еще одна просьба. Найдите очень убедительный предлог, благодаря которому вы объясните Уоверли, что не сможете доставить меня на Белгравиа-сквер завтра вечером.

- Что?!

- Именно это вы должны будете сказать Уоверли, когда позвоните ему непосредственно перед нашей встречей. Вы объясните ему, что таковы условия безопасности и что вы лично вернетесь с ним вместе в свой рабочий кабинет.

- Ко мне? Везти его сюда?

- Нет, вы привезете его в отель "Коннаф". В половине пятого я сообщу вам по телефону номер комнаты. Если вас не будет на месте, я оставлю для вас информацию. Вычтите двадцать два из числа, которое я сообщу вам.

- Послушайте, Брэндон, вы просите слишком много!

- Об этом вы не можете судить. Может быть, я прошу об этом, чтобы спасти ему жизнь, а заодно и вам.

Неподалеку на улице послышались звуки сирен лондонских полицейских машин. Через несколько секунд они будут у ресторана.

- Ваша помощь подоспела, - быстро проговорил Брэндон. - Благодарю. - Он повесил трубку и вернулся к столику, где поджидал его мужчина в сером

пальто.

- С кем вы разговаривали? - спросил человек с явным американским акцентом.

Сирены раздавались уже совсем близко.

- Он не назвал своего имени, но выдал необходимые инструкции. Мы должны убираться как можно скорее.

- Почему?

- Что-то произошло. Полиция обнаружила оружие в одной из ваших машин. Этого оказалось достаточно для прибытия полицейского наряда. Ведь в этом районе наблюдается повышенная активность ИРА. Пойдемте!

Человек поднялся из-за стола, едва заметно кивнув вправо. Взглянув по направлению его кивка, Брэй заметил, как женщина средних лет медленно поднялась и, подхватив сумку, заняла позицию у выхода.

Брэй не торопясь пошел к кассе, медленно пересчитал деньги, глядя в окно и стараясь все время держать в поле зрения происходящее на улице. Две полицейские машины почти одновременно затормозили у тротуара. Тотчас собрались любопытные прохожие, но толпа мгновенно рассеялась, как только люди заметили, что полицейские в касках. Страх прогнал любопытных.

Брэй занял исходную позицию у стеклянной входной двери. Как только первый полицейский потянулся к наружной ручке двери, Брэй, зажав портфель под мышкой, схватил за плечи тех, кто за ним следил. Еще одно усилие, и его провожатые лежали на полу. Брэй закричал:

- Проверьте, нет ли у них оружия! Я слышал, что они собирались подложить бомбу в Скотч-Хаус!

Пока полицейские разбирались с парой предполагаемых террористов и в воздухе мелькали попеременно то руки, то ноги, Брэй, буквально перекувырнувшись, рванулся влево к выходу и выкатился на улицу. Вскочив на ноги, он ринулся за угол и не останавливаясь промчался чуть ли не три квартала. Глянув в витрину магазина и убедившись, что его никто не преследует, он сбавил темп и через несколько минут смешался с толпой прохожих. В потоке покупателей он, пройдя меж колоннами роскошного портала, влился в "Харродс". В магазине он мгновенно сориентировался и направился к невозмутимому служащему: ему вновь был нужен телефон. На этот раз он собирался позвонить в Париж, чтобы застать Талейникова в квартире на рю де Бак, прежде чем тот выйдет из дома, уезжая в Англию. Сделать это было необходимо, ибо теперь Скофилд уже не мог вернуться на Найтсбридж, опасаясь Матарезе.

- Идите к южному входу, там на стене автоматы, - посоветовал служащий в ответ на вопрос Брэя.

Утро не раннее, подумал Брэй, дозвониться будет не сложно. Так и оказалось.

- Я выезжаю через несколько минут, - сказал Талейников, услыхав голос Скофилда.

- Слава Богу, что я застал тебя. Что с тобой происходит?

- Ничего. А почему ты спрашиваешь?

- Твой голос звучит немного странно. А где Антония? Почему не она ответила на звонок?

- Она отправилась в магазин, должна вот-вот вернуться. А голос мой звучит странно потому, что я не хотел снимать трубку. Мне не нравится этот телефон. - Теперь русский говорил совершенно нормально. С естественными интонациями. - А что произошло с тобой? Почему ты звонишь вне расписания?

- Расскажу, когда ты приедешь, сейчас главное - забудь про отель на Найтсбридж.

- А где ты будешь?

Скофилд уже готов был сообщить про отель "Коннаф", когда Талейников опередил его.

- Я передумал. В Лондоне меня можно будет найти на Тауэр-централ. Ты припоминаешь, что это?

Тауэр-централ? Брэй многие годы не слышал этого сочетания слов, но он вспомнил: кодовое название места на набережной Виктории, где у КГБ была явка, раскрытая американцами в конце шестидесятых годов. Под этим названием подразумевалась база лодок и катеров, курсировавших по Темзе и обслуживающих туристов.

- Я вспомнил, где это, - ответил пораженный Брэй. - Я буду там.

- Ну я пошел...

- Подожди минутку, - остановил его Скофилд. - Скажи Антонии, что я скоро перезвоню.

Некоторое время на линии стояла тишина, потом вновь раздался голос Талейникова:

- Вообще-то она сказала, что зайдет в Лувр, тут ведь рядом. Так что она может задержаться. Я доберусь до аэропорта приблизительно через час. Тебе не о чем, я повторяю, не о чем беспокоиться.

Раздался щелчок, и телефон разъединился - русский положил трубку.

Последние слова, произнесенные Талейниковым по телефону, оглушили Скофилда словно раскат грома.

Подобно молнии в мозгу сверкнуло: "Тебе не о чем - я повторяю - не о чем беспокоиться".

Брэя осенило, что причина для беспокойства есть, и заключается она как раз в Антонии Граве.

Три не связанных друг с другом сообщения, услышанные им по телефону, должны были навести его на мысль. Скофилд попытался понять, почему русский связал воедино информацию про Лувр, про то, что он доберется до аэропорта за час, и подчеркнул, что Скофилду нечего беспокоиться.

Лувр находился на другом берегу Сены, но действительно недалеко. Аэропорт же был уж никак не в часе езды от места, где остановились Антония и Талейников. Почему он так сказал?

Внезапно Брэй нашел ускользающую нить, и почувствовал, будто его обдали холодной водой. Скорее всего Талейников обнаружил нечто необычное в обстановке на рю де Бак, что-то насторожило его. Может быть, знакомое лицо в уличной толпе, или автомобиль, подозрительно долго стоявший напротив их жилья, или любой инцидент, случившийся неподалеку. Наверное, русский решил переправить Антонию на другую квартиру, расположенную за рекой, и, очевидно, на это ему понадобится час или около того. Значит, русский будет оставаться в Париже еще с час. Вот что означали его слова о том, что не надо беспокоиться. Он говорил странные вещи, но он ведь очень осторожен. А телефон могли прослушивать, и он не сказал поэтому ничего разоблачающего их с Антонией. Впрочем, так ли это? Правильно ли Брэй его понял?

...А может, русский убил ее? Ведь убил же он тогда его жену?! Может, ему спокойнее, когда никакой связной не существует? Ведь русский первым предложил убрать Антонию, эту девочку с холмов Порто-Веккьо, эту последнюю нежданную любовь Скофилда. Неужели он способен на это?

Да нет же! Теперь совсем не та ситуация. Зачем ему убивать ее, если он не собирается поймать и сдать Беовулфа? Ведь конец Беовулфа означал бы и конец его самого. Талейников не нужен КГБ даже с американцем. И охоту за Матарезе русский не мог прекратить. Не мог он и убить без необходимости. Профессионалы так не поступают. Тем более теперь, когда последствия будут страшные. Но, с другой стороны, что такое необходимость, как не убежденность человека, что надо поступить так, а не иначе?..