Когда нет выбора (СИ) - Ольга Гусейнова

Мне Куштим тоже протянул руку, я улыбнулась и пожала ее в ответ. На мне были перчатки… на всякий случай. Хотя на женской половине свободные мужчины обязаны носить защиту, а женщины не утруждали себя этим.

Затем подошла Айла, крепко обняла старшего брата, а затем пожала мне правую руку. Тарий официально представлял нас друг другу, стоя рядом и держа меня за левую руку. Следующими были родители.

Отец обнял сына, хлопнув по спине, явно излучая довольство и радость. Похоже, этим троим я пришлась по вкусу и пока негатива не вызываю. Сама протянула руку Брокану. Он улыбнулся, отчего лучики-морщинки возле глаз разбежались в разные стороны, и двумя руками сцапал мою. Потряс ее, а потом отступил, уступая Биане место для приветствия. Женщина подошла к нам с блестящими от слез глазами, прижалась к груди Тария, пару мгновений так постояла, а потом посмотрела ему в лицо и тихо сказала:

— Хвала звездам и богам, что это случилось так скоро. А то я начала забывать, как сияют глаза моего старшего сыночка. Ты такой… гордый… Боялась, не доживу до этого момента, — и так она это проникновенно сказала, с такой нежностью всматривалась в его черты и испытывала такую глубокую материнскую любовь и печаль, что я не выдержала и заплакала.

Все тут же недоуменно уставились на меня с некоторым тревожным ожиданием. Тарий отстранился от матери и, прижав меня к себе, приподнял мое лицо за подбородок, напряженно спросил:

— Что случилось? Почему ты плачешь?

Испытывая неловкость, невпопад ляпнула:

— Птичку жалко!

Тарий изумленно огляделся, потом, начиная догадываться, переспросил:

— Птичку?

— Ладно, соринка в глаз попала! — совсем смешавшись, буркнула.

Он погладил меня по щеке, а его губы расплылись в улыбке, потом, повернув голову к своим родным, весело произнес:

— Моя шиу очень чувствительная. Она сильный эмпат и, похоже, не выдержала накала наших эмоций.

Шмыгнув носом, я смущенно засопела ему в рубашку на груди. Вот гад — и слезы объяснил, и своих родственников предупредил о моей особенности. Все четверо тут же напряглись, потом усилием воли расслабились, но все равно калейдоскоп их эмоций поражал интенсивностью и яркостью. Пришлось успокоить:

— Я специально никого не читаю. А сейчас просто все так трогательно и ярко, что не захочешь — прочувствуешь…

Они успокоились, Биана, сделав пару шагов, неожиданно обняла меня и прижала к себе. Женщина облегченно вздохнула, услышав мои слова, и не думаю, что именно из-за того, что я их не читаю. А я ощутила ее живот и слабенькие, пока еще неоформленные чувства другого существа, и больше констатировала, чем спросила:

— Так вы ждете ребенка?!

Она изумленно уставилась на меня, потом, мягко улыбаясь и поглаживая свой живот, просто кивнула. Тарий с гордостью посмотрел на отца, маме же досталась его нежность. Куштим заскучал ждать в сторонке и переминался с ноги на ногу. Айпа предложила:

— Может, пойдем за стол?

Уже за столом нас засыпали вопросами. Причем все началось с мяса. Весь стол был буквально заставлен едой, но вся она была вегетарианской, и только одно большое блюдо с дымящимся поджаренным мясом стояло посередине. Биана положила себе кусок, немного поморщившись при этом. Я вспомнила, Иванна говорила, что беременным илишту необходимо есть мясо. Остальные к нему не притронулись. Зато Тарий тут же с огромным удовольствием навалил себе аппетитную горку.

— Ты позволяешь Тарию есть мясо? — изумленно поинтересовалась Айпа, совсем как Иванна недавно.

Тоскливо проводив взглядом румяный поджаренный кусочек мяска, отправленный моим аннаром в рот, ворчливо ответила:

— Ему трудно что-либо запретить! Скорее, это он мне много запрещает… и ко многому обязывает.

Всеобщее изумление достигло апогея. Брокан с Куштимом молча восхищались братом и сыном, Айпа испытала легкое презрительное сочувствие ко мне, явно записав в слабачки. Зато Биана посмотрела на нас обоих с обожанием и радостью. Странная…

Недолго думая — все же я тоже проголодалась от этих впечатлений — заменила свою пустую тарелку на полную мяса, которую отобрала у Тария. Опешив от такой наглости, он усмехнулся и, тоже недолго думая, навалил себе новую горку мяса, фактически опустошив общую тарелку.

Попробовав кусочек, я только усилием воли не заурчала от удовольствия: настолько сочным и вкусным оно было. Рядом с таким же аппетитом уплетал Тарий, поэтому только спустя минуту ощутила всеобщее удивление и настороженно посмотрела на новых родственников. Куштим весело ухмылялся, Брокан гордился сыном, Биана готова была расплакаться от счастья, а Айла забыла о презрительном сочувствии и заинтересованно посмотрела на меня. Смутившись и прекратив жевать, попыталась догадаться, что могло вызвать столь резкие изменения в их поведении, но меня опередил Тарий:

— Есения — тсарек и мясо любит! Это ни о чем не говорит!

Наконец-то дошло — они решили, что я беременна, раз ем мясо. Стало весело, но ненадолго, потому что Тарий спустя минуту повернулся ко мне и, с подозрением уставившись, спросил:

— Или УЖЕ говорит?

Я подавилась, прокашлялась, а потом ответила, с каждым словом сомневаясь все сильнее:

— НЕТ! Не говорит. Не знаю… не уверена… — в конце уже испуганно уставилась на Тария и пролепетала. — Наверное, надо провериться?

Он вытер салфеткой лицо, руки, бросил ее на стол, а потом под всеобщими любопытными взглядами притиснул меня к себе и, привычно уткнувшись носом в шею, шумно вдохнул. Прошло несколько томительных мгновений, Тарий с большой неохотой оторвался от меня и усадил на место. Выпил залпом бокал вина и продолжил методично жевать мясо, при этом нервно подергивая ухом. Теперь уже я в недоумении уставилась на него. Брокан хмыкнул и с сочувствием спросил сына:

— Так сильно болит? — Тарий, скрипнув зубами, кивнул на первый вопрос.

— Даже немного не ослабело? — и отрицательно покачал головой на второй.

От всех пришло разочарование. А я, наконец, сообразила, что они что-то интимное обсуждают и каким-то образом пришли к заключению, что я пока не беременна… или Тарий пока не учуял.

Дальше пошли рассказы о нашем знакомстве и приключениях. Это были самые благодарные и сочувствующие слушатели! И как они смеялись, когда я пожаловалась на Тария за то, что тот сначала вынудил устроить стриптиз, а затем хотел задушить, когда узнал, что хитрых и умных мужчин провела женщина! И хотя отец с братом были солидарны с Тарием, Биана и Айла хохотали до слез. Зато мужчины веселились до икоты, когда я рассказывала про комнату «медитаций» и мое первое посещение, закончившееся побегом.