Созвездие Видений - Елена Грушко

Трофимов выставил на границах «Шанхая» силовой барьер и стал вспоминать: працивилизация, Египет, майя, средние века, восемнадцатый век… По-разному воспринимаемы, в зависимости от личности, в которой пробуждалась «Живая Мысль» и ее Силы; все встречи были различны. Иной раз они схватывались даже не осознавая того, иной раз схватка приобретала характер магии и колдовства. Всяко бывало. Но почему против него одного, чаще всего выступало вроде как двое? Ведь он же человек, он не может овладеть Силами в полной мере. Кто же второй и почему надо двух на него одного? В этой мысли крылась загадка. В этой мысли крылась надежда.

Стены избушки, заколебавшись, растаяли. На секунду в глазах Трофимова сместились звезды, и Луна рухнула вниз, прорвав тучу. Отозвавшись в мозгу Трофимова грохотом, рухнул выставленный им барьер. Выговцев вступил на территорию «Шанхая». Он шел тяжелой поступью уставшего человека, не спеша. И только Трофимов видел, какие колоссальные силы клубились возле него. Но главное для Трофимова было понять. Понять, а потом встретить. Выговцева, как человек человека, лицом к лицу.

— А ты и этого еще не понял? услышал он ответ. — Я тебе объясню. Да, мы были вдвоем, но не против одного. Мы были вдвоем против всех. Люди по-разному понимают добро, но это человеческая игра слов. Только для себя или для многих — все равно добро. Только свое или общее совершенство, все равно совершенство. И вместе люди порождают единое поле стремления к добру и совершенству. Оно — само по себе сила, почти равновеликая Силам. Именно она приходила тебе на помощь.

«А я бы скрыл…» — совсем по-человечески подумал Трофимов и получил мгновенный ответ.

— Вот именно поэтому опасны для вас Силы!

Выговцев уже вышел из-за поворота дороги и стоял у калитки. Трофимов поднялся с кровати, открыл дверь и долго всматривался в лицо своего бывшего врача. У него и было лицо врача— немного печальное, с искорками надежды в глазах. Такое, какому положено быть у постели больного.

— Но ведь это значит, что победа будет за мной? — голосом нарушил тишину Трофимов. — Человечество растет численно, все больше задумывается о добре и справедливости, значит, наши силы растут?

Выговцев кивнул.

— И значит, я несомненно одержу победу?

— Да. Но тогда человечеству уже не понадобятся наши Силы. Его путь станет прямым.

— А я могу помочь, ускорить выпрямление пути, и вы хотите меня лишить этого права?

Выговцев ссутулился и сел на скамейку у калитки. Он не ответил на вопрос, но мир вокруг стал стремительно меняться. Видимые в оптическом диапазоне предметы потеряли четкость контуров, все заколебалось, сместилось. Струящийся столб освещения въехал в лачугу неподалёку и она расплылась бесформенной кучей. Забор зыбкой полосой поплыл направо, дорога сначала круто пошла вверх, потом постепенно загнулась вовнутрь, нависая над избушкой. Все это длилось недолго и все предметы приобрели прежний вид. Но Трофимов понял, что время сделало скачок назад. «Шанхай» наполнился писком и шорохом. Прямо у ног Трофимова отчаянно дрались кот и крыса, а вокруг из каждой щели, из-за каждого кустика глядели горящие злобой глаза.

— Это было, пока ты спал. Понял?

— Нет, — ответил Трофимов, пытаясь мысленно разогнать это сборище. Но в прошедшем он оказался только наблюдателем.

— Пока ты спал, в тебе пробуждались Силы. В человеке перемешано добро и зло — вероятности равны. Вот такая слепая игра! Силы были еще не велики, а последствия ты видишь. Пойми, что я прав и не мешай.

— А что ты сделаешь?

— Ты опять будешь только человеком. Нормальным, обычным человеком. Женишься, родишь детей, а Живая Мысль пройдет свой цикл снова, вот и все.

У ног Трофимова кот сбил с ног крысу, и по всему «Шанхаю» вспыхнула битва. Трофимова передернуло. Он вспомнил дуло автомата у лица человека, только что спасавшего людей, увидел красные следы, оставляемые траками танка на камне двора, вдохнул тяжелый маслянистый дым, выходящий из полузасыпанного взрывом туннеля. А ведь это можно предотвратить. Хотя бы это.

— Нет, — ответил он. И в тот же момент почувствовал, как на него обрушилась невероятная тяжесть, оглушающая, придавливающая к земле. Застонав и падая на колени, Он взметнул вверх всю боль и горечь людей, которых видел и не видел, знал и не знал. Тяжесть ослабла, еще ослабла и словно скатилась с него. Трофимов вскочил и с места, свечой взмыл в разорванные тучи неба.

Никто из людей в этот момент, спящих и занятых своими делами, не знал, что все они, дети и старики, мужчины и женщины, участвуют в самой страшной битве, в которой когда-либо участвовал человек. Только гениальная фантазия пробудившейся на заре человечества «Живой Мысли» описала эту битву на страх всем живущим. Тогда ее назвали Армагеддоном.

Трофимов поднялся до границы тропосферы и почувствовал, как слабеет. Его Сила была слишком земной и не могла оторваться от родной планеты. Перевернувшись вниз головой и вытянув руки, как для прыжка в воду, он бурно ринулся обратно, по пути созывая, стягивая к себе Волю города, мирно спящего внизу, страны, континента… И Земля отозвалась.

Это была странная ночь на Земле. В эту ночь партизаны одной из стран Латинской Америки прекратили атаки на уже готовый пасть город. Президент некоей африканской страны отменил обращение к народу по радио, а полковник ВВС этой же страны неожиданно и необъяснимо отложил путч, когда танки уже выходили из казарм. Биржи всех ведущих стран испытали необъяснимое колебание курсов.

Стянутая в кулак Воля Земли обрушилась на «Шанхай» натолкнулась на щит. Выговцев по-прежнему стоял у калитки, он бросил навстречу бурно падающему Трофимову всю мощ Сил древней и могучей Цивилизации, которую была способна вместить его биологическая структура. Силы столкнулись и поглотили друг друга.

Трофимов у самой земли затормозил свое падение, перевернулся и приземлился на ноги. Светало. У калитки в предрассветной мгле, небрежно опершись на забор, стоял все тот же врач, слегка улыбающийся и довольный. Вторым, глубинным, зрением Трофимов видел, как мало человеческого осталось в оболочке Выговцева, и от этого еще сильней почувствовал себя человеком.

Он сделал выпад. В реальном мире выпад такой силы испарил бы море средней величины… Выговцев, не пошевельнувшись, отвел удар. Трофимов понял, что их силы примерно равны. Требовалась хитрость, обходной маневр. И он даже придумал такой маневр. Это заняло доли, секунды, но как раз те доли, за которые он упустил инициативу. Выговцев успел выставить вокруг Трофимова барьер Сил, окружить его, как волка флажками и сейчас медленно сжимал кольцо.