Дурацкие игры магов. Книга первая. - Анфиса Кохинор

- Так мучилась Алинор, когда ты ранил её. А так страдал я, когда узнал о твоём предательстве!

Олефир слегка повернул палец, и Дима зашёлся в крике, уже не соображая, где и с кем находится.

- Заткнись!

Свободной рукой высший маг ударил воспитанника по губам, но крик не смолк - боль была нечеловеческой. Пытаясь отгородиться от неё, Дима хотел потерять сознание, однако хозяин не позволил ему отключиться. Он заставил ученика мучиться ещё несколько бесконечно долгих минут, прежде чем резко вытащил палец из его тела. Крик оборвался. Дмитрий с великим трудом заставил себя поднять голову и мутными глазами уставился на хозяина.

- Я не доволен, Смерть. Я приказал тебе молчать, а ты орал, как роженица! Придётся повторить урок с начала. Ты должен научиться терпеть эту боль, потому что теперь она будет твоей вечной спутницей. Как и та боль, что испытываю я, думая о твоём предательстве!

- Я научусь терпеть, хозяин…

Олефир согласно кивнул и продолжил пытку. Он вновь и вновь вонзал палец в тело ученика, и каждая новая порция боли была не похожа на предыдущую. Казалось, она дробит и дробит кости, кромсает внутренности, медленно сдирает кожу. Дима орал во всё горло, а в голубых глазах беспрестанно плясали холодные белые искры. Разум то окунался в беспамятство, то выныривал, обретая ясность. Постепенно периоды ясности становились всё длиннее, и неожиданно Дмитрий до крови закусил губу и замолчал. Олефир не смог сдержать восторженной улыбки: его воспитанник опроверг утверждение Витуса, который считал, что никто не в силах терпеть эту пытку молча. "Жаль, что ты этого не видишь, целитель!" - подумал маг, выдернул палец из истерзанного тела и язвительно поинтересовался:

- Тебе понравилось, щенок?

- Нет.

- У меня плохо получилось? - Олефир озабоченно почесал подбородок. - Тогда продолжим. Теперь я хочу, чтобы ты научился наслаждаться болью.

- Как прикажете, хозяин, - безнадёжно произнёс Дмитрий, чувствуя, как дрожат руки поддерживающих его стражников.

Олефир вогнал палец под кожу ученика, потянул на себя и насмешливо поинтересовался:

- Наслаждаешься?

- Да, хозяин, - выдавил Дима и вымученно улыбнулся.

- Опять врёшь! - медовым голосом произнёс высший маг и приказал: - Отпустите его!

Лишившись поддержки, воспитанник рухнул на пол, а Олефир вытащил из кармана платок, тщательно вытер окровавленные пальцы и кивнул гвардейцам:

- Приступайте.

Услышав приказ хозяина, Дмитрий привычно перекатился на бок, поджал ноги и прикрыл голову руками. Но гвардейцы медлили.

- Чего вы ждёте?

- Как бы не помер, - проворчал Кир.

- Его здоровье не ваша забота! Вперёд!

Гвардейцы неторопливо подошли к воспитаннику короля и стали избивать его. Удары кованых сапог резкой болью отзывались в теле, но они были ничто, по сравнению с болью от пытки Витуса. "Неужели хозяин пожалел меня?" - мелькнула на краю сознания нелепая мысль, но маг не рискнул развить её, опасаясь, что Олефир сменит милость на гнев. Очистив разум, он сосредоточился на боли от ударов гвардейцев. Дима мог бы терпеть её часами, но слишком устал, чтобы играть в эти игры. Чуть раздвинув руки, он с молчаливой просьбой посмотрел на Кира, и гвардеец, зажмурившись, ударил его сапогом в лицо. Острая вспышка боли, и маг наконец потерял сознание.

Олефир смерил Кира испытывающим взглядом и недовольно проворчал:

- Чёрте что! Все сегодня какие-то вялые! Вы еле ползаете, а этот, точно баба, всё время норовит в обморок свалиться! - Он пнул бесчувственное тело ногой - Никакого удовольствия… Ладно, пора обедать. Щенок идёт с нами!

Гвардейцы подхватили Диму под руки и потащили к дверям, а высший маг обернулся и посмотрел на Валечку:

- И ты тоже, шут! Пора приступать к своим обязанностям!

Солнечный Друг послушно поднялся и на негнущихся ногах поплёлся за работодателем.

Над Островом Синих Скал господствовал ясный солнечный день, но над трапезным залом Керонского замка он был не властен. Тяжёлые плотные занавеси преграждали живительным лучам путь в царство магических люстр, свечей и фонарей, чей матовый свет таинственными бликами ложился на парадные ливреи многочисленных слуг, золотую посуду, хрустальные графины и выгодно оттенял лицо годарской королевы, делая его моложе и прекрасней. Алинор с гордым, неприступным видом восседала во главе огромного стола и терпеливо ждала мужа, обещавшего ей сюрприз. И вот обшитые золотыми пластинами двери распахнулись, и вместе с ними широко распахнулись прекрасные изумрудные глаза. Крылья правильного носа дрогнули в предвкушении мести, и Алинор царственно поднялась навстречу мужу.

Над залом пронёсся испуганный вздох слуг, и они подались к стенам, инстинктивно стремясь оказаться подальше от разгневанного короля. Опытных керонцев не обманула лучезарная улыбка - Олефир был в бешенстве.

Меж тем высший маг приблизился к жене, взял её руку и нежно приник к тонкому запястью.

- Вижу, ты развлекаешься, - лукаво улыбнулась Алинор, не сводя хищных глаз с Дмитрия, безвольно висящего в руках гвардейцев. - Продолжай, я с удовольствием посмотрю!

- Я уже развлёкся, дорогая. Теперь твоя очередь.

Олефир ухмыльнулся, сел за стол, и бледный от ужаса слуга наполнил его кубок вином. Королева Годара оторвала пышущий злорадством взгляд от воспитанника и с благодарностью посмотрела на мужа:

- Обожаю тебя! Только ты способен дать мне то, чего я хочу.

- Я счастлив, что ты довольна, любовь моя. Я знал, что он станет хорошим подарком для тебя.

Олефир с досадой посмотрел на Диму: "Сам виноват. Я предлагал убить её, но ты оказался. Вот и расхлёбывай! Ты упорно продолжаешь играть против меня, да и против себя тоже. С этим надо кончать!" Король махнул гвардейцам рукой, и они, бросив бездыханного Дмитрия возле обеденного стола, отошли к дверям.

- Начнёшь прямо сейчас, любовь моя, или сначала поедим?

- Я не голодна, - очаровательно улыбнулась Алинор.

- Хорошо.

Высший маг прошептал заклинание, и ученик очнулся. Он поднял голову, увидел королеву, и в голубых глазах загорелся холодный белый свет. Дима поспешно уткнулся лицом в пол.

- Встань!

Мысленно чертыхнувшись, Дмитрий поднялся и белыми искрящимися глазами укоризненно посмотрел на хозяина. Олефир насмешливо отсалютовал ему кубком: "Ты больше не любимый королевский воспитанник! И весь Годар должен узнать об этом!" Дима сжал губы и склонил голову: он хотел быть покорным ради Стаси, ради друзей, но холодный белый свет в его глазах помимо воли разгорался всё ярче: маг предпочёл бы многочасовую пытку Витуса за закрытыми дверями, чем публичное унижение.

Алинор медленно обошла жертву и вопросительно посмотрела на мужа - свет Смерти смущал её. Олефир выразительно постучал пальцем по своей шее, и королева радостно улыбнулась. Она вновь обошла вокруг Димы, глумливо взглянула на тонкую, заляпанную кровью полоску ларнита на его шее и едко поинтересовалась: