Лучшее за год XXIV: Научная фантастика, космический боевик, киберпанк - Доктороу Кори

Перед ними встанут стены сомнений. Наука требует строгости, так и должно быть. Направление атаки уже ясно, но теперь его ждут долгие труды по обработке данных, множество вычислений. Чтобы ввести новую теорию, требуется строгая логика, принимающая в расчет все прежние теории. Два шага вперед, один назад: сравнение, взвешивание, сопоставление — данные всегда следует оценивать критически. Величественный танец, гавот разума, и надо все время держать в уме вероятность ошибки.

И все же… когда тебя осеняет счастливая догадка, не упускай ее.

— Тебе нужно поспать. — В ее прищуренных глазах читалась забота. — Пойдем ко мне.

Его накрыла теплая волна счастья. Она здесь, с ним, и вместе они выстоят в предстоящем долгом сражении.

— Знаешь, будет довольно паршиво. Вспомни, каково пришлось Карлу Сагану, когда он всего лишь допустил возможность существования внеземного разума.

— Думаешь, убедить людей будет нелегко?

— Взгляни на это так: когда люди сталкиваются с ограниченностью своих знаний, с безмерностью своего невежества, они привычно спускают все на тормозах. Людям нужна уверенность.

Он думал: если мы не осознаем, где лежит граница в разумной степени установленных научных теорий и где начинается безбрежное море неоткрытых истин, разве можем мы надеяться на продвижение вперед?

Ирэн нахмурилась. Он давно знал ее и понял, что она рада случаю поговорить о чем-то большем, чем они двое. Она медленно начала:

— Но… почему же тогда все ваши великие гении, те, что не сходят у тебя с языка: Хокинг,[117] Фейнман,[118] Ньютон, — смиренно признавали, как жалостно малы пределы наших познаний?

— Да потому, что они были великими, — сухо сказал он. — «А мелкие души шумно провозглашают непоколебимость своих выводов». Ну, отсюда и берут начало все разногласия, сомнения и скепсис. — А корабля теперь уже нет. Мы узнали о нем, увидев его гибель.

Она уставилась на него:

— Я вот думаю… сколько?..

— Это был большой мощный корабль. Возможно, он каким-то образом создавал впереди себя плазму. Потом магнитными полями зачерпывал эту плазму и превращал ее в энергию. И отбрасывал назад, чтобы получить импульс движения. Представь себе реактивный самолет, ракету. Может, он тормозился за счет магнитного поля, не знаю.

— А пассажиры?

— Я… Об этом я не думал.

— Он большой… был?

— Может… вроде «Титаника». Она моргнула:

— Столько людей.

— Кого-то вроде людей. Направлявшихся к новому дому.

— Может… сюда?

Он моргнул, мысли ворочались с трудом.

— Нет, он двигался в небесной плоскости. Иначе мы бы видели его в виде точки, только голову, без хвоста. Хотя он летел куда-то недалеко.

Она откинулась, глядя на него с выражением, какого он прежде не видел.

— Это все попадет в газеты, верно. — В голосе не было вопроса.

— Боюсь, что так. — Он выдавил скорбную улыбку. — Может, «National Enquirer» уделит мне даже больше места, чем Энди.

Она звонко рассмеялась. Ему так нравилось слушать ее смех. Но тут же на него навалилась вся тяжесть предстоящего. Столько дел…

— Мне придется проверить твою догадку насчет того, что они направлялись к нам. Во всяком случае, мы сможем провести обратную экстраполяцию и вычислить, откуда они вылетели.

— И просмотреть все прежние карты, данные… — (Губы у нее дрожали.) — По прошлым…

— Они разбились. Всей этой жизни больше нет.

Теперь он понимал, отчего она так бледна и невесела. «Только что жили, и вот их нет». Она кивнула, ничего не ответив.

Он взял ее за руку. Прошла долгая минута, и он не нашел другого способа прервать молчание, как только продолжить:

— В SETI[119] за это ухватятся. Найдут исходную звезду, прослушают ее излучения.

Ирэн невесело улыбнулась:

— Мы можем послать им сообщение. Соболезнования. Угу. Комната перестала вращаться, и она потянула его за локоть:

— Идем.

Устало поднимаясь на ноги, Ральф уже предвидел, какая предстоит драка за его гипотезу. Всегда найдется какой-нибудь Энди, который любым путем рвется к выигрышу. И декан Госсиан…

Продвижение к штатной профессорской должности — процесс долгий и размеренный — и горячка жаркой открытой дискуссии — практически несовместимые понятия. Но это тоже наука. Может, его карьера выдержит предстоящую бурю, а может, и нет, но разве это важно, когда стоишь на берегу огромного океана, вглядываясь в неведомое?

Джастин Стэнчфилд

В Реке[120]

Вытащенная на холодный воздух, Дженна Ри закричала — насыщенная кислородом вода вырвалась из ее легких вместе с пронзительным, нечеловеческим воплем. Она замолотила руками и ногами, но странные бледные создания держали ее очень крепко. Они привязали Дженну к твердой доске и повлекли прочь от прямоугольного люка, ведущего к теплу и безопасности корабля внизу. В горле образовался комок паники.

— Не сопротивляйтесь. Дышите медленно, глубоко, доктор Ри, — произнесло одно из существ. Второе, с лицом, обрамленным бурыми волосами, оттолкнуло первое в сторону.

— Дженна? Это я, Вал. Тебе нужно дышать.

— Она вас не понимает, — заметило первое. — А теперь отойдите, доктор Ястренко. Пожалуйста. Нам нужно работать.

Резкие, щелкающие звуки ничего не значили для нее. Только гул в ушах казался реальным. Ей хотелось взмолиться о пощаде, но датчик запаха больше не функционировал. Пятно ослепительно-белого света сузилось до размеров булавочной головки, остальное поле зрения заняла тьма.

— Валиум, скорее! Готовьте реанимацию!

Что-то ужалило ее в горло, но Дженне было уже все равно. Она смутно ощутила, как ей насильно разжали челюсти и протолкнули в горло нечто холодное, металлическое.

«Отпустили бы меня умереть домой, — подумала она, когда свет померк. — Почему они не отпускают меня домой?»

Она снова плыла в Реке, в мягком голубом сиянии. Снаружи, за обросшими мхом стенами, за разбросанными по корпусу иллюминаторами, ярко горели беспрестанно движущиеся звезды — мир вращался вокруг своей оси. В принципе она знала, что Река — это такая конструкция, машина, созданная для путешествия по пустоте космического пространства, бесконечный поток, текущий от звезды к звезде, но расстояния казались немыслимыми. Никто здесь не видел Старого Дома. Никто не проживет столько, чтобы увидеть его снова. Дженна ощутила на языке горечь тоски — вкус меди и тухлой рыбы.

Далеко внизу, там, где вода становится густой от криля и свежей соли, вяло кружила возле обогревательно-вентиляционного клапана семья. Дженна попыталась нырнуть, но не смогла пошевелиться. Одно существо из Речного Народа заметило ее и оторвалось от группы. Она узнала Ищущую — по крапчатому зеленому пучку, струящемуся за удлиненным черепом. Медленно, чуть подрагивая элегантными щупальцами в ритме печали, огромное создание поднялось в верхние, прохладные слои воды.

— Сестра, — выдохнула Дженна на языке уважения. — Кажется, я больна. Я не могу больше плыть вниз, навстречу тебе.

— Чужая сестра… — Ищущая поприветствовала ее простым поглаживанием по лицу хватательной рукой. Дженна вкусила сожаление, пропитавшее слова старого пилота, но также и радость. — Тебе пора возвращаться домой.

— Но я дома.

— Нет, малышка. Ты должна отправиться в свой исконный дом, над водой.

— Над водой лишь смерть. — Дженна повторила старую детскую поговорку, которую услышала еще личинкой. Только… была ли она личинкой? Мысли трепетали пучком запятнанных, перепутанных, грязных лоскутов. А Ищущая вновь погладила ее по щеке.

— Прощай, Чужая сестра. Да будут щедры твои воды.

— Нет!

Дженна попыталась ринуться вслед за массивным созданием вниз, но не смогла. Слой сладкой воды уже стал тоньше. И холоднее, вздрогнула она. Слабый шелест где-то поблизости привлек ее внимание, и Дженна с усилием подняла веки. Свет был болезненно резок, но уголком глаза она заметила движение. Существо с бородатым лицом и бежевым полотнищем в руке приблизилось и нависло над ней. Человек накрыл Дженну одеялом и осторожно подоткнул его.