Особый контроль (сборник) - Сергей Андреев

— Май! — в третий раз сказала женщина.

— Но почему? — спросил угрюмый Филипп, хотя уже догадался, к чему клонит Ребров.

— Потому что ты уже не конструктор ТФ-аппаратуры, и не спортсмен, ты — безопасник. И значит, основной твой дом — база погранслужбы, основное свободное время твое — время завтрака, и основное ваше с ней счастье — сомнительное счастье ожидания счастья, и для этого обоим нужно обладать неким достоинством — запасом терпения. За нее я спокоен.

— Я понял, — сказал Филипп.

— Иди, — сказала Аларика. — Иди же, я позвоню тебе…

Филипп поклонился и вышел, унося в душе два разных взгляда — умоляющий Аларики и холодно-вопрошающий Реброва.

Ребров прошелся по лесу, касаясь стволов рукой, и проговорил:

Причин не знаем. Ясно лишь для нас —Любовь проходит сквозь цензуру глаз.Рассудочность не зажигает кровь.Не вечно ль первый взгляд родит любовь?

— Кристофер Марлоу. Ты любишь его? Я имею в виду Филиппа.

Аларика выключила аппаратуру и зажмурилась, потому что ей внезапно захотелось плакать. Она вдруг бросилась к Реброву, уткнулась лицом в его грудь, борясь с рыданиями.

— Не знаю я ничего, не знаю… дайте мне время разобраться самой… Ты улетаешь и никто, никто… не посоветует… и Сергей… и Сергей тоже…

— Ничего, ничего, — Сергей бы тебя понял…

Из-за деревьев на них с молчаливым недоумением смотрели напарники Аларики.

ГЛАВА 13

Австралийский эксперимент

Керри Йос выслушал диспетчера и посмотрел на часы:

— Через десять минут соедините, я закончу инструктаж.

— Земплан? — спросил Богданов.

— Земплан. — Керри нахмурился. — А ты почем знаешь?

— В твое отсутствие звонил их инспектор. Наш отдел за январь-февраль превысил какие-то там нормы расхода материальных ресурсов.

— Какие-то… Надо было соединить их с плановым бюро и сообщить в секториат. Впрочем, теперь я сам. Продолжим. Отделу вменили в обязанность обеспечение безопасности эксперимента “Галактическое просвечивание”, в связи с чем я перераспределил обязанности. Богданов будет продолжать осуществлять мероприятия по Наблюдателю, в его распоряжении остается группа Микульского, Станислав с этого момента занимается только экспериментом, в его распоряжение поступает группа Ромашина. Текущая работа переходит к Щеголеву. Вопросы?

— По эксперименту. Кто ответственный за его проведение?

— Институт ТФ-связи и Академия астрофизики. Конкретное распределение обязанностей выясните в консультативном комитете СЭКОНа. Если вопросов больше нет, все свободный.

Керри Йос знаком показал Томаху остаться, подождал, пока руководители групп покинут кабинет, и сказал:

— Забыл тебя предупредить, Слава. Первым делом перепроверь расчеты по эксперименту. Эксперты просчитают его со своей стороны, но…

— Ученые утверждают, что эксперимент безопасен. Во всяком случае, место его проведения выведено достаточно далеко за пределы обитаемой зоны Системы.

— У Дикушина иная точка зрения. Нептун, как и Сатурн, — не лучшее место для эксперимента такого масштаба. У тебя есть свои ТФ-специалисты, тот же Ромашин… В общем, ты меня понял.

Томах кивнул.

— Перестраховаться в таком деле не помешает.

Керри задумчиво посмотрел поверх его головы, и у Станислава вдруг возникло ощущение неловкости, словно он сказал что-то невпопад.

Филипп вошел в кабинет и остановился у порога.

— Проходи, — сказал Томах, несколько удивленный его хмурой сдержанностью. — Чем-то расстроен?

— Нет, все в порядке. — Филипп прошел к столу и сел на диван.

— Ага. Как говорится: и на челе его высоком не отразилось ничего. Тогда слушай. С сегодняшнего дня твоя группа переходит в мое непосредственное подчинение. Начинаем вплотную заниматься экспериментом физиков “Галактическое просвечивание”. Отсюда первое твое задание: проверь расчеты ТФ-взрыва, проведенные экспертами.

— Так я сам его считал, по заданию Травицкого.

— Вот как? Мне он ничего не говорил. Тогда это меняет дело.

— Если необходимо, покручу цифры еще раз. Вторичных эффектов я не рассчитывал, только глобальные характеристики.

— Договорились. Повидайся с Травицким, пусть поможет с аппаратурой. Кстати, он добился разрешения у ВКС на свой эксперимент, так сказать, таймфаговый минивзрыв для проверки некоторых соображений частного порядка, как он выразился. Мощность эксперимента невелика, всего шесть кларков, и проводить его разрешили на нашем полигоне в Австралии. Если хочешь, можешь поучаствовать не только как инспектор-безопасник, но и как ТФ-инженер. Но сначала проверка, потом небольшая инспекция по местам строительства новых ТФ-антенн, твоих, кстати, антенн, а дальше работа на полигоне.

— При чем тут мои антенны? Какое мы к ним имеем отношение?

— Самое прямое. Мы отвечаем за безопасность всего эксперимента, антенны же нужны для улавливания ТФ-эха от всех звезд и тяготеющих масс Галактики. При взрыве обычно образуется ударная волна, при ТФ-взрыве — ТФ-волна… — Томах посмотрел на лицо Филиппа и засмеялся. — Что я тебе объясняю, профессионалу? Короче, антенны поймают эхо взрыва, остальное — дело теоретиков, считать и анализировать, что получилось. Задание понятно?

— Так точно! — вскочил Филипп. — Когда прикажете начинать?

— Вчера, — не моргнув глазом, ответил Станислав.

Два дня Филипп потратил на проверку параметров намечающегося в эксперименте “Галактическое просвечивание” ТФ-взрыва. Подтвердились все выводы специалистов и первый собственный о том, что взрыв на Тритоне, спутнике Нептуна, где решили проводить эксперимент, никак не отразится на поселениях человечества в Солнечной системе. В пересчете на эквивалент старинного ядерного оружия он был равнозначен взрыву мощностью в двести миллионов мегатонн, но так как его намеревались осуществить под поверхностью Тритона на глубине в тридцать километров — планетологи отыскали вулканический канал такой глубины — то никаких видимых разрушений рельефа на поверхности не должно было появиться: вся энергия взрыва уходила на ТФ-излучение, почти свободно пронизывающее вещество планет и звезд.

Филипп дважды проверил результат окончательного расчета, все сошлось, но у него остался на душе какой-то тяжелый осадок, словно он чего-то не учел или был недобросовестен в работе. Наверное, это был чисто психологический отзвук работы, уж очень много людей занималось расчетами и перепроверкой выводов, но что-то заставляло их еще и еще раз просчитывать варианты взрыва, его влияние на окружающую среду, и эта настойчивость порождала неуверенность и желание отыскать причины такой многократной перестраховки.