Обаяние тоталитаризма. Тоталитарная психология в постсоветской России - Андрей Витальевич Гронский

все-таки дураки. Что же Путин не скажет им, как делать правильно, — или даже, — наверное, Путин и сам дурак такой же». Это переключение произошло: да, у нас кризис, уничтожают санкционные продукты, все воруют. Но при этом параллельно внимание все-таки было приковано к Донбассу, хотя после ухудшения экономической ситуации в декабре оно прогрессивно снижалось. А осенью внимание людей переместилось с Донбасса на Сирию.

Мне кажется, что осенью люди больше переключились на свои повседневные бытовые проблемы, более отстраненно стали воспринимать то, что показывают по телевизору, хотя процесс еще полностью не завершен.

А. Г.: Всем известно, что в прошлом году был период, когда на почве политических споров ссорились друзья, разводились супруги. Как вам кажется, скажется ли это на дальнейших отношениях между людьми. Сейчас можно услышать точку зрения, что в нашем обществе наступает примирение.

Дмитрий: Думаю, тут нет ничего близкого к примирению.

А. Г.: Ну, соцопросы говорят, что 90% поддерживают Путина, 97% — присоединение Крыма.

Дмитрий: Те 90%, которые за Путина, это люди, которые не живут в реальном мире. Большинство из них получает деньги от государства, когда у государства закончатся деньги, их настроение изменится. Есть действительно спектр людей, которые занимают твердую идейную позицию и готовы идти на жертвы — этот спектр охватывает от полуфашистов, которые сами ехали воевать на Донбасс или призывали других, до каких-нибудь православных активистов. Но их действительно немного. Так же как и серьезно настроенных и понимающих людей, занимающих оппозиционную позицию. Большая же часть людей живет в иллюзиях. Иллюзии схлынут, экономический кризис действительно возьмется за них по-настоящему, и ситуация будет выглядеть совсем по-другому. Ситуация, на мой взгляд, настолько тяжелая, что я не исключаю вероятность гражданской войны или каких-нибудь революционных событий. Это будет зависеть от того, до какой степени эту ситуацию доведут. Пока что действия правительства — это действия на уровне какой-то агонии: давление на бизнес, увеличение налоговой нагрузки и т. д. В результате бизнес уйдет в тень. В конечном итоге, эти два потока, личная повседневная жизнь и экономика и политика, встретятся. Возможно, у разных слоев населения это произойдет в разное время, у чиновников позже.

А. Г.: Будем надеяться, что не произойдет гражданской войны. Ну а у людей, которые в прошлом году поссорились, отношения могут вновь стать прежними, или произошедшее наложило на них неизгладимый отпечаток?

Дмитрий: Наверное, зависит от человека. Кто-то забывает, кто-то не забывает. Лично у меня память хорошая.

И еще хочется сказать о нашем обществе. Социологи говорят, что у нас сейчас выстраивается гражданское общество. Такого интереса к общественной жизни не было никогда. Лично я работаю со многими общественниками, и это все отмечают. Причем интерес не к политике, а к социальным проектам, например, связанным с проблемами города. Стало больше волонтеров. В последнее время ускоряется переход активности к молодым людям. В некоторых слоях молодого населения горизонтальные связи воспринимаются как совершенно нормальный и эффективный способ взаимодействия и решения проблем. У людей старшего поколения с этим сложнее — есть постоянная патерналистская апелляция. Люди после пятидесяти уходят в тень, их интересуют только материальные вопросы или телевизор. У них нет никакой активности, тенденции к объединению.

Не так давно у нас была рабочая встреча, в которой участвовал один известный общественный деятель, совершенно адекватный, практически настроенный человек. Он сторонник присоединения Крыма. Летом 2015 года мы с группой партнеров обсуждали вопросы конкретной практической деятельности по принципу тех самых горизонтальных связей. Во время дискуссии он сказал, что, наконец-то, с весны прошлого года у нас общество становится единым благодаря работе массового пропагандистского пространства. Все остальные с ним не согласились. Навязывание людям отвлеченных от их жизни ценностей не может быть фактором объединения, наоборот, это показатель максимальной разобщенности. Подверженность пропаганде, которая дает ложное единство, — это показатель атомизированности. Эти отвлеченные ценности не имеют для людей реального экономического основания.

«Когда человек осознает свои позиции, ценности — это всегда лучше»

Роман — кандидат философских наук, преподаватель вуза, организатор общественных просветительских проектов.

А. Г.: По твоим наблюдениям, как менялись умонастроения, эмоции людей начиная с осени 2013 года, когда начался киевский Майдан, по сегодняшний день? Давай начнем с событий 2013–2014 года, когда СМИ активно освещали события на Украине.

Роман: В первую очередь страна резко, кардинально разделилась. Просто произошел раскол. На мой взгляд, люди адекватно, критически думающие были в шоке от происходящего — вмешательства России в Украину, присоединения Крыма, событий на Донбассе. А большую часть людей охватил такой экстремальный патриотизм. Видимо, это следствие нехватки сильных ощущений, сильных смыслов, и когда человек сам не создает эти смыслы, то он берет напрокат то, что ему дают в наиболее понятной, в как бы очевидной и аффективной форме. Для народа это был период драйва, внутреннего рок-н-ролла, когда создавались «диванные войска», когда люди жили новостями, как там «наши» бьют «фашистов» и т. д.

А. Г.: А когда, на твой взгляд, произошел этот перелом в умонастроениях, когда захватили Крым или может быть раньше, в последние дни Майдана, когда СМИ стали массировано вещать об украинских нацистах?..

Роман: Я думаю, Майдан еще не был таким переломным моментом. Во время Майдана большинству людей было достаточно безразлично, что там происходит на Украине. А когда в эту тему включилась Россия с присоединением Крыма, вот тут стало всем очень даже не все равно. Люди почувствовали, что их гордость получила удовлетворение.

Тут можно говорить о двух источниках такого экстремального патриотизма. С одной стороны, это то, что Путин называет величайшей трагедией 20 века — развал советской империи. У людей еще сохраняется ощущение величия советского прошлого. Я знаю таких людей, но думаю, что главная причина все-таки не в этом. Большинство людей, активно поддерживающих аннексию, идею «русского мира», идею антизападничества, это молодые или относительно молодые люди, которые совсем или почти совсем не застали Совок. Но у этих людей в 00-е годы возник духовный вакуум. В 00-е годы не происходило ничего, имеющего отношение к идеям, групповым проектам, серьезной политике. Люди зарабатывали деньги, тратили деньги, ездили куда-то. И все. Этот вакуум — свято место пусто не бывает — требует какого-то заполнения. И человек, который живет без смысла, ощущает, так или иначе, даже бессознательно пустоту. А тут ему такая возможность эту пустоту заполнить. То есть ты 10–15 лет находился в режиме воздержания, и тут тебе дают разгуляться по полной программе. Ну и у большинства естественно был разгул.

А. Г.: Получается, по твоим наблюдениям,