Проклятый род - Руслан Валерьевич Дружинин

– Дело сделано, Серко. Мы прошли все отметки на карте. Наш долг перед родом исполнен, Тепло найдено, а пленница возле самого Монастыря. Община их близко, дойти до неё легко и свободно даже с мальчонкой. Ты хотел отпустить их? Так время настало. Гони прочь крестианцев, они больше нам не нужны.

Серко молчал. С тяжёлым сердцем он подбирал слова, которые Влада поймёт. Однако, взглянув на сестру, догадался, что таких слов просто не существует. Влада смотрела на него без тени сомнения и не верила, что брат осмелится выбрать что-то иное, кроме как разделить с ней судьбу.

– Серко, – с растущей тревогой повторила она. – Пора возвращаться, нас ждут дома! Родители, Девятитрава, друзья – все ждут. Гадают о худшем, нас нет слишком долго! Мать, наверное, извелась, она не поймёт если ты… – тряхнув пепельными волосами, Влада даже не стала о таком говорить. – Нет, не думай о лишнем! Ты рождён с Навью, ты часть нашей крови. Всю жизнь ты был с племенем, не бросай нас!.. Не бросай меня!

Слова дрогнули, в голубых глазах блеснули честные слёзы – она давно поняла, в чём хотел признаться ей брат. Серко молчал, и Вера осторожно встала возле охотника. Как затравленный зверь Влада злобно глянула на крестианку. Схватив брата за куртку, она изо всех сил закричала:

– Чего ты молчишь?! Почему ты не скажешь ей, чтобы она убиралась отсюда?! Серко, я – твоя семья, не они – не крестианцы! Что они тебе обещали? Какой ложью тебя оплели? Неужто из-за чужого вранья ты не можешь теперь мне в глаза посмотреть?! Пойми, нет спасения от Волчьего Духа и вовсе не проклятие это, а дар! Не отвергай его, не пытайся убить Зверя в себе!

– Ежели от проклятья спасения нет, почему ты тогда борешься? Почему не сдалась, и до сих пор продолжаешь искать?.. – спросил её брат.

– Когда я свою судьбу правлю, то не забываю о роде! – с надрывом ответила Влада. – А ты сейчас не одну меня бросишь, ты весь род предаёшь! Я всю жизнь на тебя опиралась, тянулась к тебе, у нас с тобой один Дух! Хоть много боли Волк нам принёс, но ведь сколько раз и спасал! Я не борюсь против него, а хочу лишь себе подчинить: взять в руки судьбу, которую у меня от рождения отняли! Одиночество – слишком страшный путь, Серко, но не будет в нём ужаса, если ты останешься рядом! Без тебя я с ума сойду, умрёт во мне всё, что держало Дух в Явьем мире! Как может жить человек, у которого разрезали надвое душу? Не разделяй нас, Серко!

Охотник бережно взял сестру за руки и постарался объяснить ей, что давно чувствовал сердцем, а словами сказать не решался:

– Как называть себя человеком, когда в любой миг можешь стать Зверем и своими руками убить невиновных? Навь не знает себя, мы пытаемся примириться со своим Духом, а он требует страшного, на что я пойти не готов. Отец учил верить в добро, а мать чуть не обезумела в злости. Однажды я сам впал в слепую, Белую Ярость, пролил кровь и сейчас только понял: двоедушец – не человек…

– Для меня ты всегда был человеком! – закричала Влада через душившие слёзы. – Для каждого из нас: ты – человек! Только мы, только твой род тебя понимаем! Для крестианцев ты навсегда останешься Волком из подземного племени. Не спасти они тебя хотят, а ради себя изменить. Они со всеми так поступают, иноверцы для них хуже дикарей и отступников! Не по душе им, что Навь ходит по свету и не почитает их триединого бога, называют нас худшими из язычников! Да что они сами знают о мире?!

– Они знают, как спасти меня и избавить от Зверя, – ответил Серко. – В крестианцах есть свет, который мне нужен, он заставляет думать о правильном!.. Они слышат меня, Влада… Может быть их Бог меня тоже услышит...

– Бог?.. Их бог… – отступила от брата ведунья. – «Ежели из вас кто крест наденет – горло перегрызу», – забыл слова матери? Знала она, видела в Ведах чего ты захочешь, потому ненавидит всех крестианцев, никогда не простит им, что сына отняли у неё! – глаза Влады запылали от злости. – Мать приведёт род в эти земли и кровью умоется каждый двор в Монастыре! И тебе прощенья не будет: ты поставил себя выше нас, выше племени! Ради чужой веры и любви богомольной девки всех продал!

– Отпусти меня, Влада, пожалуйста! Я хочу уйти вместе с ней и тоже изменить свою жизнь!.. Идём и ты со мной! В мире есть то, чего мы не видели: понимание, сострадание, доброта. Не только лишь к родичам, не в одной семье – ко всем людям! С Волком исчезнет проклятье, они смогут помочь…

– Нет! – словно от удара вздрогнула Навья Волчица. – Я не брошу умирать тех, кого ты хоронишь заживо! Коли крестианская вера велит сидеть и молиться пока родичи гибнут, тогда пусть катится в Пекло! Боги с теми, кто стоит за свой дом, кто живёт по заветам, не прощая обид! А ты всё забыл, Серко, твой Волк так и не смог пробудиться! – закусив губу, Влада попыталась не зарыдать. Она никогда не позволяла себе лишних слёз, не расплакалась и сейчас. Прерывисто выдохнув, ведунья взяла себя в руки. – Я чуяла это, Серко, знала, куда тебя потянуло, но не верила… думала, ради меня ты откажешься! Неужто ошибалась? Неужто я тебе совсем не дорога?..

– Влада… – попытался ответить ей брат, но голос утонул в гуле, которого охотники никогда прежде не слышали. От этого звука задрожала каждая кость, как будто земля и небо соединились.

Вечером ударил колокол.