С тобой и без тебя. Нежный враг - Лесли Локко

Она слышала, как служанка закрыла за собой дверь, наконец-то. Она вернулась в спальню и начала методично вытаскивать из шкафа все свои наряды, которые служанка только что там развесила. Она хотела проинспектировать весь свой гардероб, который собиралась использовать на этой неделе. Очевидное восхищение и благодарность, которые легко читались в глазах Киерана и его друга, привели ее в исключительно приятное расположение духа. Если Паола и любила что-то, то это преклонение и восхищение ее персоной. Итак, кожаные брюки в обтяжку и топ с кружевами? Или лучше джинсы с этими якобы случайными разрезами, похожими на дырки чуть ниже попы? Она счастливо вздохнула.

Черт знает, что за семейка, думала Шиобан про себя, закрывая дверь и спускаясь по ступенькам вниз. Анджела позвала ее, когда она поднималась наверх, она спрашивала, неужели это приехала дочь Макса? Шиобан даже и не знала, что сказать.

— И как она теперь выглядит? — спросила Анджела, выглядывая в окно.

— Ну, знаете, довольно мило, — ответила Шиобан как можно уклончивее.

— Она похожа на свою мать, — заметила хозяйка.

Шиобан стояла в дверном проеме, держа в обеих руках багаж Паолы.

— Да, мэм. — А чего еще она ждала, что еще ей могла сказать Шиобан? — Простите, вам еще что-нибудь понадобится сейчас, мэм? Просто… я лучше уж отнесу это все наверх. — Она указала на чемоданы. Анджела кивнула и отвернулась. Шиобан втащила наверх багаж, и ей было велено распаковать чемоданы маленькой мисс.

А потом еще и Киеран. Она заметила в его взгляде, да, точно, как бы это лучше назвать? Похоть? Она была просто в шоке. Паола вошла в двери вместе с Максом и этими двумя — Киераном и его дружком. Они стояли прямо здесь, разинув рты. Это было даже неприлично. Она ведь была его сестрой. А она, эта Паола… она точно знала, о чем эти оба думают. Она шла по лестнице вверх в своей юбчонке, такой короткой, что можно было рассмотреть ее трусики. Даже бедный Клайв, водитель, и тот остолбенел. Виденного было достаточно, чтобы старика хватил удар. Господи, что за семейка. Хорошо, может быть теперь у этого Киерана будет еще что-то, что займет его мысли, и он оставит ее в покое. Ей все это страшно надоело. Они все ей просто осточертели. За исключением Макса, конечно.

Анджела могла слышать, как они поднимались наверх, у нее над головой звучал перестук дамских шпилек. Шиобан захлопнула ее дверь, но ей все равно все было прекрасно слышно. Она слышала и голос Макса, который внизу кричал что-то в трубку телефона, как обычно. Она вздрогнула. Это была единственная вещь, которую он обещал ей двадцать два года назад, если быть точной. Он никогда не приведет их в этот дом, никогда. Никогда. Ей каким-то образом удалось выбить из Макса это обещание, а теперь, двадцать два года спустя он нарушил его, так же, как не исполнял и все прочие свои обещания, которые давал. Или ей только казалось, что он давал их? Он всегда утверждал, что она слышит только то, что хочет услышать, а он ничего такого ей не обещал.

Она стояла у окна, вспоминая о том дне, когда она узнала обо всем. У нее случилась истерика. Боль… ей казалось, что больнее быть просто не может. Она сидела за завтраком одна, Макс был в Париже на какой-то встрече, он должен был вернуться к обеду. Она раскрыла газету и увидела там его фотографию. Макс выходил из ресторана где-то в городе с женщиной, волосы которой развевались по ветру у нее за спиной, женщина опиралась на его руку. Анджела в ужасе отбросила газету и замерла. Должно быть, это какая-то ошибка. Она сидела в гостиной в их старом доме в Челси все утро, дожидаясь его возвращения и молясь о том, чтобы он не бросил ее. Она отправила детей с няней в Кенсингтонские сады. Анджела хорошо помнила это, потому что было холодно и няня возражала, но ей стало все равно. Ей было безразлично все на свете, кроме Макса. Она страстно мечтала услышать от него, что все это какая-то глупая шутка и ошибка, что это неправильно истолковано. Но все случилось совсем не так, как ей бы хотелось. Она накинулась на него сразу же, как только он вошел в дверь. Сначала он не обратил на нее внимания, а потом направился в гостиную. Анджела последовала за ним.

— Нет, — медленно произнес Макс, наливая себе выпить. — Это — не ошибка.

Анджела стояла в проеме двери, глядя на него широко раскрытыми глазами. Что он имеет в виду под этим «нет»?

— Но… кто… кто она такая?

— Ее зовут Франческа. Она — стюардесса. Я познакомился с ней во время полета. — Макс говорил все это совершенно спокойно. Анджела боялась, что ее сердце остановится. Ей было трудно дышать.

— Но почему? За что? Я не понимаю, — сказала она. — Мы — женаты, мы…

— Послушай, я не собираюсь продолжать этот разговор. Тебя это совершенно не касается. Я…

— Как это не касается? Ты что, с ума сошел? — эти слова вырвались у нее. Она повернулась, чтобы лучше видеть его. Теперь, оглядываясь назад, она понимала, что именно тогда сделала свою первую ошибку. Макс немедленно ушел в себя, закрылся, как ракушка.

— Я не собираюсь обсуждать это с тобой. Франческа останется в Риме. А ты будешь здесь. Вам необязательно любить друг друга…

— Любить? Любить, ты сказал? Ты — мерзавец! — Руки Анджелы тряслись. Она не помнила, как и когда пересекла комнату. И кто кого ударил первым. Она помнила, что вцепилась в него, повисла у него на шее. Цеплялась за него, билась в истерике, а потом он ударил ее по лицу. Она помнила только облегчение, которое испытала, когда он ударил ее, потому что, оказалось, что физическая боль гораздо легче той, которая разрывала ее душу и сердце изнутри. Он отвернулся от нее. Он действительно дал ей пощечину и бросил ее одну лежать, свернувшись на полу гостиной. Теперь, когда она вспоминала об этом, по телу у нее бегали мурашки. А она, что она сделала? Она так и лежала там до того момента, когда вбежали дети. Киерану тогда было пять лет, Амбер неполных три годика. Именно няня вывела их из комнаты и помогла ей подняться, умыла ее и уложила в постель. Спустя двадцать два года после того эпизода ничего особенно не изменилось. Служанка часто поднимает ее с пола, умывает и кладет в постель. Единственное, что изменилось за двадцать два года, было то, что Макс больше не делил с ней эту постель.

Снова возвращаясь мысленно к тем годам, Анджела вспоминала, что тогда именно она умоляла его на коленях вернуться и опять заняться с ней любовью. Ей было двадцать пять лет, когда Франческа появилась в их жизни. Анджела была замужем за одним из молодых преуспевающих финансистов Британии. У них было двое детей, дом в Челси, вилла на острове Менорке. Макс только что заработал свой первый миллион, и было понятно, что этим не ограничится и что у него это получится. Все знали, кто он такой и кто они оба. Их свадьба широко освещалась на первых страницах всех светских газет. Интрижка Макса, а именно так это называли, теперь щедро выплескивалась во всех подробностях на страницы все тех же газет. Как она объяснит все это родителям? Друзьям?