Полуночный лихач - Елена Арсеньева

Нет, хватит. Эта Ритка свела его с ума. Надо немедленно избавиться от нее – любым способом.

Он подрулил к обочине, и Рита беспокойно завозилась:

– Чего ты? Чего остановился?

– Отлить надо. Давай – мальчики налево, девочки направо.

Он выбрался на дорогу, разминая ноги, потом нагнулся и выхватил из стояка ключ.

Рита хрипло хохотнула:

– Боишься? Да брось, я так и не научилась шоферить. Не до того было, знаешь ли.

– Да? – Дебрский сунул ключ в скважину. – Хорошо. Но все равно советую сходить в туалет, – сказал он как мог спокойно. – Дальше останавливаться не будем, так что хоть лопни.

И пошел через дорогу в кусты, не оглядываясь, словно ему было совершенно все равно, останется Ритка в машине или выйдет.

На самом деле ему ничего не хотелось, он даже штаны не расстегнул, а пристально всматривался, чтобы не пропустить тот миг, когда она все-таки вылезет из «Форда» и присядет на обочине. Он успеет перемахнуть дорогу, ключ в стояке, рывок – и поминай как его звали! Потом, позже, они с Инной что-нибудь придумают. Они теперь знают о Ритке, а кто предупрежден, тот вооружен. Главное, избавиться от нее сейчас, пока еще есть шанс закончить то дело с Ниной…

– Эй, тебя там пронесло, что ли? – послышался сердитый оклик, и Дебрский увидел, что Рита высунулась в дверь с его стороны и сердито всматривается в темное шоссе. – Если меня ждешь, то зря, я не хочу.

Чтоб ты сдохла…

Его даже качнуло от яркости и остроты желания увидеть ее труп, но делать было нечего, и он поплелся к машине, делая вид, что поправляет одежду.

Рита насмешливо сверкала глазами:

– У тебя мочевой пузырь как у верблюда!

Дебрский молча сел, повернул ключ и уже тронулся было с места, как вдруг взглянул на Риту и сказал:

– У тебя дверца плохо закрыта.

– С чего бы? – удивилась она. – Я же ее не открывала.

– Значит, с самого начала была плохо закрыта. Открой и прихлопни сильнее.

– А то что? – спросила она, не шелохнувшись.

– Да ничего, выбросит тебя на повороте, только и всего, – нетерпеливо пожал плечами Антон. – Давай скорее, ну?

– А ты будешь переживать, если меня выбросит? Будешь, да? – насмешливо спросила Рита. – Ну, коли так, ладно уж.

Она повернулась к дверце, и Дебрский напрягся всем телом, ловя миг, когда та на миг приоткроется… И отпрянул, потому что Рита резко развернулась к нему:

– Кончай финтить. И давай без глупостей, понял?

Он молча кивнул, медленно, осторожно посылая автомобиль вперед. Руки, лежащие на руле, дрожали так, что Антону казалось, будто автомобиль подскакивает на каких-то многочисленных выбоинах.

Много чего он испытал в жизни, однако под прицелом оказался впервые… И судя по тому, как уверенно держала пистолет Рита, если не водить машину, то уж обращаться с оружием она определенно научилась.

Было около полуночи, когда около крайнего подъезда одного верхнепечерского дома – того самого, у которого угол обрушило не то бортом мебельного трейлера, не то снарядом малой пушечки, – остановилась «Скорая помощь». С переднего сиденья соскочил врач, из салона выбрались два санитара с носилками. По причине надвинувшейся на город эпидемии гриппа лица у всех троих были до половины прикрыты масками.

Бригада поднялась на крыльцо, и один из санитаров уверенно нажал на четыре цифры кодового замка: 6, 8, 4, 1.

В это время молодой человек, скучавший на площадке шестого этажа, услышал шум подъехавшей машины и прилип к окну, но мгновенно успокоился, увидев красный крест на белой крыше, и махнул еще одному молодому человеку, скучавшему двумя ступеньками ниже:

– «Скорая» к кому-то.

Лифт в подъезде после одиннадцати отключали, так что врачам выпало тащиться пешком.

Пыхтенье и недовольные реплики приближались к шестому этажу, и когда троица в белых халатах показалась в поле зрения молодых людей, те поняли причину столь шумного недовольства: носилки даже на взгляд были тяжелыми и громоздкими.

– К кому, ребята? – вполне мирно и даже где-то с оттенком человеколюбия спросил один из молодых людей, однако не был удостоен ответа. Более того, санитары немилосердно зацепили его носилками на повороте и, не извинившись, запыхтели выше.

Молодой человек буркнул сквозь зубы несколько слов, которые сами собой срываются с уст при встрече с неприкрытым хамством, и пошел было в укромный угол, в котором ему предстояло коротать ночь, как вдруг санитар, шедший последним, обернулся к нему и громко и отчетливо произнес отзыв на прозвучавший ранее матерщинный пароль.

Молодой человек безотчетно рванулся вперед, однако его более сдержанный товарищ негромко свистнул – и нервный юноша замер на месте.

Санитар насмешливо фыркнул сквозь маску – и компания в белых халатах продолжила подъем, а молодой человек с ущемленным достоинством зло глядел вслед, сквозь зубы демонстрируя свои познания в великом и могучем.

Что характерно, сверху неслась та же ненормативная лексика. Правда, на сей раз она не относилась ни к кому конкретно, а адресовалась мирозданию, которое зачем-то вывернуло лампочку на этаже, так что номер квартиры было не разглядеть.

Наконец послышалось курлыканье звонка, а через некоторое время рявканье:

– «Скорая»! «Скорую» вызывали?

Ответов хозяев квартиры слышно не было, однако реплики врача давали достаточно ясное представление о сложившейся ситуации.

– Что значит не вызывали? Вот, у меня записано: дом 17, квартира 252.

– …

– Нет, вы мне скажите: это квартира 252 или это квартира номер другой?

– …

– А раз 252, значит, вы «Скорую помощь» вызывали.

– …

– Мужик, кончай мне мозги компостировать, узлом тебя завязать и наизнанку вывернуть! Открывай дверь! «Скорая»!

– …

– Как не вызывали? Ты же сам сказал, что это квартира 252!

– Сказка про белого бычка, – пробормотал один из молодых людей, который с интересом прислушивался к витиеватым выражениям, то и дело слетавшим с уст доктора.

– Расшумелись не по делу! – буркнул его напарник и, потеряв наконец терпение, в два прыжка взлетел по лестнице.

– Хорошо, ты мне скажи: это дом 17?

– …

– Квартира 252?

– …

– Ну ты видишь? Как же ты говоришь, что не вызывали «Скорую»?

Оставшийся внизу молодой человек недоумевающе пожал плечами. Его грозный товарищ почему-то не пресек скандал, а словно бы с интересом внимал ему.

Юноша покосился на железную дверь, составлявшую предмет его неусыпных забот, и покачал головой: как бы шум не достиг чутких ушей великого человека! Поэтому он решил составить группу поддержки своему напарнику и в два таких же проворных прыжка взлетел по ступенькам.