Блудная дочь - Лиза Джексон

– Постараюсь, – ответила Шелби.

Однако мысленно добавила: «Если встреча с Маккаллумом поможет мне доказать невиновность Нейва – так тому и быть». При одной мысли об этом внутри у нее все обратилось в лед, и руки до боли, до побелевших костяшек, сжали руль, но отступать она не собиралась.

Надпись на скамейке, вырезанная наивной девочкой десять лет назад, оказалась правдой. Шелби любит Нейва – всем сердцем и душой. И ради него она на все готова.

Она мчалась по городу. Мимо лавки Эстеванов – на крыльце она разглядела Энрике. Мимо «Белой лошади», откуда, как всегда, доносилась музыка и шум пьяных голосов. Мимо отцовского офиса, где меньше суток назад узнала правду об Элизабет и о своей матери.

– Не думай об этом. Еще успеешь, – посоветовала себе Шелби.

Сзади снова мелькнули фары грузовика. Сжав зубы, Шелби свернула за угол. Грузовик последовал за ней. Дрожа – сама не зная, от гнева на себя или от страха, – Шелби сделала еще несколько поворотов, взглянула в зеркало. Преследователь исчез.

– Ну, вот видишь! – упрекнула она себя и, чтобы хоть немного расслабиться, включила радио. Звуки тягучей баллады в стиле кантри наполнили дождливый вечер. Кто-то снова ехал за ней следом, но теперь Шелби твердо решила не поддаваться беспочвенным страхам. Мало ли кому и по каким делам понадобилось заглянуть в мексиканский квартал! Она открыла окно и выставила наружу локоть, и капли дождя охладили разгоряченную кожу. Впереди показался аккуратный домик Эстеванов. Шелби не хотелось иметь дело с Вианкой, но иных путей она не видела. Может быть, дочь Рамона сумеет пролить свет на его гибель?

– Посмотрим, – сказала себе Шелби и, припарковав машину у дома, вышла под дождь. Капли часто стучали по черепичной крыше домика; бугенвиллеи в горшках уныло поникли. Где-то в конце улицы залаяла собака; молнией метнулся через дорогу и исчез под крыльцом пестрый кот.

Шелби постучала – и дверь распахнулась сразу, словно Вианка стояла по ту сторону, ожидая гостей. Однако открывать вторую дверь – прозрачную сетку, защищающую дом от мух, – она не спешила.

– Что тебе нужно? – неприветливо спросила она.

– Хочу с тобой поговорить. О Нейве.

– Он арестован. О чем тут говорить?

– О том, что он невиновен, черт побери! – взорвалась Шелби. Вианка – она была почти на голову ее ниже, – привстав на цыпочки, заглянула ей через плечо, и глаза ее округлились.

– Ты привезла с собой дьявола! – проговорила она. Шелби обернулась – и кровь похолодела у нее в жилах. Из-за поворота показался проржавевший грузовик Росса Маккаллума.

– Боже, нет!

– Заходи в дом, быстро!

Вианка поспешно отперла экран. Шелби в поторапливании не нуждалась: она уже слышала, как Маккаллум заглушает мотор.

– Dios! – пробормотала Вианка, поспешно запирая за гостьей обе двери.

Шелби вошла в гостиную. Здесь, на кушетке, лежала Алоис, безумная вдова Рамона; ноги ее были укутаны афганским покрывалом, невидящие глаза перебегали с экрана телевизора на «алтарь» с фотографиями мужа и обратно.

– Господи, когда же все это кончится? – устало проговорила Вианка и что-то сердито добавила по-испански. Глаза Алоис вспыхнули.

– Не бранись! – упрекнула она дочь. – Не поминай нечистую силу. Рамон поминал дьявола – и что с ним стало?

– Я не бранюсь, madre, – покорно ответила Вианка. Алоис уронила голову и снова устремила взгляд на тускло мерцающий телеэкран.

– Что тебе от меня нужно? – понизив голос, спросила Вианка у Шелби.

– Мне нужна помощь.

– Помощь? Моя?! – Вианка потянулась за сигаретой.

– Нейв не убивал твоего отца.

Бам! Бам! Бам! Звучные удары в дверь сотрясли весь дом.

– Это Маккаллум! – Вианка уронила сигарету. – Что ему нужно?

– Не знаю. Я не подозревала, что он едет за мной следом.

– Убирайся отсюда! – повернувшись к двери, крикнула Вианка.

– Не бойся, детка. – Маккаллуму даже не приходилось повышать голос; мощный рык его звучал так, словно его и не отделяли от женщин две двери. – Тебе я ничего не сделаю. Я приехал за Шелби. Мы с ней старые друзья.

Шелби подошла к двери:

– Оставь меня в покое, Маккаллум! Нам с тобой говорить не о чем.

В мыслях у нее вновь проносились ужасные сцены той ночи – вот он прижимает ее к сиденью, вот хватает за руки, вот расплющивает тяжестью своего тела... Но Шелби запретила себе об этом думать.

– Я позвоню в полицию! – пригрозила Вианка.

– Да на здоровье! Только знаешь что? Я твоего старика и пальцем не тронул.

– Рамон! – слабо простонала Алоис, повернувшись к алтарю со снимками, раскрашенным Иисусом и ярко горящими свечами. Вианка зажгла новую сигарету.

– Шелби, тебе лучше уйти. Madreбольна, а я ничем не могу...

– Просто расскажи, что случилось в ночь убийства. Все, что вспомнишь.

– Да ничего я не помню! Это же было десять лет назад!

– Рамон! – Алоис устремила на Шелби темные глаза, в которых стояла неизбывная мука. – Рамон, не надо!

– Madre, его здесь нет, помнишь? – Вианка нервно затянулась сигаретой. – У нее в голове иногда все путается.

– Шелби, выходи! – рявкнул Маккаллум, обрушивая на дверь новый град ударов. – Выходи, потолкуем, как старые друзья!

– Пьяный как свинья, – пробормотала Вианка, затем, обернувшись к двери, крикнула: – Я не шучу, Маккаллум! Уходи немедленно, иначе вызываю полицию!

– Все в свой срок, детка, – отозвался Росс. – Послушай, ты-то что против меня имеешь? Я твоего отца не убивал, помнишь? Меня оправдали.

– Так осудят еще раз за то, что пристаешь к честным людям!

Росс добился своего: в гневе Вианка шагнула к двери и распахнула ее. Шелби увидела ухмыляющуюся рожу Маккаллума. Теперь от женщин его отделяла только хрупкая прозрачная сетка. Шелби обхватила себя руками; ей казалось, что стены тесного домика смыкаются вокруг нее, что потолок вот-вот обрушится ей на голову.

– Уходи, Росс! – потребовала она, шагнув вперед. – Запомни раз и навсегда: ты мне не друг, я не хочу с тобой разговаривать, не хочу тебя видеть, не хочу иметь с тобой никакого дела! Убирайся!

– С чего бы вдруг? Знаешь, лапочка, я ведь много лет тебя ждал!

Внутри у Шелби все сжалось, но каким-то чудом она умудрилась не выказать страха.

– Разговор окончен, – холодно и твердо ответила она. – Уходи и не беспокой больше ни меня, ни этих людей.

– Этих людей? Ха! Что, думаешь, «эти люди» на твоей стороне? – злобно усмехнулся Маккаллум. – Да они только друг за дружку держатся, эти мексикашки! А тебе, Вианка, еще придется кое-что объяснить. Почему ты не сказала на суде, что была со мной в машине?