Черный лебедь - Ева Модильяри

– Что приготовим сегодня на обед? – спросила Серена, чтобы развеять эту тягостную тишину, повисшую в доме.

– С вечера осталась рисовая запеканка, – напомнила Ипполита. – Можно, пожалуй, разогреть ее. И потом у нас есть еще ванильный пудинг.

– Надо проверить, – сказала Серена, используя это как предлог для того, чтобы отложить книгу и отправиться на кухню.

Ей хотелось хоть на несколько минут избавиться от этой атмосферы страха и ожидания, в которую они обе все больше погружались.

Но едва Серена открыла холодильник, как услышала испуганный крик Ипполиты. Поспешно она вернулась в комнату.

– У меня опять была схватка, – простонала Ипполита.

Оцепенев от страха, она сидела на диване и умоляющими глазами смотрела на подругу, которая и сама не знала, что делать.

Телефон вдруг ожил, и его резкие трели отдались в их ушах, словно музыка надежды.

Серена подняла трубку, и лицо ее просветлело.

– Ну, наконец-то! Линию починили, – радостным голосом возвестила она.

Ипполита тоже успокоилась.

– Позвони в клинику. Пусть приезжают за мной. Немедленно, – приказала она.

Набирая номер, Серена чувствовала, как рука у нее дрожит. Но тут же успокоилась, услышав голос врача, с которым телефонистка соединила ее.

– Здравствуйте. У моей подруги, синьоры Вассалли, начинаются роды, – сказала она. – Приезжайте скорее. Мы ждем вас.

Несмотря на напряженность момента, она не забыла переменить фамилию.

– Почему вы так уверены? – спросил врач.

– У нее была схватка около часа назад. А теперь другая. Нас засыпало снегом, и мы не можем выйти из дома, – объяснила она. – Конечно, это может быть ложная тревога, – добавила она, чтобы успокоить Ипполиту. – Но вы пришлите на всякий случай «Скорую помощь»? Хорошо?.. Разумеется… Если приедете вы сами, будет еще лучше… Спасибо, доктор… Спасибо.

Серена положила трубку и обернулась к подруге.

– Ну, вот видишь? Он приедет сам или пришлет кого-нибудь. Теперь ты должна успокоиться.

– Успокоишься тут, – простонала Ипполита, прислушиваясь к следующему болезненному сигналу своего тела и с отчаянием оглядываясь вокруг.

Мысль остаться здесь пленницей снежного завала приводила ее в ужас.

– Серена, прошу тебя, сделай что-нибудь, – умоляла она. – Мне плохо. Меня жутко тошнит и все внутри разрывается.

– Я уложу тебя в постель, – решила подруга.

Она отвела Ипполиту в маленькую комнатку с низким потолком и белеными стенами, которая служила им спальней, и помогла ей улечься в постель.

– Постарайся расслабиться, – посоветовала она, поправляя подушки. – Тебе станет легче. Доктор скоро придет. Все будет хорошо. – Серена хваталась за слова, чтобы побороть собственный страх, от которого болезненно сжималось сердце.

Время текло невыносимо медленно, а схватки становились все чаще и все сильней. Ипполита орала от ставших непереносимыми болей, а Серена, Потеряв голову, в панике бегала от телефона, который связывал ее с врачом, к изголовью рожающей подруги.

– Это бог наказывает меня за мои грехи! – стонала Ипполита в перерывах между схватками. – О господи, прости же меня! Прости!..

– Бог тебе поможет, – бормотала Серена. – Но и ты сама старайся давай. Ну-ка, толкай со всей силой, какая у тебя есть, – побуждала она, следуя указаниям акушера. – Сильней, Ипполита! Толкай!

Шейные мускулы роженицы были страшно напряжены, лицо от страшной боли исказилось до неузнаваемости. Серена до такой степени сопереживала ей, что чувствовала и на себе часть этих болей.

– Ну, давай! – уговаривала она. – Ну, постарайся. Давай!

Ипполита нечеловеческим голосом завопила, и тут подруга увидела, что показалась головка младенца.

– Молодец! – вскричала она. – Вдохни поглубже, а потом толкай опять что есть силы. Ну, еще немного! Толкай!

Ипполита послушно вдохнула и, собрав все свои силы, сосредоточилась на новом, на последнем толчке. То, что она испытала в следующий момент, больше не было просто болью – это было за пределами ее. Это было все и ничего! Самая низкая и самая высокая точка мироздания. Она умерла и тут же воскресла.

Ребенок выскользнул из ее лона. И все – и словно сразу утихла буря.

– Все в порядке! Он родился! – закричала Серена.

– Родился… – прошептала Ипполита, без сил откидываясь на подушки.

Она облизала пересохшие губы и улыбнулась, услыхав громкий плач младенца.

В этот момент подъехала «Скорая». Но акушерка, посланная из больницы, чтобы помочь роженице, приняла участие только в заключительной фазе этой операции. Ребенок оказался крупным и здоровым.

Так родился Франко Вассалли, сын Ипполиты Кривелли и Эдисона Монтальдо. Родился серым февральским днем в маленьком домике, погребенном под снегом на отрогах Швейцарских Альп. Его рождение сопровождалось запоздалыми угрызениями совести Ипполиты и страхом двух неопытных беспомощных жен-тин, оказавшихся в этот день в трудном положении. Ни Ипполита, ни Серена еще не представляли себе, какие последствия будет иметь их необычайный договор.

1952 год

В двадцать три года Эмилиано достиг предела своих мечтаний и пребывал в блаженной нирване счастья. Он с отличием окончил университет, у него была любимая работа в этом всегда увлекавшем его мире книг, но главное, у него была Ипполита, что представлялось ему наивысшим из всех земных благ.

После многих лет неустанных терпеливых ухаживаний ему, наконец, удалось завоевать ее сердце и жениться на ней. Супруги Кривелли купили молодоженам большую квартиру в прекрасном доме на виа Мороне, а Эдисон подарил сыну бриллиантовую булавку для галстука, свой фамильный талисман, и расширил его участие в делах издательства, сделав одним из директоров.

В середине января, сразу после свадьбы, Эмилиано с Ипполитой на своей огненно-красной «Ланче» уехали в Сен-Мориц. Несколько избранных друзей, готовых составить им компанию в катании на лыжах, ожидали их там в отеле «Палас».

Для Эмилиано это был первый настоящий отпуск после нескольких лет напряженной учебы и труда, и он решил по-настоящему насладиться им. Он имел теперь все, что хотел. Единственное, что беспокоило его, это здоровье Ипполиты, то странное состояние, в котором она пребывала. Почти каждую ночь он просыпался от тихого плача жены, который то прерывался стонами, то переходил в жалобный крик. Испуганный, он обнимал ее, ласково успокаивал, осторожно будя. Проснувшись, она тут же приходила в себя, а на его настойчивые расспросы отвечала нехотя.

– Не обращай внимания. Это просто ночной кошмар, – говорила она, отодвигаясь на свою половину. – Что-то нервы не в порядке. Приснилась какая-то чушь.