Воители безмолвия - Пьер Бордаж

Гаркот замолчал и проследил, какое воздействие оказали его слова на Непогрешимого Пастыря, который еще плотнее закутался в свой халат. И поразился уровню его психического контроля. Для муффия понятие ментального контроля не было пустым. Его усталые черты остались совершенно невозмутимыми, хотя душу охватило волнение, а в голове завертелся бешеный вихрь тревожных мыслей. Инквизиторы по-прежнему безмолвствовали, словно были не в состоянии проникнуть в реальные намерения визитера. Микрофон упорно молчал. Гаркот, непроницаемый для других, стал зрителем и с наслаждением наблюдал за бурей, разразившейся в голове старика.

– Убить меня?.. Убить меня? – удивился муффий. – Послушайте, господин эксперт, какой им смысл убивать меня?.. Вы, наверное, ошиблись в смысле их намерений…

– Нет, Ваше Святейшество, – твердо и решительно ответил скаит.

– Но откуда у вас эта информация? Кто вам ее сообщил? И не уверяйте меня, что император и коннетабль играют в эти игры, не приняв кучу предосторожностей!

Муффий потерял уверенность, в его голосе одновременно слышались страх и раздражение.

– Я знаю, и все, – возразил Гаркот, который намеренно поддерживал ореол тайны. – Я также знаю, что ментальным убийцей, вероятно, будет тот же, кого назначали совершить казнь Ранти Анга, иными словами, им буду я. Что вы хотите, мои услуги пользуются большим спросом: я единственный эксперт в Венисии… И не считайте себя защищенным от неприятного сюрприза, если у вас, Ваше Святейшество, есть мыслехранители. Вспомните, сеньор Ранти Анг тоже считал, что его защищают… Паминкс отдаст им приказ, и они без колебаний бросят вас. (Гаркот не стал уточнять, являются ли мыслехранители препятствием для него. ) Что касается вашей выхолощенной викарской челяди, притивы уничтожат ее за несколько минут, если у нее возникнет безумная мысль сопротивляться. Многие из ваших кардиналов уже поставлены в известность. Им поручено подготовить преемника. А верующим сообщат, что вы скончались в результате внезапного приступа. Вы не хуже моего знаете, что ментальная смерть следов не оставляет.

Говоря, Гаркот мысленно ощущал, каким невероятным усилием воли муффий пытается взять себя в руки и использовать новую ситуацию так, чтобы она послужила его интересам. Эго, вот что такое эго, человеческое качество считать себя уникальным, оставаться в любых условиях центром вселенной.

– Вы выглядите весьма уверенным, господин эксперт. Я уже предусмотрел эту возможность, ибо, видите ли, знаком с внутренними механизмами, управляющими мне подобными. И в случае вашей правоты подготовил соответствующий ответ…

Барофиль Двадцать Четвертый встал и принялся расхаживать взад и вперед по комнате прыгающей нервной походкой. Он пытался вложить всю силу убеждения в свои слова, но не мог обмануть ментального убийцу. Гаркот знал, что муффий, несмотря на уверения в обратном, никогда не рассматривал возможности заговора против себя. Он всегда верил, что его положение непоколебимо. С высоты непреодолимых стен, воздвигнутых его обостренной недоверчивостью, и будучи под защитой преданных мыслехранителей и инквизиторов, он всегда считал, что держит все под контролем и что могущество Церкви в организации империи окончательно поставило его вне дворцовых интриг. Однако, движимый невероятным инстинктом самовыживания и борьбы, он пытался возражать своему непроницаемому собеседнику, чьих реальных намерений не могли уловить инквизиторы. Их затянувшееся молчание было признанием собственного бессилия.

– Ваше Святейшество, услуги, оказанные в прошлом, ничего не стоят, если они противоречат интересам настоящего, – заявил Гаркот, от которого не ускользнуло явное беспокойство захваченного врасплох Непогрешимого Пастыря. – Когда один человек начинает мешать двум другим, они обычно объединяются с целью устранить лишнего и заменить его более покорным. Церковь Крейца является колоссальной силой внутри новой империи, и ею хотят располагать по своему усмотрению и без каких-либо ограничений…

– Во имя чего я должен вам верить, господин эксперт? В конце концов вы, быть может, пытаетесь сыграть со мной шутку в духе коннетабля! Вы, случаем, не выполняете миссию на моей территории, пытаясь шпионить за мной?

Муффий не собирался складывать оружие, хотя интуитивно согласился с истинностью аргументов Гаркота. Он понял, что ему придется обойтись без помощи инквизиторов и самому заняться расчисткой территории.

– Если бы было так, Ваше Святейшество, я нашел бы средство усыпить ваше недоверие. Вам придется мне поверить: все, сказанное мной, чистая правда.

– Прекрасно, предположим, что ваша гипотеза верна. А поскольку вы претендуете на то, что провозглашаете истину, столь дорогую для учения Крейца и для нашего сердца, воспользуйтесь случаем и исповедуйтесь передо мной, сообщив ваш интерес в деле, господин эксперт! Ибо очевидно, что вы преследуете свои цели и хотите извлечь выгоду из ночного визита. Вы же не просто протягиваете мне руку помощи?

Скаит помолчал, подбирая слова для ответа.

– Я неоднократно замечал, что коннетабль Паминкс обладает слишком ограниченным интеллектом для управления империей. Существует множество скрытых опасностей, которые, если мы им дадим возможность развиться, подорвут в конце концов основы империи до того, как мы успеем ее консолидировать. Именно поэтому надо действовать чрезвычайно быстро и выправить положение дел, иначе коннетабль приведет нас к гибели. В списке вы первый, Ваше Святейшество…

Муффий скептически скривился.

– А как вы это поняли? У вас есть своя собственная сеть? – вдруг с агрессивностью спросил он.

Его фальцет походил на отравленную стрелу.

– По некоторым серьезным упущениям коннетабля, – ответил Гаркот, которого не впечатляли эти внезапные яростные нападки, ибо он предвидел их заранее, что создавало ему преимущество перед церковником, который пробирался вслепую, на ощупь сквозь неизвестные, густые джунгли. – Эти упущения позволили мне узнать то, о чем я знать был не должен… К примеру, проект, касающийся вас…

– А император?

– Император? Он ждет возможности избавиться от Паминкса. Он живет в страхе перед способностями своего коннетабля, его мучают мысли о возможном предательстве. Более того, стоит толкнуть даму Сибрит, вдову его брата, к нему в постель, простите меня за резкость выражения, как он станет нашим другом. Скрестив руки за спиной, отчего натянулась ткань на его халате, муффий остановился перед Гаркотом. Горящие старческие глазки с приспущенными веками вонзились в бездонные провалы глаз его собеседника.

– Еще раз, господин эксперт, к каким неблаговидным средствам вы прибегли, чтобы узнать все это?

– Еще раз повторяю, это, Ваше Святейшество, не имеет никакого значения, – сказал Гаркот. – Совсем не важно, как ко мне попала эта информация. Главное, что я предоставил ее в ваше распоряжение. А вам предстоит правильно ее использовать. Вы можете проигнорировать мое предупреждение, но в таком случае вскоре умрете, а Церковь Крейца попадет в руки, неспособные распорядиться этим наследием. Вы должны мне поверить.

– Поверить вам? – проворчал муффий. – Поверить вам не так просто, господин эксперт! По правде говоря, очень не просто!.. Вы будите меня и холодно объявляете о моем скором убийстве, разработанном двумя моими самыми верными союзниками: одному я помог сесть на императорский трон, а второго безоглядно поддерживал во всех делах, связанных с Сиракузой. Мы все трое сидим в одной лодке, несущейся к вершине успеха… Ваша речь очень похожа на ловушку, в которую вы собираетесь меня загнать, господин эксперт! Вероятно, вы посланы теми, кто действует в тени, крупными придворными, вроде этого любителя свободы Тиста д'Арголона, либо кликой интригующих кардиналов. Многие из них постоянно ищут возможность сбросить меня с трона понтифика… Я хочу сэкономить время и выспаться, а потому приказываю вам сообщить мне истинную правду, а не вашу правду!

Муффий уже окончательно поверил скаиту, но из-за молчания инквизиторов ему нужно было неопровержимое свидетельство, чтобы встать на сторону Гаркота. Хотя ему не хотелось идти до последней черты, ментальный убийца решил приоткрыть часть своих секретов. Иного пути не было.

– Поскольку вы не очень верите моим словам, Ваше Святейшество, я предоставлю вам небольшой пример своих… возможностей: за этой дверью, – он указал на раздвижную дверь, через которую вошел муффий, – стоят четыре мыслехранителя и два инквизитора. Первые пытаются защитить ваши мысли, вторые – прочесть мои. Но микрофон в вашем правом ухе молчит, и это вас тревожит. Вы уверены, что ваши ментальные барьеры могут помочь вам избежать любого… проникновения в мысли, но вы жестоко ошибаетесь. Мой приход несколько минут назад лишил вас сладостных объятий детишек, которым предварительно ввели наркотик. Кардинал Моланали смог убедить вас отказаться от удовольствий и принять меня: он опасался ловушки, авторов которой могли разоблачить только вы с помощью ваших инквизиторов. Вам пришлось отослать детей и передать их дворцовым врачам. Эти обстоятельства объясняют ваше раздражение. Успокойтесь, Ваше Святейшество, я не осуждаю вас. Я – скаит, существо бесполое, и мне плевать на то, что вы подчиняетесь тираническим позывам своей страсти. Не собираюсь я и разносить эти сведения по всему городу. Ваше Святейшество, я играю с вами в открытую. Я вас убедил?