Избранные труды по гражданскому праву - Юрий Басин

Например, завод, выпускающий телевизоры, приостановил отгрузку продукции потребителям, так как завод – изготовитель коробок для упаковки телевизоров задержал поставку тары. Общая ответственность за задержку поставки тары составила 5 % от стоимости продукции, несвоевременно отправленной покупателю. В итоге завод – изготовитель телевизоров уплатит покупателю сумму, равную 5 % от стоимости телевизоров, а завод – изготовитель коробок, виновный в задержке поставки телевизоров, уплатит своему покупателю тоже 5 %, но от стоимости тары. В подобной ситуации завод – изготовитель телевизоров вправе взыскать с завода – изготовителя коробок прямую неустойку независимо от того, будет ли он сам отвечать перед покупателем телевизоров. Если же будет, то вправе в регрессном порядке взыскать с завода – изготовителя коробок понесенные по вине последнего убытки в виде разницы между суммой, выплаченной заводом – изготовителем телевизоров, и суммой, полученной им от завода – изготовителя коробок.

Таковы основания ответственности должника за действия третьих лиц, которые приводят к нарушению обязательств. Вина третьих лиц рассматривается как вина самого должника.

Это означает, во-первых, что вина третьих лиц за действия, которые привели к неисполнению или ненадлежащему исполнению обязательства, предполагается. Следовательно, чтобы освободиться от ответственности, должник должен доказать кредитору, что третье лицо было невиновным.

Это, во-вторых, означает, что должник, занимающийся предпринимательской деятельностью, должен отвечать и тогда, когда правонарушающие действия третьего лица не содержат вины.

Но если сами такие лица действовали не в качестве предпринимателей, то должник, уплативший штрафные суммы за безвинные действия третьих лиц, не вправе взыскивать с них свои убытки в регрессном порядке, так как они (третьи лица), не будучи предпринимателями, не несут ответственности перед должником при отсутствии вины в правонарушениях.

Например, гр-н А. – знакомый предпринимателя Б., продавца дорогостоящих мехов, – должен был поехать по своим делам в другой город, где клиент предпринимателя ожидал доставку купленных мехов. Предприниматель попросил знакомого доставить меха покупателю. По дороге, во время ночной стоянки, машина гр-на А. была ограблена. Грабители унесли и меха. Предприниматель Б. обязан ответить перед покупателем за неисполнение обязательства, но Б. не сможет привлечь к ответственности гр-на А., если тот был виноват в ограблении машины.

Норма об ответственности должника за действия своих работников (там же, ст. 362) не может быть изменена соглашением должника с кредитором, ибо эта норма носит императивный характер. Напротив, норма об ответственности должника за действия третьих лиц, не являющихся его работниками (там же, ст. 363), может быть изменена соглашением должника с кредитором.

Определение размера убытков, подлежащих взысканию за нарушение обязательства внешнеэкономической коммерческой поставки[117]

Взыскание убытков, вызванных нарушением договорного обязательства, – универсальная форма защиты прав участника договора, потерпевшего от его нарушения другой стороной. При этом особую важность приобретают требования к определению размера убытков, которые могут быть взысканы с нарушителя. Он зависит от многих обстоятельств и прежде всего от характера нарушенного права и нарушения. Во всех случаях следует опираться на понятие убытков и их состав, определенных пунктом 4 статьи 9 Гражданского кодекса Республики Казахстан (далее – ГК, Гражданский кодекс). Названный пункт содержит два элемента состава убытков: реальный ущерб и упущенную выгоду.

Как же должен определяться размер каждого элемента состава убытков применительно к случаям нарушения договорного обязательства коммерческой поставки, т. е. поставки товара, предназначенного для перепродажи? Именно такого рода договоры составляют основную массу внешнеэкономических торговых контрактов. Рассмотрим это на примере нарушения договора поставки, заключенного между казахстанским поставщиком металла и зарубежным покупателем.

По договору фирма «Альфа» (название условное) обязалась поставить фирме «Бета» металл на сумму 10 миллионов долларов на условиях предоплаты. Предоплата была произведена своевременно под гарантию казахстанского банка. По истечении полугода поставщик должен был отгрузить металл, но не исполнил своего обязательства.

К нарушителю в Парижском Международном арбитраже был предъявлен иск о возмещении убытков. Применимым при рассмотрении спора было признано казахстанское право. Убытки определены истцом в сумме, превышающей 20 миллионов долларов.

Для правильной оценки требований истца необходимо учесть присущие данному делу обстоятельства.

1. Истец – фирма «Бета» – покупал металл для последующей его перепродажи на западном рынке. Фирма была тесно связана с юго-восточной зарубежной фирмой «Гамма», занимающейся более широким кругом предпринимательских сделок, в том числе и оказанием банковских услуг. Именно фирма «Гамма» со своего счета перевела ответчику по данному делу сумму предоплаты. Между истцом и фирмой «Гамма» предоплата была оформлена кредитным договором. Сама же фирма «Гамма» для совершения предоплаты получила кредит от одного из юго-восточных банков.

После нарушения ответчиком обязанностей по поставке металла истец заключил с фирмой «Гамма» договор, согласно которому был значительно повышен размер процентов по ранее заключенному между ними кредитному договору.

Истец требовал включить в сумму реального ущерба все платежи, которые фирма «Гамма» выплатила юго-восточному банку, а также собственные долги истца этой фирме за оказание кредитных услуг и несвоевременный возврат кредита.

В искомую сумму реального ущерба были включены также расходы, связанные с попыткой истца получить с банка-гаранта сумму невозвращенной предоплаты, в том числе судебные расходы по иску фирмы «Бета» к банку-гаранту. В иске (к банку-гаранту), который рассматривался казахстанским государственным судом, было отказано в связи с истечением срока действия гарантии и нарушением правила о субсидиарной ответственности гаранта (гарантия была дана еще до того, как принцип субсидиарной ответственности гаранта был заменен в ГК принципом солидарной ответственности). Тем не менее истец настаивал на взыскании с ответчика своих расходов по судебному делу с гарантом, ссылаясь на то, что само дело возникло вследствие нарушения ответчиком основного договора.

Истец, получив отказ ответчика возместить долги перед фирмой «Гамма», которые все еще не были оплачены истцом, сослался на то, что пункт 4 статьи 9 ГК включает в сумму реального ущерба не только уже произведенные расходы, но и будущие, которые должны быть произведены. Аналогичная формулировка содержится и в Гражданском кодексе Российской Федерации.

Это обстоятельство заслуживает особого внимания.

Деление суммы убытков на реальный ущерб и упущенную выгоду является традиционным для континентальной системы права (ст. 1149 Французского гражданского кодекса; № 249–252 Гражданского уложения ФРГ). Такое деление достаточно четко проводилось и в СССР и в союзных республиках. До появления новых гражданских кодексов убытки состояли: а) из расходов, произведенных кредитором, утраты или повреждения его имущества (уже состоявшиеся имущественные потери); б) неполученных доходов, которые в будущем были бы получены. Причем каждая сумма уже произведенных расходов или ожидавшихся доходов может и должна быть доказана.

Такое же традиционное деление со словесным обозначением – реальный ущерб и упущенная выгода – мы находим в Основах гражданского законодательства Союза ССР и республик, которые в этой части действовали в Республике Казахстан с 1993 по 1995 г.

Включение новыми гражданскими кодексами в реальный ущерб будущих расходов – новшество,[118] практическую полезность которого еще предстоит оценить. Но полезность этого новшества в рассматриваемом деле вызывает явные сомнения, так как позволяет увеличить объем убытков, опираясь на весьма недостоверные доказательства. Расходы, которые почему-то не производились много лет и обязательность которых вытекала не только из факта нарушения, но также из соглашений кредитора с третьими лицами, имеющими с ним общий интерес, теперь рассматриваются как будущие реальные расходы. При этом не было препятствий к установлению в подобных соглашениях повышенных платежей, которые все равно можно будет переложить на должника, нарушившего основное обязательство.

Особенно опасным представляется подобное распространительное толкование пункта 4 статьи 9 ГК для ситуаций, в которых третье лицо и кредитор являются аффилиированными субъектами, в частности, когда третье лицо является дочерней компанией кредитора либо наоборот, что весьма характерно для казахстанской правовой организации экономики. Нетрудно представить, как подобные аффилиированные компании могут определять и исполнять взаимные претензии.